Мифический референдум Ландсбергиса
Продолжу тему обретения Литвой независимости в 1990—1991 годах. Большинства саюдистов-ландсбергистов в Верховном Совете Литвы (далее ВС) хватило для ультимативного провозглашения 11 марта 1990 года выхода Литвы из СССР. Но этого было недостаточно, чтобы Ландсбергис и его окружение уверенно чувствовали себя на вершине властной пирамиды в республике.
Независимость Литвы и США
Слабость политических позиций литовских сепаратистов, пришедших к власти, во многом определил тот факт, что мир и, прежде всего, Соединенные Штаты Америки, не торопились с признанием независимости Литвы. Между тем известно, что США весь послевоенный период активно поддерживали стремление Литвы выйти из Союза и неоднократно публично заявляли о её «советской оккупации».
Тем не менее в апреле 1990 года президент США Дж. Буш-старший крайне сдержано высказался по поводу признания независимости Литвы. Он, как сообщал ТАСС, заявил, что США должны избегать шагов, которые осложнили бы обстановку в СССР и мире. Буш подчеркнул, что «курс тихой дипломатии и общественной поддержки — это та политика, которая с наибольшей вероятностью приведет к мирному решению проблемы». («Правда», 13.04.1990).
В ответ на призыв Ландсбергиса признать Литовскую Республику (далее ЛР) де-факто в качестве первого, промежуточного шага на пути к полному дипломатическому признанию Литвы, Дж. Буш заявил, что он не намерен делать этого. По словам пресс-секретаря Белого дома, «президент твердо заявил, что США в подходе к этой проблеме должны учитывать множество аспектов, что мы поддерживаем гласность и перестройку… И, более того, в нынешней обстановке Литва в состоянии рассматривать свое будущее в ином свете, именно благодаря гласности и перестройке» (Там же).
13 апреля 1990 года газета «Известия» опубликовала результаты опроса в США, проведенного телекомпанией «Эн-би-си» (NBC) совместно с газетой «Уолл-стрит джорнэл». Свыше двух третей американцев заявили, что Соединенным Штатам не следует признавать независимость Литвы. Опрос также показал, что если американцам придется «делать выбор между Горбачевым и Литвой», то большинство сделает выбор в пользу советского президента. Шесть из десяти опрошенных американцев заявили, что Штатам «важнее поддерживать дружественные отношения с Горбачевым».
Безрезультатно завершился в мае 1990 года визит премьер-министра Казимеры Прунскене в США. Администрация американского президента Дж. Буша-старшего определила этот визит как «частный». 3 мая 1990 года Буш принял Прунскене в Белом Доме, но не как «представителя независимой Литвы», а как «признанного и свободно избранного представителя литовского народа». На пресс-конференции официальный представитель Белого дома по этому поводу заявил: «Мы не признаем Литвы, и ничего в этом отношении не изменилось». («Правда», 03.05.1990).
В средствах массовой информации США в это время появилась аналогия, понятная американцам. Наиболее четко её выразил профессор Колумбийского университета Э. Фоунер. Он отметил: «Существует настоящая историческая параллель между Горбачевым и Линкольном, почему мы восхваляем Линкольна за то, что он начал войну за спасение нашего союза, и критикуем Горбачева за гораздо более мягкие шаги?».
В этой связи напомню, что в 1861 году одиннадцать южных штатов тогдашних Соединенных Штатов Америки в результате демократичного голосования решили отделиться и создать свою Конфедерацию. Однако президент Авраам Линкольн был категорически против этого. Он, не колеблясь, начал Гражданскую войну против Юга, которая стоила Америке миллион человек! В стокилометровой полосе наступления генерала-северянина У. Шермана на конфедератов-южан оставалась лишь выжженная земля. Столица южан город Атланта был сожжен федералами дотла. Вот как жестоко «демократические» США расправились с сепаратистами.
