Русские и евреи: два народа одного Бога

Сама по себе тема является настолько опасной для авторов и болевой для читателей, что корректное и нейтральное её обсуждение, если оно состоится, уже само по себе равно интеллектуальному подвигу. Удержаться от эмоций при обсуждении этого вопроса невозможно. О взаимной нелюбви русских и евреев, о её причинах и истоках, об антисемитизме и русофобии написаны сотни и тысячи книг и статей, и этот поток ежедневно пополняется материалами, далёкими от объективности. И тем важнее поговорить об истории любви этих двух народов. Да, именно любви, потому что никто не сделал друг для друга больше в истории, чем русские и евреи. И сделали это они потому, что давно и глубоко проникли в культуру друг друга, даже если это вызывало отторжение их политических элит.

Тема исторических взаимоотношений России и евреев настолько многогранна, что спокойного обсуждения вопроса никогда не получается, какие бы интеллектуалы с обеих сторон за это ни брались. Эмоции зашкаливают, и ни одна сторона не признается, что не в состоянии трезво и здраво судить об этом. И первое, в чём никогда не признаются ни русские, ни еврейские националисты, — это то, что они очень серьёзно обработаны и пропитаны культурой друг друга. Настолько серьёзно, что без этой пропитки они не стали бы теми, кто они есть. То есть они были бы совершено другими. И это не значит, что они были бы лучше.

Я не собираюсь анализировать давно известный список взаимных упрёков и претензий сторон друг другу. Он всем известен. Антисемитские и русофобские настроения имеют давнюю и сложную историю. Каждая сторона говорит о том, что болит именно у неё, и отказывается слышать другую сторону. Евреи говорят об антисемитизме и погромах, русские — о навязанном мировоззрении и порушенном инородцами традиционном государстве.

Что интересно — ни русские, ни еврейские националисты очень не любят говорить о том, что и евреи, и русские вложили колоссальное количество душевных и физических сил не в разрушение, а именно в созидание и укрепление России. Этот парадокс не вписывается в защитные построения радикалов, формирующие образ врага, что имеет целью прежде всего сохранить свою идентичность, когда есть угроза её потери. Национализм всегда имеет защитный характер и не возникает, когда нет угрозы национальной идентичности народа.

Более интересным фактом является процесс ассимиляции евреев в России, который не встречает понимания со стороны радикалов с обеих сторон. История отношений евреев и русских — это скорее история Монтекки и Капулетти, чем история соблазненного Фауста и соблазняющего Мефистофеля. Пока старшие обвиняют друг друга в злодействах, дети тихо влюбляются и даже женятся.

Количество детей смешанных русско-еврейских браков в России превосходит количество самих евреев, и эти люди с недоумением обнаруживают, что живут в конфликте, который для них имеет абсурдный смысл: им предлагают выбирать между матерью и отцом.

И сам этот выбор эти люди отвергают, за что подвергаются остракизму как среди тех, так и среди других. От них требуют выбора, не понимая, что любой выбор в этой ситуации невозможен. Нельзя предать ни мать, ни отца. Нельзя ненавидеть одну половину себя и любить другую. Это уже не предательство — это шизофрения.

Однако русские и евреи предъявляют друг другу упрёки, которые нельзя не услышать, если стараться не уничтожить оппонента, а понять его страхи и опасения. Евреи опасаются погромов, память о которых у них заложена на генетическом уровне. Если от этого пытаться отмахнуться, то никакого разговора не получится. Тысячелетиями в жизни евреев присутствовала угроза погрома и физического уничтожения.

Эта угроза и привела к формированию именно того национального типа сознания евреев, который существует теперь. Многие народы прошли через геноцид, о котором они помнят и передают эту память потомкам, но редко у кого погромы были так часты, как у евреев. Угроза погрома потребовала от евреев формирования обострённой интуиции и колоссальной приспосабливаемости при существовании в среде, угрожающей жизни их детей и семей.

