Осень 1941 года: В Белом доме знали, что японцы лгут

Одним из обвинений в адрес Иосифа Сталина со стороны его хулителей является утверждение о том, что он «проспал» германское нападение 22 июня 1941 года, своевременно не предпринял мер по приведению войск в боевую готовность. И вообще проявлял, чуть ли не наивность и беспечность, якобы доверившись пакту о ненападении с Адольфом Гитлером. Ну, а ненавидевший Сталина Никита Хрущев в своей бессильной злобе, движимый жаждой мести человека не очень крупного калибра в отношении почившего титана, договорился до того, что обвинил генералиссимуса в руководстве войной «по глобусу». Заметим, что в кабинете Сталина, в отличие от кабинетов Черчилля и Гитлера, напольного глобуса «для руководства войной» не было, и, по свидетельствам советских маршалов и генералов, он детально вникал во все важные аспекты планировавшихся стратегических операций Великой Отечественной войны.

Гораздо меньше претензий в адрес президента США Франклина Рузвельта за то, что он и его администрация и спецслужбы, даже раскрыв японские дипломатические коды, не смогли установить подготовку, выдвижение и момент нанесения удара японской морской авиации по главной военно-морской базе США в Пёрл-Харборе. Версию о том, что Рузвельт якобы знал о предстоящем нападении японцев и сознательно подставил Пёрл-Харбор под удар, в расчет принимать не будем как не доказанную.

В предлагаемом читателю очерке рассматриваются позиции Японии и США накануне войны на Тихом океане, попытки Вашингтона оттянуть вооруженное столкновение и мероприятия Токио по дезинформации противника, сокрытию уже принятого решения нанести вероломный удар.

* * *

Американо-японские переговоры о нормализации двусторонних отношений начались в Вашингтоне 16 апреля 1941 г., вскоре после прибытия в США нового японского посла адмирала Китисабуро Номуры. Служивший ранее в США в должности военно-морского атташе при посольстве Японии Номура был лично знаком с президентом Рузвельтом и считался «сторонником политики примирения и уступок».

Весной 1941 г. позиции сторон сводились к следующему.

Правительство США в меморандуме государственного секретаря К. Хэлла от 16 апреля японскому правительству в качестве основы японо-американского соглашения предложило для обсуждения четыре пункта: уважение территориальной целостности и суверенитета каждой нации; поддержка принципа невмешательства во внутренние дела других стран; поддержка принципа равенства, включая равенство возможностей торговли; ненарушение статус-кво в районе Тихого океана, за исключением случаев, когда статус-кво может быть изменен мирными средствами. При этом в обмен на вывод японских войск из Китая, образование в Китае единого правительства США не исключали возможность признания марионеточного государства Маньчжоу-Го, созданного японцами на территории захваченного ими в 1931—1932 гг. Северо-Восточного Китая.

Со своей стороны, японцы предложили США признать Маньчжоу-Го, отказать в поддержке правительству Чан Кайши, предоставить Японии неограниченные права на получение в юго-западной части Тихого океана необходимого ей военно-стратегического сырья, не допускать укрепления американцами своих позиций на Филиппинах.

Как видно из заявленных сторонами условий, правительство США, ища компромисс с Японией, по существу продолжало на Дальнем Востоке политику умиротворения. Более того, американское правительство через своих доверенных лиц давало понять японцам, что при определённых условиях США могли бы поддержать Японию в случае её войны с СССР. Для этого японскому правительству предлагалось пересмотреть свои отношения с Германией и выйти из Тройственного пакта. Дело в том, что в Вашингтоне и Лондоне Тройственный пакт Германии, Японии и Италии рассматривали как направленный не столько против СССР, сколько против США и Великобритании.

Готовность США к компромиссам с Японией объяснялась всё большей вовлечённостью страны в войну в Европе, где события развивались таким образом, что рано или поздно американцы должны были вмешаться в борьбу с Германией. Рузвельт в своём обращении к американскому народу 27 мая 1941 г. заявил, что нацисты «после завоевания Латинской Америки планируют далее задушить Соединённые Штаты и доминион Канаду». Президент США отчётливо сознавал, что неурегулированность отношений с Японией и опасность вооружённого столкновения с этим государством чреваты ситуацией, при которой военно-морской флот США не сможет использовать все свои силы против Германии в Атлантике и его значительная часть будет прикована к тихоокеанскому театру военных действий.

Это понимали и в Токио. Стремясь склонить США к дальнейшим уступкам Японии и испытывая серьёзное давление со стороны Германии, которая прилагала большие усилия для недопущения японо-американского урегулирования, японское правительство решило твёрдо отстаивать свои позиции на переговорах в Вашингтоне. При этом Япония со всей определённостью заявила, что рассматривает «Тройственный пакт в качестве оборонительного соглашения» и не собирается от него отказываться ни при каких условиях.