Американцы впоследствии, пытаясь приукрасить ситуацию, создали миф о том, что Гражданская война 1861−1865 годов якобы разразилась из-за того, что на Юге не хотели отказаться от рабовладения. Однако известно, что декларацию об осуждении рабовладения Линкольн издал позднее, нежели объявил войну южным штатам.
США официально признали независимость Литвы 5 сентября 1991 года, за день до того, как Госсовет СССР принял Постановление № ГС-1 «О признании независимости Литовской Республики». Однако историческая истина требует признания, что в правовом плане постановление Госсовета было ничтожным. Госсовет СССР как высший орган государственной власти Союза ССР был создан на основании Закона № 2392I «Об органах государственной власти и управления Союза ССР в переходный период», принятого 5 сентября 1991 года на пятом внеочередном чрезвычайном Съезде народных депутатов СССР. Однако соответствующие изменения в 108 статью Конституции Союза ССР 1977 года, определявшую, кто является высшим органом государственной власти в СССР, внесены не были. Это сделало горбачевский Госсовет СССР и принятые им решения правовом плане ничтожными. Произошедшего в сентябре 1991 года это не меняет. Тем не менее знать об этом следует.
Независимость Литвы и Россия
Дополнительно сообщу о «вкладе» России в обретение Литвой признания в мире. Известно, что литовские власти важнейшим аргументом концепции независимости считают «Договор об основах межгосударственных отношений Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой и Литовской Республикой» от 29 июля 1991 года. В нём договаривающиеся стороны задним числом, что противоречило международному праву, признали РСФСР и ЛР полноправными субъектами международного права и суверенными государствами с момента принятия ими Актов о государственной независимости. Для России — с 12 июня 1990 года, с момента принятия Декларации о «Государственном суверенитете», для Литвы — с 11 марта 1990 года, с момента принятия Акта «О восстановлении независимого Литовского государства»
Именно признание Россией независимости ЛР вышеназванным договором обусловило то, что уже 27 августа 1991 года Великобритания и Германия, ведущие государства Евросоюза, заявили о признании Литвы де-юре, что ускорило приближение распада СССР.
Вместе с тем следует помнить, что договор подписывала РСФСР, не являвшаяся в тот момент полноправным субъектом международного права. В аналогичной ситуации находилась и самопровозглашенная ЛР. Поэтому вплоть до обретения Россией и Литвой подлинной независимости, признанной международным сообществом, вышеупомянутый договор с правовых позиций имел ничтожное значение. Видимо, по этой причине ВС РФ этот договор ратифицировал только 17 января 1992 года.
Особо отмечу, что в договоре о межгосударственных отношениях РСФСР и ЛР был признан факт аннексии Литвы Советским Союзом в 1940 года. Этим договором на СССР было возложено устранение последствий этой аннексии. Сегодня выполнение этого положения договора, по убеждению литовской стороны, легло на Россию. И не только его. Положения договора между РСФСР и ЛР стали основой для ряда «правовых новелл», которые сегодня позволяют литовским правоведам обосновывать претензии к России. Так президент Борис Ельцин в своем неуемном желании «насолить» Михаилу Горбачеву, в конечном счете, «насолил» Российской Федерации.
Кредит доверия сепаратистам подходил к концу
Вернёмся, однако, в 1990 год. Взяв власть, литовские сепаратисты, сплотившись в клан вокруг Ландсбергиса, предпочли не хозяйствовать, рачительно управляя полученным от советской власти и Союза экономическим потенциалом, а занялись руководительством и политиканством. В результате они уже в течение 4 месяцев утратили доверие значительной части своих сторонников.
31 июля 1990 года 20 уважаемых литовских интеллектуалов, в марте поддержавших провозглашение независимости, обнародовали «Обращение» к литовскому народу. В нем было заявлено, что символами обретенной свободы в Литве стали: «корыто власти, денежные мешки, охота на ведьм и врагов, черный стяг хозяйственной и политической суматохи». В Обращении был объявлен вотум недоверия клану Ландсбергису и его ВС, так как было предложено: «избрать Сейм возрождения» («Respublika», 31.07.1990).