Требование любой ценой выжить привело к тому, что евреи из всех возможных средств самоспасения стали использовать навык изучения тех, кто им угрожал. Поскольку убежать было невозможно, как невозможно было и победить силой, они стали пытаться проникать туда, где принимаются решения об их судьбе, и по мере сил влиять на эти решения или хотя бы узнавать о них заранее. Это был единственный способ выжить, доступный для них, и они его совершенствовали тысячелетиями. Неудивительно, что на этом пути они добились успехов: если вы несколько тысяч лет тренируете в себе какой-то навык, то вы непременно разовьёте его до максимума совершенства.

Евреи изучали общество, в котором они жили и откуда исходила угроза их существованию, изучали его сильные и слабые стороны, изучали возможность уцелеть, принося пользу тем, кто их ненавидит и кого они сами боятся. Быть полезным, чтобы выжить — в этом состояла суть мудрости, передаваемой белобородыми еврейскими дедушками своим молодым внукам.

Так было четыре тысячи лет. И за этот срок навык понимания и внедрения во все среды обитания сформировался у евреев на уровне биологического инстинкта. Евреи учились искусству манипуляции, то есть искусству влияния и управления, потому что от этого зависела их физическая жизнь. Это не оправдание, но в какой-то мере объяснение тех качеств, которые в евреях неприятны русским. Русские могли всегда, независимо от состояния государства и количества бойцов, силой решать те вопросы выживания, которые евреи силой решать не могли. Поэтому евреи в силу стали обращать свою слабость.

Угроза погрома и уничтожения — это то, что делает евреев центрированными на идее безопасности. Это их идея фикс. Ради этого они так активно проникают во все сферы управления любой страны проживания, чтобы банально знать о намерениях власти и влиять на эти намерения, когда они повернут в угрожающую сторону. Со стороны это выглядит эгоизмом, многие считают это даже проявлением расизма, но на самом деле — это исторический страх за свою жизнь, сидящий в генах и передаваемый с молоком матери. Большому и сильному народу, каким является русский народ, понять этот страх порой нелегко.

Но у русского народа также есть свой страх, который евреи должны понять и услышать. Поскольку евреи смогли проникнуть в слои научной, административной и коммерческой элиты России, русские задают им вопрос — а для каких целей вы намерены использовать свои достигнутые возможности? Что для вас Россия — Отечество или страна временного проживания, свободной охоты, в которой сейчас можно достичь богатства и власти, при этом присягая совсем другому отечеству?

У каждого народа лишь одно Отечество, и лишь у евреев их два: историческая Родина и Родина нынешняя. К какой из них они по-настоящему лояльны? Вопрос лояльности евреев к стране проживания — это причина всех подозрений и фобий, которые они получают от русских. И не слышать этих страхов, вполне оправданных и справедливых, со стороны евреев является недопустимой безответственностью. На этот вопрос ответ должен быть дан со всей прямотой и откровенностью, потому что скрыть истинное отношение к теме лояльности не получится никак.

На самом деле скрыть это и не получается. Полностью правы те, кто, исследуя этот вопрос как с русской, так и с еврейской стороны, утверждают, что те, кто имеют в себе две лояльности, на самом деле не имеют ни одной и просто используют с банальной корыстью и выгодой как одно отечество, так и другое, ни одно из них настоящим отечеством не считая.

На самом деле оба этих отечества для таких людей не имеют никакого значения — между Россией и Израилем они выберут Америку, Францию или Германию. Они равнодушны к вопросам веры, рода и патриотизма. Патриотизм они понимают как тему для манипуляции простаками, к коим себя не относят. И, надо сказать, в такой их позиции очень много оснований, так как ни одна тема не была за последние 200 лет так наполнена манипуляциями, как тема патриотизма.

