Asia Times: Что готовит для региона неоосманистская позиция Турции?

Переизбрание президента Турции Реджепа Эрдогана позволило ему стать абсолютным сувереном в турецкой политической системе. Получив расширенные полномочия, одобренные на всенародном референдуме в апреле 2017 года, он готов, как он сам неоднократно повторял, продолжить не только внутреннюю трансформацию Турции, но и внешнюю политику турецкого государства, пишет Никос Панайотидес в статье для издания Asia Times.

Читайте также: Asia Times: Будущие лидеры в сфере ИИ уже начали гонку за первенство

По сути, нововведения в турецкой политической системе нарушают принцип разделения властей, который предложил французский философ, юрист и просветитель Шарль Луи Монтескье. Данный принцип является главным столпом современных либерально-демократических политических систем. Не секрет, что Эрдоган выступает против разделения властей, которое, по его мнению, является «главным препятствием для правительства на пути предоставления новых административных услуг».

В частности, турецкий президент сможет вмешиваться в деятельность судебной и законодательной власти, он сможет обходить мнение парламента относительно вопросов, затрагивающих исполнительную власть и внешнюю политику. Другими словами, в новой политической системе Турции будет отсутствовать система сдержек и противовесов, что приведет к чрезвычайной концентрации полномочий в руках президента.

Особую обеспокоенность вызывает внешняя политика Турции, которая может затронуть многие государства Ближнего Востока, а также Грецию и Кипр в Восточном Средиземноморье.

Неоосманское видение Эрдогана и стремление Анкары восстановить правовой и политический статус-кво в регионе несовместимы с международным правом. В частности, официальные лица Турции неоднократно подвергали сомнению суверенитет некоторых греческих островов. Переизбрание Эрдогана может привести к дальнейшему росту напряженности в регионе.

На Эрдогана сильное влияние оказали теории бывшего премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу. В частности, теория «стратегической глубины» выступает в роли политической библии для турецких исламистов. Согласно этой теории, Анкара стремится превратить Турцию в региональный центр, основываясь на «историческом, географическом и культурном» наследии Османской империи, преемницей которой является Турция. В этой связи Анкара стремится превратить страну из региональной державы в мировой полюс власти. Для реализации этой задачи Турция могла бы сделать ставку на проекцию мягкой силы на мусульман во всём мире.

Эрдоган продолжит выступать в роли защитника всех мусульман и особенно палестинского движения ХАМАС в секторе Газа, наращивая раскол в отношениях с Израилем, с которым Анкара поддерживала союзнические отношения до 2010 года.

Анкара продолжит свою тактику принуждения и угрозы в отношении Республики Кипр относительно прав последней на исключительную экономическую зону в Средиземном море. Решение Турции отправить свое первое нефтебуровое судно в восточный район Средиземного моря для поиска нефти и газа говорит само за себя о намерениях Турции.

Читайте также: Washington Post: Трамп не сможет заключить ни одной сделки века

Что касается действий Турции на севере Сирии, то можно предположить, что с течением времени стратегические планы Анкары станут источником трений с Дамаском и другими местными и региональными субъектами. Более того, турецкие действия в Сирии вызывают подозрения в отношении истинных намерений Анкары. Что Турция планирует делать в Сирии? Покинет ли она северные сирийские области или планирует остаться? Многие эксперты придерживаются мнения, что Анкара реализует неоколониальную политику в северной Сирии. Анкара уже открыла на сирийской территории три университета и планирует открыть еще один в городе Эль-Баб, который попал под контроль Турции в ходе проведения операции «Щит Евфрата» (август 2016 года — март 2017 года). Что будет со всеми турецкими институтами, созданными в Сирии, если президент САР Башар Асад вернет себе контроль над территориями, которые в данный момент контролируются Турцией? Они окажутся под контролем сирийского правительства?

Отношения между Турцией и США переживают сложный период. С 2002 года отношения между Анкарой и Вашингтоном постепенно ухудшались, когда в Турции пришла к власти Партия справедливости и развития. Однако обе стороны никогда не рассматривали возможность отказа от официальных отношений, поскольку они являются членами НАТО. Расположение курдских сил — главного союзника США в борьбе с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) в Сирии — на севере САР часто обостряло отношения между США и Турцией.

Анкару встревожили попытки сирийских курдов объединить подконтрольные им районы в Сирии, поскольку это могло бы привести к обострению сепаратистских тенденций на юго-востоке Турции, где проживают около 10 млн курдов. Встреча госсекретаря США Майка Помпео с главой МИД Турции Мевлютом Чавушоглу 4 июня 2018 года и объявление дорожной карты, предусматривающей вывод курдских сил из сирийского Манбиджа, похоже, не смогли смягчить разногласия между двумя странами.

Вскоре после встречи с Помпео Чавушоглу обвинил США в том, что они несут ответственность за ухудшение двусторонних отношений. Со своей стороны Конгресс США стремится помещать передаче Турции партии истребителей F-35, если Анкара не откажется от приобретения российского ЗРК С-400.

Читайте также: National Interest: Новая стратегия НАТО содержит поразительное признание

Наконец, турецкие отношения с Европейским союзом также пребывают в очень плохом состоянии. Переговоры о вступлении Турции в ЕС по существу прекращены из-за обвинений, выдвинутых против Турции, в том, что Анкара неоднократно нарушала права человека после неудавшегося государственного переворота в июле 2016 года.

Почти через 20 лет после Хельсинкского саммита в 1999 году, когда Турции был предоставлен статус страны-кандидата на вступление в ЕС, переговоры полностью застопорились. Экономические и геополитические интересы не позволяют обеим сторонам полностью отказаться от возможности вхождения Турции в ЕС, однако неоосманская ориентация внешней политики Турции не может гарантировать вхождение Турции в состав ЕС в будущем.