В октябре 1990 года бывшее интеллектуальное ядро «Саюдиса» создало Форум будущего Литвы (ФБЛ), ставший общественно-политической альтернативой ландсбергистскому «Саюдису». Далее недовольство политикой ВС Литвы пошло по нарастающей. 12—13 октября 1990 года состоялся съезд земледельцев республики, на котором прозвучала жесткая критика диктатуры власти, которую установил ВС Литвы.
9 ноября 1990 года в газете «Lietuvos aidas» («Эхо Литвы») появилось заявление партий и движений Литвы о грядущем политическом и социально-экономическом кризисе в республике. 4 декабря Общее собрание Академии наук Литвы приняло заявление, в котором негативно оценило попытки Ландсбергиса внедрить командную систему в науке.
22 декабря 1990 года ведущие экономисты республики обратились к ВС и правительству республики, заявив о критической ситуации в экономике. В тот же день депутаты трех уровней Литвы поддержали заявление экономистов и приняли заявление «Республика в опасности». В конце декабря на встрече с Ландсбергисом представители интеллигенции Литвы жестко раскритиковали его курс.
По данным общественного опроса, проведенного Институтом философии, социологии и права АН Литвы в декабре 1990 года, 46% населения Литвы были разочарованы деятельностью ВС. Положительно её оценивали лишь 31%. Рейтинг тогдашнего премьер-министра К. Прунскене составил 49%, рейтинг В. Ландсбергиса — 34%. («Lietuvos balsas»,
Следует иметь в виду, что существенное влияние на настроения в республике оказывало Постановление III Съезда народных депутатов СССР от 15 марта 1990 года. Оно признало решение ВС Литвы о восстановлении независимой Литвы «не имеющим законной юридической силы». Это стало своеобразным дамокловым мечом над головой ландсбергистов.
Громкую пощечину в плане непризнания независимости ЛР на европейском уровне литовские сепаратисты получили 19 ноября 1990 года в Париже на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе глав 35 государств. Туда прибыла делегация «независимой Литвы» в составе министра иностранных дел ЛР Альгирдаса Саударгаса (А. Saudargas) и депутата ВС ЛР Эммануэлиса Зингериса (E. Zingeris). Однако её не допустили в зал заседаний как представителей страны, не имеющей международного статуса.
Тем не менее в конце 1990 года В. Ландсбергис ещё лелеял надежду, что Лондон и Вашингтон поддержат Литву. В ноябре 1990 года он, с молчаливого согласия Горбачева, слетал на поклон к британскому премьер-министру Маргарет Тэтчер. 10 декабря того же года Ландсбергис вылетел из аэропорта «Шереметьево-2» в Вашингтон на встречу с президентом США Дж. Бушем-старшим. Однако, как уже было отмечено выше, никаких заявлений по поводу признания независимости Литвы ни со стороны Великобритании, ни США тогда не последовало.
К январю 1991 года стало ясно, что недовольство политикой ВС Литвы в республике приобрело массовый характер. Вопрос о досрочных выборах в новый Верховный Совет/сейм Литвы встал на повестку дня. Власть уплывала из рук Ландсбергиса и его окружения. В этой ситуации ландсбергисты пришли к выводу, что вернуть утраченные позиции возможно лишь в том случае, если вынудить Москву пойти на силовую акцию с кровавыми жертвами, аналогичную тбилисской в апреле 1989 года и бакинской в январе 1990 года.
