Япония: опасные рецидивы далеко не безоблачного прошлого

Одним из наиболее важных международных событий нового 2018 года явилось возобновление по инициативе руководства КНДР переговоров на высоком уровне между Северной и Южной Кореями. Состоялись уже две достаточно результативных встречи. Казалось, всем остальным государствам и их лидерам следовало бы лишь принять с удовлетворением и поддержать наметившиеся тенденции к улучшению отношений между КНДР и РК. Но не тут-то было!

Как сообщало ИА REGNUM, по инициативе США, Японии и Канады 16 января в спешном порядке была организована так называемая встреча в Ванкувере по Северной Корее, на которую демонстративно были приглашены представители тех около 17 стран, которые принимали участие на стороне Соединенных Штатов и режима Ли Сын Мана в Корейской войне 1950−1953 годов. В ходе встречи в Ванкувере США и их союзники, вопреки логике, заняли чрезвычайно жесткую позицию в отношении КНДР.

В частности, госсекретарь США Рекс Тиллерсон призвал к ужесточению санкций по отношению к Северной Корее и усилению противодействия ей на море — в части усиления морской блокады страны.

Накануне встречи в целях формирования необходимой для подогревания анти-северокорейской атмосферы Соединенными Штатами была применена «тяжелая артиллерия»: по сообщению EurAsia Daily от 18 января с.г., в ходе разговоров на ужине перед началом встречи глав МИД в Ванкувере не кем иным, как министром обороны США Джеймсом Мэттисом (имеющим кличку «бешеный пес») было заявлено о том, что в Пентагоне разработан план войны с Северной Кореей. «США готовятся. У нас есть и план войны», — подтвердило слова американского министра обороны и агентство Kyodo. Мэттис пригрозил присутствовавшим на ужине главам внешнеполитических ведомств других стран, что если встреча министров иностранных дел в Ванкувере не даст результатов, то в следующий раз проведут встречу на уровне министров обороны. В итоге участники совещания рассмотрели возможность одностороннего, в обход ООН, ужесточения ограничительных мер против Пхеньяна.

При этом, как сообщало ИА REGNUM, в ходе встречи союзников США в Ванкувере жесткую позицию в отношении КНДР озвучили не только США. Мировое сообщество не намерено мириться с ракетно-ядерной угрозой, исходящей от КНДР, заявила министр иностранных дел Канады Христя Фриланд.

Однако более всего вызывает удивление позиция Японии, само присутствие которой на встрече дипломатов стран-участниц завершившейся 65 лет тому назад Корейской войны явилось косвенным подтверждением того, что она признает себя активным участником той бесславной и тупиковой по результатам войны, от чего она ранее как чёрт от ладана отказывалась.

Так, глава МИД Японии Таро Коно заявил, что необходимо вообще прекратить переговоры между Северной и Южной Кореей (причем здесь Япония, более тридцати пяти лет грабившая колонизированную и, по сути, лишенную государственности Корею в первой половине прошлого века, пока Советские войска не поставили последнюю точку в масштабной агрессии милитаристской Японии на востоке Евразии и зоне Тихого океана?!). По его словам, Пхеньян только «выигрывает время для продолжения своей ядерной и ракетной программы». Фактически же лишь срыв межкорейского диалога и попытки «удушения режима Ким Чен Ына» способны привести к изоляции КНДР и продолжению замороженной северокорейской ядерной программы с самыми негативными последствиями для всего мира. Может быть этого добивается Япония, под шумок «о ядерной угрозе» принявшая рекордный по объему военный бюджет, сравнимый с военными бюджетами ядерных Великобритании и Франции, и заявившая о развертывании программ создания и принятия на вооружение ракетных и авиационных систем, способных проводить наступательные операции? А, как известно, у Японии имеются территориальные претензии к целому ряду соседей, в том числе и к корейцам.

Не означают ли ретивые заявления японского министра рецидива старого, отнюдь не безобидного для народов обширного Азиатско-Тихоокеанского региона, военного мышления?

После бесславного поражения Японии во Второй мировой войне союзные государства, включая СССР, приняли меры по разоружению агрессора и наказанию виновных в ее развязывании и бесчеловечных методах ее ведения. Однако вскоре позиция руководивших по согласию с другими союзниками процессами разоружения Японии Соединенных Штатов Америки коренным образом изменилась. В мае 1951 г. штаб главы оккупационной администрации в Японии генерала Д. Макартура поручил японскому правительству самому заниматься реабилитацией военных преступни­ков. Фактически с первых месяцев оккупации Японии американские военные власти позаботились о том, чтобы создать условия для возрождения в слу­чае необходимости японских вооруженных сил, организованной моби­лизации военнослужащих старой японской армии. Одним из шагов в этом направлении было сохранение полных списков подразделений и частей, подлежавших расформированию, с указанием, куда направля­лись демобилизованные военнослужащие.

