Политзаключенные ЕС: преданные идеалы Европы

Рижский суд 21 июня на два месяца продлил содержание под стражей Александра Гапоненко. После того как Александр уже провёл два месяца в тюрьме. Задержание его было произведено в связи с предъявлением ему обвинения по ч. 1 ст. 80 Уголовного закона Латвии («деятельность, направленная против независимости страны, государственного строя». Максимальное наказание — до 8 лет лишения свободы).

До этого в декабре 2016 года в суд было передано обвинительное заключение в связи с предполагаемым совершением им преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 78 того же закона («действия, направленные на возбуждение национальной вражды и розни, совершённые с использованием автоматизированной системы обработки данных». Максимальное наказание — до 5 лет лишения свободы).

На том же заседании 21 июня к обвинениям в адрес Александра Гапоненко было добавлено обвинение по ч. 1 ст. 81 («помощь иностранному государству в деятельности, направленной против Латвийской Республики». Максимальное наказание — до 5 лет лишения свободы).

Это — кольцо обвинений, в котором пытаются удушить Александра.

Согласно обвинительному заключению по ч. 2 ст. 78, которое в Латвии оформляется постановлением о передаче уголовного дела в суд, Александр Гапоненко — «доктор академических наук». А ещё «профессор, член Нью-Йоркской академии наук, директор Института европейских исследований». То есть латышская охранка понимает, за кого взялась.

А ещё Александр Гапоненко — руководитель Прибалтийского филиала Изборского клуба, лидер придушенного той же охранкой Конгресса неграждан, яркий публицист и общественный деятель… В двух словах — выдающийся русский интеллигент. И мой друг.

Занимаясь вот уже два десятка лет правозащитной деятельностью, взял себе за правило не комментировать те уголовные дела в отношении общественников, в обвинении по которым может быть хотя бы доля правды. Например, дела по взяткам, или, в эстонской версии, по мздоимству. Откуда я знаю, брал ли обвинявшийся в получении мзды руководитель объединения «Эстония без нацизма» Андрей Заренков подношения или не брал? Следствие разберётся. Другое дело — мера пресечения в виде ареста и основания применения этой меры. Арест (обычно сопровождаемый обысками, читай — погромами), даже будучи хорошо аргументированным (чего в отношении общественных деятелей практически не случается), наносит очевидный урон тем общественным движениям и инициативам, в которые арестованные общественники вовлечены. Фактор, никогда судами в Прибалтике в расчет не берущийся, хотя именно исключение активиста из общественно-политической жизни здравый смысл ставит на первое место среди реальных причин подобных арестов. Особенно в критические моменты, когда та или иная инициатива или общественный конфликт подходят к апогею.

В случае с заключением под стражу Александра Гапоненко я от указанного правила отхожу смело, поскольку ничего реального в предъявленных профессору обвинениях нет. В качестве реальной причины ареста известный латвийский публицист Юрий Алексеев видит следующее: «Чем он провинился? Он выступил против СВЯТОГО — против запрета преподавания предметов в русских школах на русском языке…».

Мне же среди реальных причин представляется более… интимная. Совместно с Александром Гапоненко и Мстиславом Русаковым мы написали книгу «Преследование правозащитников в Прибалтике» и довольно широко представили её, включая БДИПЧ ОБСЕ. В этой книге, среди прочего, мы указали на преступность преследования — и особенно преследования правозащитников. После чего Александр уже самостоятельно начал воплощать в жизнь план привлечения к уголовной ответственности начальника Полиции безопасности Латвии Нормунда Межветиса посредством Международного уголовного суда в Гааге. Генеральному прокурору МУС было направлено соответствующее заявление, была начата кампания по написанию аналогичных заявлений. В офисе генерального прокурора получение заявления Александру подтвердили. По срокам как раз получается, что с учётом неторопливости МУС (есть даже присказка: «Гаага умеет ждать») последний как раз вступил в фазу коммуникаций с правительством Латвии. МУС, хотя и является органом ООН, всё же не какой-то там комитет, а суд — ему надо отвечать. И лучший, по мнению латышских чиновников, ответ — представить «доктора академических наук» уголовником, на кляузы которого нет смысла обращать внимание.

В связи с чем я предложил Латвийскому комитету по правам человека уведомить МУС о том, что человек, отважившийся уведомить Гаагский трибунал о преступлениях против человечности в Латвии, арестован и обвешан уголовными делами, как новогодняя ёлка игрушками.