Факт этого преступного замысла ландсбергистов подтвердил в январе 2014 года Алоизас Сакалас (А. Sakalas), член Президиума ВС Литвы в 1990—1992 годах. В своей публичной исповеди под названием «Неисповедимы пути Господни» («Nežinomi Viešpaties keliai». «Delfi.lt. 02.01.2014)» он подтвердил, что в 1990 году на заседании Президиума депутат и ближайший соратник Ландсбергиса Александр Абишала (A. Abišala) заявил: «Независимости не получим, пока не будет пролита кровь…». Это не было новостью для членов Президиума, так как Ландсбергис ещё во времена «Саюдиса» частенько с тоской сетовал: «Независимости нужна искупительная жертва!».
Одним словом, ясно, что литовские сепаратисты изначально осознавали шаткость своих позиций в республике. В подтверждение этого сошлюсь на свидетельство Йонаса Гячаса (J. Gecas), являвшегося в январе 1991 года начальником обороны здания ВС Литвы и информированным человеком. Он в январе 2013 года в интервью корреспонденту «Delfi.lt» заявил о том, что накануне трагических январских событий 1991 года: «Хорошо, если полмиллиона взялось в Литве за руки (т. е. твердо поддерживали независимость. — В.Ш.), но около полутора миллионов элементарно выжидали, что будет. И еще полтора миллиона если не были категорически против, то весьма против». (См. «Seimo rūmų gynimo organizatorius: anuomet tauta nė velnio nebuvo vieninga», «DELFI.lt» 13.01.2013). И это спустя 9 месяцев после провозглашения независимости!
Особо отмечу, что генсек ЦК КПСС и президент СССР М. Горбачев также был не против кризисной ситуации в Литве, которая заставила бы его согласиться с выходом республики из СССР и выполнить обещания, данные Р. Рейгану и Дж. Бушу-старшему. Горбачев виртуозно владел искусством превращения проблемных ситуаций в непреодолимые, которые затем позволяли ему реализовывать предательские планы. Так Горбачев поступил и с Литвой. Он дал команду Д. Язову, В. Крючкову и Б. Пуго навести порядок в республике и попутно позволил развиваться ситуации там до уровня непреодолимой.
Трагические январские события 1991 года у вильнюсской телебашни с кровавыми жертвами, инспирированные кланом Ландсбергиса в целях удержания власти и поддержанные президентом СССР М. Горбачевым, изменили настроение значительной части населения Литвы в пользу ландсбергистов.
Опрос или референдум?
После январских событий на повестку дня в ВС Литвы был поставлен вопрос о проведении референдума о независимости. Но полной уверенности в нужном результате референдума у Ландсбергиса не было. Поэтому 16 января 1991 года на 97-ом заседании ВС Литвы было принято решение о проведении не референдума, а всеобщего опроса населения республики. Почему? Согласно практике международного права, только итоги референдума имеют юридическую силу и в правовом плане обязательны для всех государственных органов, а результаты опроса в правовом плане практически не отличается от опроса социологического.
Чтобы избежать спекуляций относительно точности моего перевода, приведу литовский и русский тексты решения ВС. Итак, литовский текст:
«Surengti Lietuvos Respublikos gyventojų, turinčių Lietuvos pilietybę arba pilietybės teisę pagal Lietuvos Respublikos pilietybės įstatymą, visuotinę apklausą «Lietuvos valstybė yra nepriklausoma demokratinė Respublika».
Русский:
«Провести всеобщий опрос жителей Литовской Республики, имеющих гражданство Литвы или право на это гражданство по закону о гражданстве Литовской Республики «Литовское государство есть независимое демократическое государство».
За такую формулировку и я, противник ультимативного выхода Литвы из СССР, без колебаний проголосовал бы «за». Надо быть полным ретроградом, чтобы выступать против независимости и демократии.
Однако с юридической точки зрения проведение в феврале 1991 года в Литве всеобщего опроса, а не референдума, было некорректным. Напомню, что статья 76 Конституции СССР 1977 года гласила: «Союзная республика — суверенное советское социалистическое государство, которое объединилось с другими советскими республиками в Союз Советских Социалистических Республик…».
