Времена изменились: США не готовы к гонке вооружений с Россией
Чем дальше развивается кризис в российско-американских отношениях, тем очевиднее становится тенденция к доминированию силовых инструментов над дипломатическими. Причина этого понятна. Не желая уступать очевидному и лавры победителя России, США, как пока еще мировой гегемон, почтение к себе пытаются удержать путем демонстрации силы. Частично такая стратегия пока работает, хотя и не так уверенно, как раньше.
К примеру, хоть повод ракетной атаки на Сирию и был откровенно надуманным, ее поддержали из стран НАТО уже только Британия и Франция, остальные члены НАТО от поддержки США отказались. В то же время результат удара показал, что соблюдение международных норм не гарантирует защиты от подобной агрессии, а существующий оружейный арсенал устарел и требует замены. Вопрос в том, кто что сможет перевооружить, и к какому итогу это приведет.
На данный момент ситуация имеет две ключевые плоскости. Первая — геополитическая, определяющая «кто против кого вооружается». Здесь на первый план выходит необходимость сравнения возможностей США/НАТО и противостоящей им России, при некоторых оговорках в связке с КНР, ввиду текущего совпадения геополитических условий. Вторая — непосредственно оружейная, предполагающая деление оружия сначала на ядерное и обычное, которое, в свою очередь, также подразделяется на ракетное, авиационное, сухопутное, радиоэлектронное и так далее.
В стратегическом ядерном сегменте по состоянию на март 2017 года в России имелось 523 развернутых носителя (из 700 разрешенных к развертыванию по договору СНВ-III) и 1136 боезарядов к ним. У США их 673 и 1411 соответственно. При этом общее количество имеющихся всего носителей (как развернутых, так и неразвернутых) примерно одинаково: 816 у РФ и 820 у США. Разница начинается в качестве.
Сухопутная группировка США состоит из 550 МБР «Минитмен-3» (LGM-30G) шахтного базирования. После модернизации 2007−2012 годов с заменой боевых блоков с Мк12А на Мк21 (от МБР МХ), обновления системы наведения и системы управления двигателем, по своим тактико-техническим характеристикам LGM-30G все равно уступает российской тяжелой межконтинентальной баллистической ракете Р-36М2, известной на Западе как «Сатана». В частности потому, что Р-36М2 несет до десяти боевых блоков по 750 килотонн каждый, а LGM-30G лишь три по 300 (по другим данным по 475) килотонн.
Р-36М2 у нас имеется 46 шт. Остальные шахтные МБР (30 УР-100Н и 60 РТ-2ПМ2 «Тополь-М», 12 РС-24 «Ярс») чуть менее мощные, чем «Сатана» — они несут всего от трех до шести блоков. Впрочем, в отличие от США, сухопутная часть «российского ядерного зонтика» еще состоит из подвижных комплексов: 36 РТ-2ПМ «Тополь»; 18 РТ-2ПМ2 «Тополь-М»; 84 РС-24 «Ярс». Кстати, по способности прорыва ПВО/ПРО «Ярсы» также превосходят LGM-30G.
Однако простое сравнение аббревиатур не отражает реального положения вещей. Даже после программы модернизации американская МБР LGM-30G лишь догоняет российскую Р-36М2, в то время как ей на смену у нас уже разработана и апробирована РС-28 «Сармат», специально созданная для гарантированного прорыва как существующих, так и перспективных систем ПРО. К 2020 году она полностью заменит все Р-36М2.
В то время как проект перспективной МБР наземного базирования GBSD (Ground-Based Strategic Deterrent) в США по сей день находится в стадии обсуждения. По оценкам Пентагона, на его разработку необходимо 62,3 млрд долл., из которых 114 млн были нужны еще в 2017 году, но сенат США по сей день не утвердил смету. Таким образом, LGM-30G останутся основой СЯС США, по меньшей мере, до 2030−2035 годов.
Аналогичная картина наблюдается в сегменте ракет морского базирования, что, с учетом достигнутого нами преимущества в области гиперзвуковых маневрирующих боеголовок, гарантирует России сохранение ядерного превосходства над США на ближайшие 15−20 лет.
В области тактических ракет и ракет средней дальности следует отметить выступление Владимира Путина перед Федеральным собранием РФ, где он представил межконтинентальную крылатую ракету с ядерным двигателем, а также ряд других систем, не имеющих на данный момент аналогов у вероятного противника. Сюда следует отнести систему Р26 «Рубеж», а также крылатую ракету морского базирования 3М-54 «Калибр», уже получившую в НАТО обозначение SS-N-27 «Sizzler» (с англ. — «испепелитель»).
Систем такой дальности и эффективности на данный момент ни у кого из вероятных противников не существует. Поэтому сколько американские генералы не будут пыжиться на своих телеэкранах под улыбки красивых телеведущих-блондинок по поводу ответной ядерной мощи, реально, под столом, дрожь в коленках им не унять, так как они люди трезвомыслящие и прекрасно понимают, что тон в ядерной гонке уже задают не они.
Как показали итоги второго удара США с компаньонами по Сирии, основой арсенала США по-прежнему остаются КР BGM-109 «Томогавк» 1972 (!) года разработки морского базирования и чуть более свежие AGM-158B JASSM-ER воздушного. Впрочем, имеющиеся в арсенале НАТО «новейшие» ракеты MdCN (корабельная, Франция), Scalp-EG (воздушная, Франция), и Storm Shadow (воздушная, франко-британская), уступают нашему «Калибру» по дальности, ассортименту боезарядов и общей эффективности. К примеру, все они оказались сбиты относительно старыми, еще советских времен, комплексами ПВО САР.