Как писал Хэлл в своих мемуарах, согласно положениям японского проекта, «над всем районом Тихого океана по существу устанавливалось своего рода совместное японо-американское государство, причём господство Японии простиралось над той его частью, где проживало 9/10 населения и было сосредоточено 9/10 богатств района. Права и интересы других стран почти совсем не принимались во внимание». Хэлл считал, что «этот проект почти не давал надежды».

Эти настроения разделял и Рузвельт, который, не возлагая особых надежд на благоприятный исход переговоров с японцами, тем не менее стремился как можно дольше оттягивать начало японо-американской войны.

Установление японского военного контроля над всем Индокитаем и вынужденное введение США экономических санкций в отношении Японии свидетельствовали о том, что перспектив для нахождения взаимоприемлемых договорённостей по поводу раздела сфер влияния в Восточной Азии и на Тихом океане, и в первую очередь в Китае, практически не было. Япония открыто претендовала на единоличное господство в этом обширном регионе мира, а США не желали с этим соглашаться.

6 сентября на Императорском совещании высшее военно-политическое руководство Японии приняло решение вступить в войну с США, Великобританией и Нидерландами, закончив все приготовления к войне к концу октября. Начать военные действия императорская ставка (дайхонъэй) предлагала в первой декаде ноября. При этом с целью введения правительства США в заблуждение по поводу истинных намерений Японии было признано целесообразным не только не прекращать переговоры в Вашингтоне, но и создавать впечатление о том, что японское правительство якобы искренне продолжает искать пути предотвращения войны.

В донесении руководителя советской разведгруппы в Японии Рихарда Зорге от 14 сентября 1941 г. сообщалось, что представитель флота и Тосио Сиратори (видный японский государственный деятель и дипломат, в 1941 году — посол Японии в Италии — А.К.) сказали германскому послу в Японии Ойгену Отту и германскому военно-морскому атташе в Токио, что «переговоры с США есть последний эксперимент, чтобы доказать народу и крупным капиталистам, что достигнуть понимания с Америкой невозможно».

Хотя разработанные к началу ноября «новые предложения» (вариант А и вариант Б) предусматривали некоторое смягчение японской позиции по спорным вопросам и даже допускали отвод японских войск из Китая «через два года после заключения мира», а из Северо-Восточного Китая, Внутренней Монголии и острова Хайнань — «через 25 лет», в действительности, как заявил на Императорском совещании 5 ноября министр иностранных дел Японии Сигэнори Того, «возможности достижения на переговорах соглашения, к нашему глубокому сожалению, невелики». При этом он указал, что «у Японии остаются весьма ограниченные возможности для дипломатического маневрирования».

Говоря о малых возможностях для дипломатического маневрирования, Того скорее всего имел в виду то, что военные круги японского государства уже приняли решение воевать, а дипломатам по существу отводилась лишь незавидная роль лжецов, в задачу которых входило попытаться убедить партнёров по переговорам в обратном. Дело в том, что на том же императорском совещании 5 ноября было принято следующее решение:

«1.Начать военные действия в первых числах декабря; армии и военно-морскому флоту полностью завершить подготовку к операциям.

2. Переговоры с США проводить в соответствии с прилагаемым документом (вариант А и вариант Б).

3. Усилить сотрудничество с Германией и Италией.

4. Непосредственно перед началом военных действий установить тесные связи с Таиландом.

В случае, если переговоры с США к 0 часам 1 декабря принесут успех, военные действия отложить».

Последняя фраза в этом документе могла иметь смысл лишь в той гипотетической ситуации, когда американское правительство фактически пошло бы на капитуляцию и согласилось бы на безраздельное господство Японии в обширном Азиатско-Тихоокеанском регионе. То есть речь шла о маловероятном, но тем не менее учитывавшемся в Токио азиатском варианте «мюнхенского соглашения».

О том, что предложенные японцами варианты А и Б были не чем иным, как «дымовой завесой», свидетельствует тот факт, что 1 ноября, ещё до Императорского совещания был отдан «приказ №1 по объединённой эскадре», в котором говорилось: «Великая Японская Империя объявляет войну США, Великобритании и Нидерландам. Указ об объявлении войны будет опубликован в день X. Довести до сведения данные приказа в день Y. 5 ноября секретным приказом №2 был установлен день Y — 23 ноября, а 8 ноября секретным приказом №3 ­ днём X устанавливалась дата 8 декабря.