А 3 декабря 1990 года ВС СССР одобрил концепцию нового Союзного договора, предполагающего реорганизацию СССР в федерацию Суверенных Советских Социалистических Республик. То есть и с позиций Конституции СССР и концепции нового Союзного договора, формулировка вопроса, предложенная ВС Литвы 16 января 1991 г., должна была включать дополнение, хотят ли граждане суверенной демократической Литовской Республики (ЛР) быть или «…в составе или вне состава СССР». Только такую формулировку можно было бы рассматривать как опрос на тему выхода Литвы из СССР.
Кстати, попытку внести поправку в текст вопроса на 100-ом заседании ВС Литвы 18 января 1991 года предпринял депутат Стасис Малькявичюс (S. Malkevičius). Он, сославшись на Конституцию СССР, предложил, чтобы вопрос о «независимом демократическом государстве» был дополнен уточнением «не связанным федеративными или конфедеративными связями с СССР». Но эту поправку не приняли. Точку в снятии поправки Малькявичюса с обсуждения поставил Чесловас Станкявичюс (С. Stankevičius), зампредседателя ВС Литвы, бывший инженер-строитель, но «большой знаток» конституционного права. Он заявил, что ранее предложенная «формулировка вопроса является обычной конституционной формулировкой», поэтому она не подлежит обсуждению.
Несомненно, выбор ВС Литвы не референдума, а так называемого всеобщего опроса во многом обусловил принятый 3 апреля 1990 года Закон СССР о порядке выхода союзной республики из Союза. Главным требованием в Законе являлось голосование на референдуме за выход из СССР не менее 2/3 избирателей союзной республики. Получалось, если провалится опрос, то для литовских сепаратистов это было бы полбеды, а если референдум, то вся государственная структура ЛР, созданная кланом Ландсбергиса, окажется под угрозой.
Всеобщий опрос населения Литвы 9 февраля 1991 года внешне прошел триумфально. Согласно официальным данным, в опросе приняло участие 2.652.738 граждан Литвы, то есть абсолютное большинство населения, имеющего право голоса. После трагических январских событий 1991 года в Вильнюсе это было естественно. «За» то, чтобы Литва была «независимым демократическим государством» высказалось 2.028.330 граждан, или 90,47% участвовавших в опросе, «против» было 147.039 граждан или 6,56% и 66.613 бюллетеней были признаны недействительными. Результаты потрясающие, если бы не два НО.
Первое «но» состояло, как уже было сказано, в некорректной формулировке вопроса. Результаты опроса по данной формулировке нельзя было представлять, как желание населения Литвы выйти из СССР. Второе «но» выяснилось в ходе простейшего подсчета участников опроса. Сумма вышеприведенных трех цифр составила 2.241.982 гражданина. Куда же исчезли 410.756 граждан, участвовавших в опросе? (2.652.738−2.241.982=410.756). Налицо явное мошенничество.
В этой связи напомню, что 17 марта 1991 года в Литве, несмотря на запрет властей, состоялся всесоюзный референдум по вопросу о сохранении Союза Советских Социалистических Республик, в котором свыше 600 тысяч жителей Литвы высказались за сохранение Союза и Литву в составе СССР. Возникает подозрение, что 410 тыс. граждан Литвы высказались «против» и по этой причине их решили скрыть. Ведь 557.795 (410.756+147.039) граждан «против» это уже 21% жителей республики. Как в такой ситуации говорить о единодушной поддержке населением Литвы курса ВС на независимость вне СССР?
Известно, что ВС Литвы, в нарушение международной практики, утвердил результаты всеобщего опроса, проведенного 9 февраля 1991 года, как результаты референдума. Это явное политическое мошенничество. Приведу цитату из Постановления ВС Литвы Nr. I-1051 от 11 февраля 1991 года: «Верховный Совет Литовской Республики, учитывая то, что более трех четвертых жителей Литвы, имеющих избирательное право, 9 февраля 1991 г. путем всеобщего опроса (плебисцита) тайным голосованием высказались за то, чтобы «Литовское государство было бы независимой демократической республикой», отмечает, что этим заявлением суверенной воли народ Литвы вновь подтвердил своё неизменное стремление к независимому Литовскому государству…». СССР, в котором Литва пробыла 50 лет, в Постановлении даже не упоминался.