Штаб генерала Д. Макартура организовал группу из японских старших офице­ров в составе 12 человек во главе с бывшим штабистом-оператором Квантунской группировки войск полковником Т. Хаттори, в задачу которой входила разработка плана воссоздания японской армии. Согласно разра­ботанному группой Хаттори плану, предусматривалось создание в мир­ное время 15 и в военное время 50 японских дивизий. Этот план был передан в штаб Макартура и правительство и через несколько лет в определенной степени был использован при разработке мер по факти­ческому возрождению японских вооруженных сил.

Таким образом, американские и японские власти, вынашивая да­леко идущие планы вооруженного противодействия развивающимся вразрез с их интересами преобразованиям в восточной части Азиатского субконтинента и прилегающих территориях, провели необ­ходимые мероприятия по подготовке к возрождению вооруженных сил японского государства, сохранив, в частности, основной костяк офи­церского корпуса бывших императорских армии и флота.

Правящие круги США полностью отошли от двойс­твенности в своей политике в отношении Японии и стали однозначно рассматривать эту страну в качестве оплота антикоммуниз­ма на Дальнем Востоке и главной базы военного давления Соединен­ных Штатов в Азии. Исходя из такого постулата и строилась вся последующая политика США в отношении своего бывшего противни­ка. Этот поворот, получивший название «обратного курса» американс­кой администрации, совпал с провалом политики США на торможение революционного процесса в Китае и развертыванием ими «холод­ной войны» против СССР и других стран, вставших на путь строительства социализма.

Консервативные силы Японии приветствовали новый курс, взятый американцами, и всемерно способствовали его продолжению и разви­тию. Сменявшие друг друга кабинеты принца Хигасикуни, барона Си­дэхара, Иосида связывали с этим курсом надежды на возрождение в будущем политического и военного могущества японского империализ­ма.

Это было настолько заметно, что американский историк У. Прайс уже в 1946 г. писал: «Потерпев поражение, японские милитаристы стали готовиться к длительной борьбе. Они готовили Японию к буду­щим войнам, которые должны последовать, даже если потребуется сто лет, пока будет достигнута окончательная победа».

Правящие круги Японии, видя заинтересованность Соединенных Штатов в приобретении нового мощного союзника в империалистичес­кой политике в Азии, не без основания рассчитывали добиться от них финансовой и материальной помощи для воссоздания и развития экономического потенциала своей страны как основы будущей военной мощи. С целью выигрыша времени и экономии собственных средств они приняли удобную для себя форму обеспечения безопасности страны в виде «американского зонта».

Курс японского правительства на возрождение регулярной армии был поддержан и, более того, стал поощряться оккупационными влас­тями и правительством США, что означало окончательный отход пос­ледних от совместной программы союзников по демократизации и де­милитаризации Японии. В июне 1950 г. Японию посетил советник го­сударственного секретаря США Д. Даллес, который на встречах с японскими руководителями настоятельно подчеркивал необходимость ремилитаризации Японии. 8 июля 1950 г., выполняя волю правитель­ства США, начавшего к тому времени под прикрытием флага ООН воен­ные действия против КНДР, глава оккупационной администрации в Японии генерал Д. Макартур рекомендовал в письме на имя премь­ер-министра С. Иосида «сформировать оборонительные силы в коли­честве 75 000 человек и войска охраны на море — 8000 человек». Штаб Макартура, бывшего верховного главнокомандующего вооруженными силами союзников в войне против Японии, генерала, которого японцы заставили с позором бежать с Филиппин, обязался оказать необходимое содействие в вооружении этих войск. Японское правительство, по признанию С. Иосида, «с энергией» при­нялось за претворение в жизнь этого предписания.

Так, создание наряду с полицейскими силами нового крупного контингента войск, получившего название «резервный полицейский корпус» («кэйсацу ёбитай»), ознаменовало начало первого этапа послевоенного возрождения японских вооруженных сил. Несмотря на то, что корпус был создан на основе указа японского парламента (10 августа 1950 г.), первое время он подчинялся непосредственно командованию американских оккупационных войск в Японии и был как бы их составной частью. Корпус состоял из четырех пехотных диви­зий, был оснащен американской военной техникой и оружием. Его ор­ганизация, устав, форма одежды были заимствованы у американской армии, в составе которой бойцы корпуса проходили также и военную подготовку. Вместе с тем это был зародыш именно японской будущей армии. Непосредственное руководство и обучение личного состава корпуса осуществлялись японскими командирами, прошедшими «школу» императорских вооруженных сил.