Однако также надо подчеркнуть, что подобный цинизм как средство защиты от манипуляций, перерастающий в нечувствительность к насущной проблеме сохранения своей жизни, только если выживет твой народ, не является чьей-то национальной чертой и в равной степени присущ всем людям. Это не чей-то культурно-национальный феномен, а универсальный биологический фактор. Предать, чтобы выжить, — это одна из стратегий, претендующих на рациональность, независимо от национальной принадлежности адепта. Предатели и равнодушные есть у каждого народа, независимо от его веры или безверия.

Оба народа, русские и евреи, в самое сердце поражены культурой друг друга. Они никогда в этом не признаются, но это так. Забавно, но тот факт, что Христос, апостолы и Богородица были евреями, одинаково неприятен как еврейским, так и русским радикальным националистам.

Среди евреев даже есть анекдот на эту тему, рассказанный израильским публицистом Авигдором Эскиным в одном из эфиров, в котором он принимал участие: приходит мальчик к папе и спрашивает: «Папа, а это правда, что Христос и апостолы были евреями?» — «Да, сынок, правда, — отвечает отец, — тяжёлые такие времена были». Самоирония — это обычная черта еврейского способа мышления, но тут это очень показательная самоирония. Как ни неприятно признавать этот факт многим радикалам, Христос и апостолы действительно говорили по-арамейски, а не по-русски, не на иврите, не на латыни и не по-гречески. Действительно, были такие тяжёлые времена. И, судя по всему, для кого-то они и по сей день остались такими же тяжёлыми.

Христианство действительно изменило мир, и то, что, родившись в лоне иудаизма, христианство стало антииудаизмом, особенно неприятно сознавать как еврейским, так и русским радикальным националистам. Конфликт Христа и фарисеев как конфликт лицемерного поведения и отвергание всякого лицемерия стал главным нравственным конфликтом цивилизации, никуда не ушёл из повседневной актуальной истории.

Более того — он стал стержнем психоистории, содержанием информационной войны, ведущейся между государствами. Русские потрясены христианством, его ценностями, и если помнить, что в христианство входит как Новый Завет, так и Завет Ветхий, то есть самая настоящая иудейская Тора, то можно сказать, что русская культура содержит еврейский компонент, если не считать иудаизм единственным аутентичным выражением еврейского культурного компонента.

Русь состоялась в результате Крещения. Больше того — именно под стягом Спаса Нерукотворного мир узнал о русских как о едином народе. При всех усилиях абсолютно политического и навязанного извне неоязычества доказать катастрофу Крещения, языческие славяне русскими в нынешнем смысле слова не были. Консолидации Руси в единое государство способствовало именно принятие Русью христианства в его византийском варианте.

Именно из еврейской среды вышел отрицающий узкую национальную замкнутость Христос. Здесь нет никакой заслуги вечно уклоняющихся в язычество древних евреев, это была воля Самого Создателя, но в силу этого события факт еврейского компонента в драме мировой, и, стало быть, русской истории никуда не денешь. Но тогда надо признать, что и весь мир последние 2018 лет пропитан еврейским культурным элементом в виде христианства, от которого сами ортодоксальные евреи отказываются.

Не все люди способны понимать истины веры с метафизических, богословских позиций. Те, кто на это не способен, понимают религию примитивно — как политический инструмент управления, как средство «свой-чужой», когда человеку говорят: ты же нашей национальности, значит, ты должен быть и нашей веры. И большинство именно так понимают вопросы религии и считают это вполне нормальным.

То есть если вы родились не в России, а в Германии или Франции, то вы должны быть лютеранином или католиком не потому, что вы сравнили православие и католицизм и совершили осознанный выбор, а просто по случайности рождения. Детали богословия на самом деле понимают единицы, и не более нескольких процентов в любом обществе делают осознанный религиозный выбор именно на основании внутренних глубоких ощущений, переживающих те или иные религиозные формулы.