Вот так Ландсбергис, пользуюсь отсутствием должной реакции президента СССР М. Горбачева, беспрепятственно выдал желаемое за действительное. Постановление ВС Литвы, представившее этот опрос как референдум, стало решающим ответом Литвы Союзу ССР для горбачевского окружения. В результате сбылось желание Горбачева. У него появилось «веское» обоснование не мешать Литве в её стремлении к независимости, а точнее к зависимости от ЕС и НАТО. Так Горбачев выполнил обещания о Прибалтике, данные Р. Рейгану в 1986 году в Рейкьявике и Дж. Бушу-старшему в 1989 году на Мальте.
В этой связи я вспоминаю свою мартовскую 1991 года встречу с первым заместителем премьер-министра СССР Виталием Догужиевым, руководителем советской делегации на переговорах с Литвой. Он мне тогда заявил, что претензии СССР к Литве теперь лишены правовых оснований, так как ВС Литвы 9 февраля провел референдум о независимости. Когда же я изложил реальную ситуацию с так называемым референдумом, Догужиев согласился с моими соображениями, но заявил, «поезд всё равно ушёл!».
В ситуации с опросом, выданным за референдум, проявился весь Ландсбергис с его иезуитской хитростью выдачи желаемого за действительное. Эту особенность характера музыковеда в своих воспоминаниях под названием «Išeinančiojo mintys"(«Мысли уходящего», 2000 г.) неоднократно отмечал покойный патриарх советских диссидентов, доктор технических наук Людас Дамбраускас (L. Dambrauskas). Он, всю жизнь боровшийся за независимость республики, дважды отсидевший сроки в советских лагерях, так и не принял Литву Ландсбергиса.
Дамбраускас особо подчеркивал опасность личности Ландсбергиса для Литвы:
»…Возможно, кому-то покажется, что я слишком преувеличиваю значение личности Ландсбергиса. Но он слишком глубоко внедрился в нашу историю. Игнорировать его невозможно. Ландсбергис принёс Литве столько вреда, что литовцы будут вспоминать это не одно десятилетие. Тем более что ставить точку эпохе Ландсбергиса ещё рано. Эта личность, даже уйдя из активной политики, вряд ли сможет не вредить Литве. …Жаль, что сторонники Ландсбергиса не осознают, какой Литве он служит. Литва Ландсбергиса — это не та, за которую литовские партизаны жертвовали жизни. Его Литва — есть издевательство над резистентами. Его Литва — это Литва узаконенного бандитизма, безработных, нищих и самоубийц«.(Dar kartą apie lansbergizmą. С. 344−345).
Суверенная мощь и суверенитет???
В завершение ещё об одной лжи на государственном уровне. Акт независимости от 11 марта 1990 года завершается пафосным утверждением о том, что «…Верховный Совет Литовской Республики как выразитель суверенной мощи настоящим актом приступает к реализации полного суверенитета государства». На этом утверждении настоял Ландсбергис, стремясь, как всегда, не только выдать желаемое за действительное, но и представить себя выразителем «суверенной мощи» ЛР.
Однако о какой суверенной мощи и суверенитете ЛР можно было утверждать 11 марта 1990 года, если в последующие 15 месяцев республика пребывала в ситуации двоевластия и конституционно-правового кризиса? Для подтверждения вышесказанного, я обращусь к такому важному источнику, как газета «Коммерсантъ». В 1990 году она была единственным независимым изданием в СССР и отличалась независимой позицией.