Значительное влияние на развертывание вооруженных сил Японии и в целом на укрепление военного потенциала страны оказала война в Корее. Американский журнал «Милитари ревью» пи­сал в марте 1968 г., что рост численности японских вооруженных сил «начался со времени войны в Корее, когда японские власти зая­вили о необходимости обеспечения внутренней безопасности Японии». Дело, конечно, не во «внутренней безопасности».

Подлинные цели создания «резервного полицейского корпуса» видны из откро­венного заявления генерала Д. Макартура: «Эти вооруженные силы явля­ются не столько полицейскими силами, сколько регулярной армией, которая может быть использована в Корее».

И действительно, в ходе войны около 8 тыс. японских «добровольцев» приняли участие в боевых действиях в составе так называемых «войск ООН», а около 200 японских гене­ралов и офицеров занимали различные командные посты в южнокорейс­кой армии. В операциях против военно-морского флота КНДР на стороне США участвовали в 1950 г. в течение трех месяцев 46 бое­вых кораблей из состава увеличенных на 8 тыс. человек «отрядов охраны на море». В частности, в октябре 1950 г. тральные си­лы «департамента морской охраны» по приказанию генерала Макартура выполня­ли задачи по тралению мин у побережья Северной Кореи в районе Вонсана (Гёнзана). В конгрессе США даже обсуждался вопрос о том, чтобы направить в Корею регулярные формирования японских солдат, то есть официально придать «резервному полицейскому кор­пусу» внешние военные функции, что находило поддержку со стороны некоторых милитаристски настроенных кругов внутри Японии. Однако правительство США, вынужденное считаться с мировым общест­венным мнением, ограничилось преимущественно тем, что использова­ло Японию в качестве тыловой базы для обеспечения ведения опера­ций на Корейском полуострове.

Интересен следующий факт: именно под влиянием войны в Корее в течение лишь 1953 г. в Японии были созданы две эскадры эсминцев и сформировано два новых военно-морских района, а общее водоизме­щение поступивших на вооружение кораблей возросло почти в два раза.

В ходе Корейской войны в правящих кругах США утвердилось мнение о том, что Япония является их верным союзником в проведе­нии империалистической политики в Азии. При подготовке к новому этапу американо-японских отношений — завершению периода оккупации и подписанию мирного договора — американская сторона вновь выдви­нула как один из вариантов формулу, согласно которой Япония взяла бы на себя обязательство создать в кратчайшие сроки мощные совре­менные вооруженные силы и принять меры к обеспечению безопасности страны собственными силами. В результате тщательного анализа воз­можностей страны, а также учитывая антимилитаристские настроения японского народа, правительство С. Иосида, однако, пришло к зак­лючению, что в целях создания в будущем собственного военно-эко­номического потенциала Японии и военного механизма, способного обеспечить претворение в жизнь интересов государства, выгоднее отказаться на определенное время от крупномасштабного и независи­мого от США развития национальных вооруженных сил. При этом японское правительство рассчитывало на получение от США значи­тельной финансовой и материальной (в том числе вооружением и бое­вой техникой) помощи. Кроме того, оно надеялось добиться высво­бождения значительных средств, необходимых для упрочения экономи­ческого потенциала страны, воспользовавшись согласием США оста­вить свои войска на японской территории и взять на себя гарантию внешней и внутренней безопасности Японии.

Подписанный во время Корейской войны в сентябре 1950 г. япо­но-американский «договор о гарантии безопасности» (вступил в силу 28 апреля 1952 г.) официально закрепил пребывание на территории Японии американских войск и, вместе с тем, заложил основы для пос­ледующего увеличения «в случае необходимости» национальных воору­женных сил. В преамбуле договора говорилось: «Япония желает, что­бы в качестве временного мероприятия по ее обороне Соединенные Штаты Америки содержали свои вооруженные силы в Японии и вблизи ее для предотвращения вооруженного нападения на Японию». Од­новременно Япония брала на себя обязательство постепенно наращи­вать собственные оборонительные возможности. Возникает вопрос: а был ли после неудавшейся попытки монгольского хана Хубилая в первой половине 13 века вторгнутся на Японские острова хотя бы один случай неспровоцированного самой Японией «вооруженного нападения» на нее? Факты многовековой истории свидетельствуют как раз об обратном.