Текущее соотношение сил в области ЗРК оценить сложнее, так как количественно доминирующий на рынке американский комплекс MIM-104 «Пэтриот» в последнее время показывает себя все хуже. Например, хуситы в Йемене, стреляющие по Саудовской Аравии старыми ОТР «Скад» и их иранскими аналогами, в каждом втором случае систему ПВО Королевства успешно прорывают. В то время как российские комплексы С-300, а тем более С-400 всерьез в боевых условиях пока не работали. Во всяком случае, официальных данных на этот счет в открытых источниках не приводится.
Однако командование НАТО признает, что по своим ТТХ С-300 «заметно превосходят» ЗРК «Пэтриот», а возможности С-400 превышают предшественника «по меньшей мере, в полтора раза».
В какой-то мере США могут противопоставить им мобильный комплекс THAAD, но в отличие от российской системы, он не универсален, а узкоспециализирован на перехват МБР и их головных частей цельнометаллическим поражающим элементом. О его реальной эффективности можно судить только по рекламным проспектам. Из трех последних испытаний комплекс провалил два, а третье, считающееся успешным, проводилось со значительным отклонением от условий реального боя.
Таким образом, можно сказать, что в сегменте зенитно-ракетных средств Россия находится на передовых позициях. А с учетом постановки в ближайшее время на вооружение комплекса С-500 — гарантированно останется в лидерах, по меньшей мере, до 2030−2035 годов, а возможно и до 2040-го, так как ни у кого из стран НАТО на данный момент нет ни одного близкого к завершению или хотя бы просто перспективного, нового проекта. Они сосредоточены лишь на попытках «глубокой модернизации» все того же MIM-104 «Пэтриот». Тут, скорее уж, конкурентом России может оказаться Китай, ведущий активные работы в области зенитного и противоракетного оружия, но пока он отстает от российского уровня на 12−15 лет, хотя этот разрыв, по открытым источникам, немного сокращается.
По основному спектру сухопутных вооружений между сторонами наблюдается общий паритет. «Серебряные пули» в виде F-22 и, тем более, F-35, преимущества НАТО не обеспечили. Изменение структуры современного поля боя лишило смысла существование F-22, превратив его в довольно посредственный тяжелый истребитель-бомбардировщик, а сверхновый F-35 толком не летает и по сей день. По последнему докладу сенатской комиссии США, на минимально необходимый уровень боеготовности F-35 может выйти не раньше 2030 года. И то при условии успешного решения хотя бы половины из более чем 700 выявленных на июль 2017 года технических проблем.
Следовательно, общее соотношение сил в воздухе по-прежнему будет базироваться на машинах «четвертого поколения» разработки 80-х годов ХХ века. Конечно, с учетом последующих модернизаций. У США это платформы F-16/18, у Франции — это «Мираж-2000» и более новый «Рафаль», у остальных стран НАТО еще «Еврофайтер».
В России им противостоят Су-27, МиГ-29, Су-30, Су-35, МиГ-31, Су-34 (истребитель-бомбардировщик), Су-25 «Грач» и Су-24. Хотя формально последние две машины считаются устаревшими, опыт их применения в Сирии показал сохранение за ними достаточно высокого потенциала. Особенно в условиях чистого неба, которое в состоянии создать существующие у РФ системы ПВО.
Аналогичным образом складывается баланс по остальным системам оружия сухопутных сил. Пентагон признал, что российский танк Т-80 МС по боевым характеристикам превосходит последнюю модификацию М1А2 SEP-3, но до 2020 года в войска должен поступить лишь один батальонный комплект таких машин, в то время как М1А2 SEP-3 в армии США насчитывается около 134 шт или примерно три батальона.
В то же время основную часть их танкового парка (1611 машин) составляют модели М1А2 SEP и SEP-2, в целом уступающие российскому Т-72Б3. Возможности ствольной артиллерии примерно одинаковы, однако по ее штатной численности в сухопутной бригаде Россия превосходит страны НАТО в 2,2 раза, а с учетом явного преимущества по количеству и качеству РСЗО — в 4,5 раза. Считается, что мы уступаем в беспилотниках, однако достаточно быстро сокращаем отставание. В то же время Москва лидирует в области средств радиоэлектронной борьбы.
Так что в целом на текущем этапе, безусловно, активизировавшейся новой гонки вооружений Россия оказывается явным лидером. По ядерным вооружениям, как минимум, до 40-х годов, а то и до середины текущего века. По обычным — на ближайшие полтора десятка лет. Другой вопрос, что эта гонка не имеет окончательного финиша. Достигнутое преимущество всегда носит лишь временный характер. США и НАТО не оставят попыток нас догнать. Это лишь вопрос времени и денег. Правда, в плане эффективности их расходования Вашингтон явно уступает, что стабильно выливается в многократно более высокие сметы. А, значит, ставит под сомнение способность Америки такие темпы военных расходов сохранить.
Но в целом проблема начинает формироваться в другом направлении. Гонка вооружений активируется не только в технологиях, куда больше она развивается в масштабах закупок оружия в целом. Размер мирового оружейного рынка уже в 2015 году перевалил за 65 млрд долл. в год. Помимо традиционных направлений (Индия, Китай, Пакистан, ЮВА), стабильно расширяются продажи оружия в Африку. А любое висящее на стене ружье в конечном итоге обязательно выстрелит. Главное, чтобы это было наше ружье, стреляло оно по нашей команде и в нужную нам сторону.