23 марта 1990 года в «Коммерсантъ» была опубликована статья под названием «Двоевластие в Литве: исход не ясен». В статье говорилось, что:
«Внутриполитическая обстановка в Литве характеризуется в кругах, близких к новому руководству республики, как неустойчивое равновесие… 18 марта противники отделения Литвы провели многолюдный митинг в центре Вильнюса. По оценкам организаторов митинга, в нем приняло участие 200 тыс. человек, по оценкам «Саюдиса» — 100 тыс… Справедливое решение вопроса о независимости, по мнению противников выхода Литвы из Союза, возможно только путем проведения референдума и только на основании закона о выходе из состава СССР…».
В статье особо отмечалось: «В республике фактически существует двоевластие. Под контролем литовского руководства находятся суды, отчасти прокуратура, местные органы власти, местная промышленность. Под контролем Центра — предприятия союзного значения, основные транспортные магистрали, электростанции, коммуникационные сети,
Это фактически признавали и новые власти Литвы, хотя на словах стояли на своём. Неопровержимым фактом является то, что в 1990—1991 годах Литва не являлась полноправным независимым субъектом международного права. Это подтверждает отсутствие ряда атрибутов, которые свидетельствуют о реальной государственной независимости.
В период 1990—1991 годов не только депутаты ВС Литвы, объявившие независимость, но и все граждане республики жили и передвигались по паспортам граждан СССР. Границы Литвы охраняли советские пограничники. На территории Литвы имел хождение только советский рубль. Все руководители Литвы вылетали за границу через VIP-залы советских аэропортов, по дипломатическим паспортам СССР, проходя советский пограничный и таможенный контроль. Вооруженные силы Литвы отсутствовали. Республика прочно находилась в орбите СССР.
Также отмечу, что на территории Литвы вплоть до 23 августа 1991 года легально функционировали КГБ ЛитССР, Прокуратура ЛитССР, Военный комиссариат ЛитССР, ДОСААФ ЛитССР, Компартия Литвы/КПСС. Известно, что в 1990 году ряд производственных коллективов г. Вильнюса, а также Шальчининкский и Вильнюсский районы подтвердили продолжение действия Конституции СССР на своих территориях. Это документально подтверждаемые факты.
Одним словом, несмотря на громкие заявления о независимости, ВС Литвы пришлось признавать ситуацию правового двоевластия в республике. В частности, об этом свидетельствует факт моего избрания 24 ноября 1990 года депутатом ВС Литвы. Идя на выборы, я не скрывал, что считаю себя гражданином СССР, являюсь членом ЦК КПСС, вторым секретарем ЦК Компартии Литвы/КПСС и председателем Комитета граждан СССР в Литве. В моей предвыборной программе было записано, что я буду добиваться, чтобы Литва как свободная независимая республика добровольно вошла в обновленный СССР. После избрания мои полномочия депутата были подтверждены на сессии ВС Литвы без претензий к моей политической позиции и деятельности.
Мои полномочия как депутата ВС Литвы истекли 5 ноября 1991 года по причине непринятия мною гражданства ЛР. Так было сформулировано в Постановлении ВС ЛР от 5.12.1991 г., за подписью зампредседателя ВС Казимираса Мотеки (K. Moteka). О моей антигосударственной деятельности, как сегодня утверждают в Литве, в Постановлении не сказано. Это достаточно надежное свидетельство признания ВС Литвы факта нахождения республики в 1990—1991 годах в составе СССР.
Вышеизложенные факты приведены не для того, чтобы оспаривать значение провозглашения независимости Литвы в марте 1990 года. Значимость этого события определяет для себя сама ЛР. Но нельзя согласиться с тем, чтобы внутригосударственные сомнительные исторические оценки играли главенствующую роль в международных отношениях и, прежде всего, в отношениях с Российской Федерацией. Здесь аргументация по вопросам независимости должна быть безупречной. Никаких мифов, домыслов и политических спекуляций. Только тогда может идти речь о подлинно взаимоуважительных и добрососедских отношениях между Литвой и Россией.