Пропасть таланта
Кому принадлежит ваша биография?
Странный вопрос.
Но интересный.
И всё-таки кому?
Если вы никому не известны, то, скорее всего, только вам. И это, возможно, не худший вариант. Близким? Потом про вас напишут в районной прессе небольшой некролог. Или поставят табличку на кладбище. Были же среди античных философов и те, которые учили — живи незаметно. Другое дело, когда человек всемирно известен. Как, скажем, писатель Сэлинджер.
Вот про него сняли фильм, хотя он большую часть жизнь избегал давать интервью и прятался от мира в свой отшельнический дом. Фильм вышел на экраны. Спрятаться не удалось. Сейчас актёры, драматурги и режиссёр будут развлекать зрителей «жизнью писателя». Как это всё мило.
Помимо старой доброй Америки: мятых саксофонов и развевающихся, как флаги на ветру, платьев красавиц из высшего света, в фильме есть и собственно размышления о писательском мастерстве. О том, что такое стиль, сюжет, собственный голос… О разнице между «Нью-Йоркером» и «Постом» и так далее. Пусть в первом приближении, но это даёт шанс заинтересоваться журналистской и литературной жизнью в Америке тех лет. Жутко сказать, что когда-то была ещё какая-то интеллектуальная жизнь в этой сфере, помимо нынешних кликов, конверсий, в лучшем случае сопровождение политиков и скрытой и не очень рекламы средств от перхоти. Тогда всё было открыто и понятно. Суперпопулярный роман «для детей и юношества», который до сих пор ежегодно расходится по миру миллионными тиражами, только вышел. Каждый порядочный серийный убийца или хотя бы просто бунтарь-хипарь был обязал ходить с ним под мышкой.
Внутри фильма обозначены многие темы, о которых стоит поразмышлять людям, интересующимся писательским творчеством, когда воображаемые герои из литературы вдруг становятся ближе и важней реальных людей. Есть в фильме и линия Уны, которая любила коллекционировать гениев. Чуть подробней об этой любовной истории вы сможете прочитать, например, в книжке Бегбедера, где вы найдёте шутки про кунилингус в сносках; и вообще так мы узнаем, что чем больше герои пытались избежать пошлости, тем с большим цинизмом гламурным и претензией на прожжённого знатока жизней и судеб про них напишет другой писатель. Лучше? Хуже? Просто другой. Тут можно понять желание запереться на даче и писать, даже если не слишком много шансов и желания, что что-то ещё будет опубликовано. Лишь бы не превратиться в пошлость. Но всё равно превратят. Экая трагикомедия. Шекспировская Клеопатра больше всего боится не смерти, а того, что уличные комедианты будут трепать её имя… Позора среди черни.
В этом смысле другой интересной линией могла бы быть линия Джойс. Писательницы, которая была в юности любовницей Сэлинджера, а потом написала про это автобиографию и продала любовные письма писателя с аукциона. Сейчас она проводит мастер-классы по писательскому мастерству на своём ранчо в Латинской Америке, среди вулканов. Любой желающий за пару-тройку тысяч долларов может поехать к ней поучиться. Довольно интересно слушать её воспоминания о мастере… Как прихотлив мир. В фильме это чуть-чуть обозначается. Много в кино есть попыток рассказать о том, из какого сора, собственно говоря, возникал роман. Показаны (в меру условно) и попытки найти «родительскую фигуру наставника», вначале это профессор в университете, потом духовный учитель. И тема войны с её образами смерти тоже заявлена в фильме. Есть и разочарованные в кумире фанаты. И высший свет, и нравы литературного истеблишмента.
Сценарий фильма писался по книжке, которая тоже есть на русском языке, и при желании вы можете её прочитать. Но кто сейчас читает, а фильм вроде как доносит до нас важные вещи в развлекательной форме… Пусть в первом приближении. Вы увидите здесь многое хорошо знакомое по лучшим образцам американского кино. Американская манера писать диалоги. Например, в сцене разговора с бывшим учителем. Как хрестоматийно правильно строятся сцены с внутренними поворотами от надежды к отчаянию, и вновь к надежде. Вечная кардиограмма эмоций, в которые нас пытаются втянуть. Или сцена ругани возлюбленных в дождь. С обязательными пинками мусорных корзин. Даже если всё это уже было, то иногда хочется простить это, чтобы думать о каждом фильме про великого писателя как о великом фильме… Поскольку всегда есть неизбежная фальшь, когда изображается жизнь творческого человека в массовом кино. Вопрос только в том, насколько это фальшь талантлива и интересна. Конечно, иногда это невыносимо видеть, как «писатель» что-то зачеркнул и что-то стал писать, когда у него «приход вдохновения». Хотя, может быть, так всё и было… Зачеркнул. Скомкал. Погрыз карандаш.
Мой хороший американский приятель, танцор современного танца, стареющий и одинокий, вернувшись из Штатов пару дней назад, принёс мне сборник рассказов Сэлинджера, который он обнаружил на улице в Нью-Йорке не так давно. Не исключено, что рядом с Центральным парком. И даже подчеркнул мне красной ручкой те рассказы, которые я должен обязательно прочитать. Он ничего не знал про то, что я мучительно пытаюсь написать рецензию на это кино. И вполне удивился. Сэлинджер очень интересный писатель. Я хотел было перечитать всё собрание его сочинений, но не успел, поскольку помимо этой рецензии мне нужно писать много других. Придётся читать позже в любом случае. Мой друг много смеялся, говоря об Америке, которую описывал Сэлинджер, поскольку там, мол, тогда все везде курили… Тогда и правда так было принято. Какая странная жизнь. Курят. Танцуют. Умирают. Поют. Поднимают стропила над заброшенными домиками в лесу. К счастью, Сэлинджер и как личность, и как писатель противоречив и разнопланов. Каждый может отыскать что-то интересное для себя. Например, что он был ещё и контрразведчик. Я, когда читаю его, всё больше думаю вовсе не об утках в замерзающем пруду, а о чуде жизни, которое почему-то никак не удаётся удержать в руках, как счастье, которое всегда ускользает. Пусть летят утки. В юности к счастью чаще бываешь ближе, а потом всё дальше. И только сидишь иногда и пропускаешь поезда в метро, листая книжку на чужом языке, в тщетной надежде обрести внезапное озарение и стать свободным.