Большинство делает выбор по факту пребывания в том или ином культурном и — главное — политическом пространстве. Российские евреи неатеистического склада психики испытывают потрясение от глубоко христианской русской культуры, когда с нею глубоко соприкасаются. Они пропитываются ею настолько, что сами создают культурные продукты такого же содержания. И сами продвигают их в русское общество, таким образом служа делу культурного цементирования многих народов вокруг русской культуры. Недаром на Украине сейчас запретили Высоцкого — ещё одного популярного полуеврея-полурусского, чьё творчество стало для народов СССР символом единой культурной идентичности и единой духовной судьбы.

Можно как угодно относиться к христианству, но русская культура, какой она является сейчас, — это культура не народа язычника и не народа-атеиста. Это культура народа-христианина. От монаха-летописца Нестора через Пушкина, Толстого и Достоевского, Соловьёва и Бердяева до Шолохова и Бондарева. Даже добрая советская культура кинематографа, атеистическая по форме, признаётся глубоко христианской по содержанию. Это поняли все, когда в Россию пришла продукция Уолта Диснея.

В еврейской среде Израиля сейчас очень глубоко переживают проблему роста числа так называемых выкрестов — евреев России, принимающих православие. И ладно бы это были простые евреи — вся травма израильтян в том, что это евреи, принадлежащие в России к так называемым лидерам общественного мнения. Это известные литераторы, артисты и журналисты. Еврейских выкрестов воспринимают как предателей по неразумию. Дескать, при Советской власти понятно, как было можно не найти дорогу в синагогу, но теперь? Никакого нормального объяснения, кроме лени и предательства, такому факту израильские идеологи не находят. Их аргумент: «У нас есть своя религия, не обязательно к христианству обращаться». Кстати, русские неоязычники говорят точно так же. Любопытное совпадение.

Самое интересное, что обвинения в христианстве получают не консервативные, а либеральные еврейские деятели российской культуры и искусства. Самое сильное страдание придерживающимся иудаизма израильским патриотам приносит христианство Иосифа Бродского. Они спорят о том, был он крещён или нет, но его совершенно христианская поэзия не оставляет никакого сомнения относительно его религиозных воззрений.

Его стихотворения «Рождественская звезда» и «В деревне Бог живёт не по углам» просто не оставляют иного мнения. Отсекая российских евреев от православия, израильтяне прибегают к нехитрым провокациям, напоминая им, что русские сами не верят выкрестам, говоря, что «жид крещёный, что вор прощёный», однако успеха такая манипуляция не приносит уже последние 2000 лет. Слишком велико потрясение от открытия для себя христианства как религии Любви, а не поклонения единому великому и грозному Творцу.

Русская культура вся построена на православном ценностном содержании, поэтому нет ничего удивительного, что еврейская гуманитарная интеллигенция, погружаясь в поле русской культуры, погружается в поле православной аксиологии и так или иначе пропитывается ею. Российские евреи идут в православие не для того, чтобы стать русскими. Они идут туда, чтобы стать христианами, но при этом вполне продолжают чувствовать себя евреями. И попытка поставить знак равенства между словом «еврей» и «иудаист» в данном случае работает против тех, кто к этому стремится.

О своём православии заявляют такие совершенно либеральные российские евреи, как артист Константин Райкин, певица Лариса Долина, писатели Лион Измайлов, Александр Кабаков, Людмила Улицкая и Дмитрий Быков. Я уже не говорю о евреях, ставших православными священниками, такими, как Александр Мень.

Оставив в стороне диссидентство Быкова, я хочу напомнить — он по профессии преподаватель русского языка и литературы. Известен не только стихотворным ёрничеством в адрес Путина, но и своим успешным преподаванием «Войны и мира» Толстого старшеклассникам. А скажите мне, как можно найти новые способы раскрытия этого произведения, если не испытать потрясения и преклонения перед романом? А как можно проникнуться романом, если при этом не проникнуться христианством?

