Развал Русской православной церкви был запрограммирован Горбачевым?

На днях в газете «Московский комсомолец» появилась статья бывшего помощника члена Политбюро ЦК КПСС Александра Яковлева, а ныне главного научного сотрудника Института экономики РАН Александра Ципко. В ней он, рассуждая о текущей политической ситуации, рассказал об одном интересном эпизоде, который кое-что добавляет в историю отпадения в 1990-х годах от Русской православной церкви части украинских епископов и приходов, инициированную на тот момент митрополитом Киевским Филаретом, после ставшим патриархом непризнанной Украинской православной церкви Киевского патриархата.

«Когда-то давно «раскольник» митрополит Филарет, с которым чета Горбачевых и я в конце февраля 1994 года встречали китайский новый год в Токио, прощаясь с нами, сказал, что он верит в свою судьбу, что он доживет до того дня, когда независимая Украина будет иметь свою независимую автокефальную церковь, — пишет Ципко. — И я думаю, что именно проект Путина, политика самоизоляции России от Запада, приблизила осуществление мечты Филарета. Случай, желание Ельцина выселить Горбачева из Ореховой комнаты Кремля, превратил УССР в независимую Украину. Такой же случай, а именно назначение Ельциным своим преемником Путина, человека с бойцовскими качествами, который не боится совершать немыслимое и недопустимое, позволил «раскольнику» митрополиту Филарету приблизиться к патриаршеству во главе независимой УПЦ. Лично меня не удивляет сам факт предоставления Константинополем автокефалии УПЦ. Рано или поздно это бы произошло».

В этом контексте интересно упоминание рядом первого и последнего советского президента и киевского митрополита. То, что у Филарета были тесные контакты с партийными органами и КГБ — не секрет, он и сам говорил об этом в своих выступлениях. Равно как не секрет то, что окружение Горбачева прорабатывало различные стратегии в преддверии «реформ», как они это понимали, Советского Союза. Но до сих пор считалось, что кандидатуру киевского митрополита в центре опекал Анатолий Лукьянов, работавший в структурах ЦК КПСС, после ставший председателем Верховного Совета СССР. Как пояснял в интервью «НГ-религии» занимавший в 1984—1989 годах должность председателя Совета по делам религий при Совете Министров СССР Константин Харчев, после празднования 1000-летия крещения Руси настроение партийной элиты изменилось, в верхах готовились к смене режима, нужна была идеология.

«А она вот, под рукой. Готовая православная идеологическая машина с тысячелетней историей, — говорил Харчев. — Партийные начальники стали обращаться с просьбой познакомить их с тем или иным епископом… Тогда уже начались прямые контакты между церковным и государственным начальством. Это было начало сращивания властей… Анатолий Лукьянов, который был тогда заведующим отделом ЦК, в начале 1988 года поручил нам проработать вопрос о месте Церкви в структуре будущего госуправления на основе президентской власти. Хотя тогда все отрицали, что в СССР идет подготовка к созданию поста президента». В этой ситуации от того, кто будет рулить Русской православной церковью, зависело многое. В мае 1990 года умирает патриарх Московский и всея Руси Пимен. Протоиерей Георгий Эдельштейн, участник диссидентского движения, вспоминал о тех днях так:

«В день смерти патриарха Пимена Синод провел предварительную проверку сил. Местоблюстителем патриаршего престола (т. е. временно исполняющим обязанности) был избран иерарх, чья репутация в те годы была самой отвратительной, самой скандальной и в Церкви, и среди «внешних». Это был митрополит Киевский и Галицкий Филарет (Денисенко), клеврет первого секретаря ЦК компартии Украины Щербицкого. За него было подано шесть голосов. За митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Ридигера) — четыре».

Архиерейский собор, состоявшийся 6 июня 1990 года, выбрал три кандидатуры на место патриарха — ими стали митрополит Алексий, митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир и митрополит Филарет. На следующий день делегаты Поместного собора во втором туре остановили свой выбор на ленинградском владыке, которого мы знаем под именем патриарха Алексия II. А что же Филарет? Приведем еще одно воспоминание, архиепископа Херсонского и Таврического Ионафана (Елецких), бывшего в конце 1980-х — начале 1990-х наместником Киево-Печерской Лавры, управляющим делами Украинского экзархата РПЦ. По его словам, в Москве киевский владыка занял номер в Даниловом монастыре, а не патриарших покоях, которые были положены ему как местоблюстителю. Как считает Иоанафан, именно там Филарет ждал «звонка из политбюро ЦК КПСС с сообщением, что выбор компартии пал на него. Анатолий Лукьянов, тогдашний председатель ВС СССР, по слухам, циркулирующим среди архиереев, уже после избрания патриарха объяснял ему отсутствие звонка тем, что, мол, времена уже не те, на дворе перестройка, и что Политбюро уже не может повлиять на епископат в условиях гласности и плюрализма».

Впрочем, сомнительно, чтобы опытным партийным аппаратчикам помешала «гласность» и «плюрализм». Тем более что тот же Харчев указывает: «У нас на первом месте стоял киевский митрополит Филарет». Однако горбачевская перестройка провоцировала конфликты во всех слоях советской элиты. Церковная среда была не исключением, за епископов шла ожесточенная борьба между ЦК КПСС и КГБ, которые ставили палки в колеса друг другу. И, как теперь можно судить из слов бывшего помощника Яковлева, не только председатель Верховного Совета, но и сам президент СССР принимал в этом активное участие. Может быть, руководствуясь благими намерениями. Или, напротив, программируя будущее отпадение от РПЦ части Украинского экзархата. Будем надеяться, что Александр Ципко успеет поделиться со СМИ новыми подробностями. И мы узнаем, что такого нужно было обсудить в 1994 году в далеком Токио, подальше от «ушей» постсоветских спецслужб, на китайский новый год Горбачеву и Филарету.