После заключения договора были предприняты первые после окончания окку­пации шаги для развития структуры японских вооруженных сил. 1 ав­густа 1952 г. указом правительства Японии «резервный полицейский корпус» и «отряды охраны на море» были объединены в рамках Управ­ления безопасности и преобразованы соответственно в «корпус безо­пасности» («хоантай») и «морские силы безопасности». Выступая на торжественной церемонии по этому случаю, премьер-министр С. Иоси­да, обращаясь к руководству Управления, заявил: «Вам, старшим офицерам этого нового Управления, доверена миссия стать фундамен­том государственной армии». Этим высказыванием главы прави­тельства было дано официальное подтверждение того, что в наруше­ние положений ст. 9 конституции в стране были созданы регулярные вооруженные силы.

Под руководством Управления безопасности в течение почти двух лет велась подготовительная работа по комплектованию, разме­щению и вооружению принципиально новых для Японии по организаци­онной структуре вооруженных сил. В сентябре 1953 г. войска «кор­пуса безопасности» получили наименование «сил самообороны» («дзиэйтай»), которые по задачам, структуре и характеру вооруже­ний уже представляли собой настоящую кадровую армию. В соответс­твии с принятым 1 июля 1954 г. «Законом о силах самообороны» форми­рования Управления безопасности были преобразованы в «сухопутные войска самообороны» и «военно-морские силы самообороны», был соз­дан новый вид вооруженных сил — «военно-воздушные силы самооборо­ны». Для непосредственного руководства строительством и боевым использованием вооруженных сил страны было учреждено Управление национальной обороны (УНО).

К середине 1950-х годов экономика Японии полностью смогла преодолеть последствия войны и значительно превысила предвоенный уровень. Во многом этому способствовали, как и рассчитывало руко­водство Японии, огромные прибыли, полученные от американских «спецзаказов» для военных целей в Корее как в ходе войны, так и в первые годы после ее окончания (общая сумма поступлений от этих заказов с 1950 по 1956 г. превысила 4 млрд долларов, в том числе более 3 млрд долларов в ходе самой войны). Огромную роль в перевооружении Японии сыграли предос­тавленные США займы, кредиты и безвозвратные субсидии. Общий объем военной и финансовой «помощи» США Японии соста­вил за 1952−1959 гг. 2,4 млрд долларов. Быстрые темпы экономическо­го роста Японии позволили ей приступить к ускоренному наращиванию военной мощи, основными направлениями которого были: создание значительных по численности вооруженных сил с высокой прослойкой офицеров и унтер-офицеров; постепенный переход к оснащению армии, авиации и флота современными видами вооружения и боевой техники, в том чис­ле японского производства (хотя и в значительной части по амери­канским разработкам); уход из-под зависимости от других стран, в первую очередь от США, в области вооружений, достижение в этой области передовых позиций в мире за счет активного проведения на­учно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР); создание условий для значительного развертывания вооруженных сил в случае войны. Ныне входящие в первую мировую пятерку по оснащенности и уровню боевой подготовке вооруженные силы Японии имеют численный состав, значительно превышающий численность армии, начавшей развертыванием 7 июля 1937 года войну против Китая масштабную агрессию в Восточной Азии и регионе Тихого и Индийского океанов.

Не надеется ли современное японское руководство, терпящее одну за другой неудачи по выводу экономики страны из более чем 20-летней стагнации, заработать дивиденды от возможного из-за достойной иного применения упертости Запада, включая Японию, в нагнетании напряженности во взрывоопасном регионе возгорания новой масштабной войны? Но даже если это не так, беспрекословное подчинение японской внешней (включая военную составляющую) политики интересам американского патрона вряд ли принесет Японии политические дивиденды.

Что же касается самой «встречи семнадцати», то она подтвердила худшие опасения относительно истинных устремлений спешно создаваемой США коалиции. По оценке российского МИД, «встреча по КНДР в Ванкувере под председательством США и Канады усугубляет ситуацию вокруг Корейского полуострова, а не способствует ее урегулированию… Подобные мероприятия, проведенные наспех и негативно сказывающиеся на функционировании проверенных многосторонних форматов, не способствуют нормализации ситуации вокруг Корейского полуострова, а напротив, ее усугубляют», — подчеркнули в МИД РФ.