Я намеренно подчеркиваю — в романе «Война и мир» Толстой православен, его богословский конфликт с церковью оформился гораздо позже и выражен в его философских работах, а не в его литературных сочинениях. Не за его литературу он был отлучён от церкви, напротив, церковь его литературные сочинения признает православными по духу. Пройдя через влияние русской литературы, Быков естественным образом приходит к православию — в его субъективном понимании, разумеется.

И то же самое происходит и с Бродским, и с Улицкой, и с Райкиным. И с огромным количеством русских евреев, какие бы политические позиции они ни занимали. Политическое, а не религиозное понимание иудаизма самими иудеями мешает понять мотивы русских евреев, вставших перед потрясением от православия и осознавшим, что если делать по совести, то душа требует креститься. Ибо перед Творцом нет ни эллина, ни иудея, а все — дети Его.

Политическое понимание религии, независимо от её названия и содержания, — это не просто пошлость, это и есть то самое фарисейство, которое осуждено Христом. Это внешняя, показная религиозность, критерий, совершено далёкий от усыновления человека Богом, как бы его ни называть — Иегова, Аллах или Пресвятая Троица. Вы или веруете, потому что считаете, что обрели главную Истину, или вы принадлежите к некоему политическому лагерю и вера для вас — это средство отделения «наших» от «не наших».

Показная религиозность — это отсутствие Любви, а то, что Бог есть Любовь, — это истина только православного христианства. Отсутствие Любви и есть отсутствие истинного Бога в душе верующего, как бы ревностно ни соблюдалась внешняя обрядность. Как можно не понимать эту мотивацию тех русских евреев, которые приняли для себя решение о крещении? Это решение о личном богоусыновлении не через внешнее обрезание, но через внутреннее принятие крестной жертвы и причастия как спасения души от вечной смерти.

Никакой политики тут нет, как и нет никакого национального самоотречения. Грек остаётся греком, иудей — иудеем, русский — русским, немец — немцем. Ибо в христианстве, согласно его богословской формуле, перед Богом нет ни эллина, ни иудея. Непонимание этого факта есть самая большая ошибка приверженцев иудаизма, обижающихся на своих собратьев за то, что те крестились. Это решение лежит за пределами системы «свой-чужой» на племенном уровне. Это не политика, это уже сотериология (наука о спасении души).

Кроме религиозного аспекта отношений русских и евреев, где размежевание снято христианством, к которому можно относиться положительно, отрицательно или нейтрально, существует огромное количество евреев-атеистов. Они никакого дуализма отечеств в себе не несут и верой и правдой служат России. Писатель Илья Эренбург и поэт Алексей Сурков, огромная армия евреев-инженеров, создававших военную технику СССР, воевавших на фронтах Великой Отечественной, — всё это факт, от которого не спрятаться.

В наше время в СМИ идёт величайшая война не только между компрадорами и патриотами, но и между Венедиктовым и Соловьёвым, Ганапольским и Вассерманом, Макаревичем и Кобзоном. Сражаются евреи, которые по-разному понимают благо России. И то, что личный интерес тут совпадает с идейной убеждённостью, только делает эту борьбу ещё более страстной и бескомпромиссной.

Так же как в российском бизнесе есть не только Абрамович и Прохоров, но и Усманов, Ротенберг и многие другие. Тема русских и российских евреев действительно сложна и многогранна, и самое главное — она неисчерпаема настолько, насколько не исчерпан спор между Христом и фарисеями, между показным благочестием и смиренным пониманием своей греховности, между любовью и равнодушием.

Это онтологический спор, выходящий далеко за пределы отношений России и евреев, где за массой наносного мусора оказались погребены факты глубокого взаимовлияния и взаимопроникновения двух великих культур двух великих народов. И если нет фактов перехода русских в иудаизм, но полно фактов перехода евреев в православие, то, может, следует комментировать это не в терминах национальной измены и предательства, а, как рекомендовал Михаил Жванецкий, стоит что-то «в своей консерватории» поправить?