Однако Александр — не единственный мой товарищ, томящийся в застенках. Вот уже третий год в тюрьме по обвинению в шпионаже в пользу России и Китая находится лидер польской партии «Смена» Матеуш Пискорский. Обстоятельства их ареста практически аналогичны, как и возможные реальные причины ареста, — Матеуш планировал выпустить книгу «Кто убил Анджея Леппера?» (Леппер был оппозиционным политиком партии «Самооборона», критиком ЕС и США, сторонником улучшения отношений с Россией и был найден повешенным в своём кабинете в 2011 году. Полиция заявила о самоубийстве).

Однако есть и одно весьма существенное отличие — в отношении «казуса Пискорского» уже вынесено заключение рабочей группы по произвольному задержанию при Верховном Комиссаре ООН по правам человека. Заключение это представлено польскому правительству после провалившейся фазы коммуникации — ни на один запрос рабочей группы правительство Польши не ответило.

Резолюция сделанного 20 апреля заключения гласит следующее (в изложении):

58. Лишение свободы Матеуша Пискорского является произвольным.

59. Рабочая группа предлагает правительству Польши без промедления облегчить положение Матеуша Пискорского и привести его в соответствие с международными нормами.

60. Рабочая группа заключает, что с учётом всех обстоятельств г-на Пискорского следует немедленно освободить и обеспечить ему компенсацию в соответствии с международным правом.

61. Рабочая группа призывает правительство Польши провести полное и независимое расследование обстоятельств произвольного лишения свободы г-на Пискорского и принять надлежащие меры к ответственным за нарушение его прав.

62. Рабочая группа считает необходимым представить данный казус специальному докладчику по свободе убеждений, специальному докладчику по свободе собраний и ассоциаций и специальному докладчику по независимости судей и юристов.

Чтобы не сложилось впечатления, что данное заключение имеет плюшевый характер, в п. 63 правительству Польши предлагается уведомить рабочую группу, когда именно (конкретно — какого числа) освобождён г-н Пискорский, какая компенсация ему выплачена, представить детали и выводы расследования по факту нарушения прав г-на Пискорского, а также сообщить о том, какие изменения в законодательстве сделаны в связи с данным казусом.

Факт передачи казуса, указанный в заключении, специальным докладчикам свидетельствует о том, что рабочей группой были зафиксированы нарушения соответствующих прав человека — свободы слова и убеждений, свободы собраний и ассоциаций. Этим нарушениям посвящен отдельный раздел заключения, из которого частично приведу только п. 48:

«Рабочая группа заключает, что г-н Пискорский был лишён свободы в результате мирного использования им права на свободу мнения и выражения, свободы собраний и ассоциаций и права участвовать в управлении своей страной и заниматься публичной деятельностью, согласно ст. 19, 20 и 21(1) Всеобщей декларации прав человека и ст. 19, 21, 22 и 25 Конвенции. Таким образом, лишение его свободы является произвольным согласно категории II (данное указание важно для понимания компетенции рабочей группы, — авт.)».

Повторюсь еще раз, что приведённое заключение — мнение официального органа ООН. Его номер — 18/2018. Что открывает возможности для МИД РФ для давления на Польшу с целью скорейшего вызволения «российского шпиона» — в Польше друзей России можно пересчитать по пальцам. Нет никаких сомнений в том, что аналогичное решение будет вынесено и в отношении Александра Гапоненко. Вопрос — надо ли ждать этого решения?

И Александр Гапоненко, и Матеуш Пискорский — несомненные политзаключённые. Политзаключённые в Европейском союзе, столь кичащемся своей, с позволения сказать, толерантностью. Почему же молчат европейские структуры? А именно потому и молчат, что политзаключённых в Европе просто не может быть. Помнится, в ходе работы над «Преследованием правозащитников в Прибалтике», изучая международные документы, относящиеся к правозащитникам, выяснилось, что нормативная база ЕС в этой части — куцая и представлена документом 2004 года «Обеспечивая защиту — Руководство Европейского союза по правозащитникам». Начинается этот документ с заявления о том, что «поддержка правозащитников является уже давно установившимся элементом ВНЕШНЕЙ политики Европейского союза в области прав человека», из чего можно сделать вывод о том, что в самом ЕС никаких проблем с правозащитниками нет и быть не может.

Ложь.