Бывший накануне и в годы войны старшим офицером генерального штаба японской армии полковник Такусиро Хаттори писал после войны: «Начальник генерального штаба Сугияма и начальник главного морского штаба Нагано 3 и 5 ноября поочерёдно доложили императору оперативные планы и получили его высочайшее одобрение. 5 ноября верховное командование армии и флота провело военную игру в присутствии императора и разъяснило ему план операции на юге». По поводу удара по Пёрл-Харбору в оперативном плане военно-морского флота указывалось: «Группе кораблей, основу которой составляет шесть авианосцев, под командованием командира 1-го авианосного соединения нанести внезапный удар по основным силам флота США в базах на Гавайских островах. Основная цель группы — за десять дней до начала операции выдвинуться в район Курильских островов, а за один — два часа до рассвета в день Х, находясь в районе 110 миль севернее Оаху, силами 400 самолётов нанести внезапный удар по авиации и кораблям в Пёрл-Харборе».

«Таким образом, — свидетельствовал Хаттори, — можно считать, что 5 ноября на совещании в присутствии императора фактически было принято решение начать войну».

Существуют довольно веские основания считать, что последовавшие дипломатические манёвры японского правительства главным образом преследовали цель обеспечить внезапность японского удара по Пёрл-Харбору.

Командование военно-морского флота Японии не скрывало своего раздражения по поводу японо-американских переговоров и требовало скорейшего начала войны. Начальник главного морского штаба Нагано заявил 1 ноября на очередном заседании координационного совета правительства и императорской ставки, что «если переговоры не будут завершены к концу ноября, то войну следует начать незамедлительно, иначе будет поздно. Если Япония не вступит на сей раз в бой с Англией и Америкой, она навсегда лишится благоприятной возможности сделать это и будет вынуждена капитулировать. И, напротив, если она решит сражаться немедля, это гарантирует ей совершенно определённый успех на начальной стадии военных действий, а дальнейшие перспективы будут зависеть главным образом от национальной мощи и событий на международной арене. Но при этом, поскольку командование ВМФ уверено в своей стратегии «перехвата» сил противника или «заманивания их в засаду», то оно считает возможным посредством занятия стратегических пунктов в южных зонах создать неуязвимые позиции». Стремление командования флотом начать войну как можно скорее в значительной степени было связано с прогнозами о том, что с марта 1942 г. соотношение сил японского и американского флотов изменится в пользу США.

«Высшее командование армии было настроено ещё оптимистичнее и повторяло требования о как можно более быстром принятии решения о начале войны… 1 ноября участники заседания энергично отстаивали необходимость немедленно принять решение о войне в случае провала переговоров», — писал участник совещаний по выработке решения о вступлении в войну, тогдашний министр иностранных дел Японии Того.

Так как курс на войну был фактически одобрен ещё 1 ноября, Того, не дожидаясь официального одобрения этого решения на запланированном на 5 ноября Императорском совещании, направил послу Номура инструкции выдвинуть перед Рузвельтом «новые предложения» по варианту А, а в случае, если они будут отвергнуты американцами, продолжить переговоры, используя вариант Б. В телеграмме Номуре особо подчёркивалось, что «нынешние переговоры знаменуют собой наше последнее усилие, и Вы должны понимать, что предложения А и Б являются действительно окончательными. Если мы не сможем обеспечить скорейшее завершение переговоров, то, как это ни прискорбно, их крах станет неизбежным… Когда совещание у императора закончит работу, мы немедленно сообщим Вам его результат, после чего Вы встретитесь с президентом Рузвельтом и госсекретарём Хэллом и сделаете всё от Вас зависящее, чтобы заставить их в полной мере осознать нашу решимость…». При этом было дано весьма важное указание о том, что «в данных обстоятельствах соглашение необходимо заключить к 25 ноября». Напомним, что это был установленный срок для отдачи приказа о выходе в море авианосного соединения с тем, чтобы преодолев расстояние до Пёрл-Харбора, нанести по нему удар ранним утром 7 декабря (по гавайскому времени).

Как стало известно после войны, американские спецслужбы быстро расшифровали депешу Того послу Номура, и Рузвельт и Хэлл прочли её до официального представления американскому президенту «новых предложений» Токио. Содержание депеши взволновало американских руководителей. Стало ясно, что японцы затевают что-то серьёзное после 25 ноября.

Американское командование считало, что США ещё не готовы к столкновению с Японией. 5 ноября главнокомандующий военно-морским флотом США адмирал Р. Старк и начальник штаба армии генерал Дж. Маршалл представили Рузвельту меморандум, в котором предлагали продолжать политическое маневрирование с целью оттягивания конфликта с Японией. «Соединённые Штаты, — указывалось в меморандуме, — должны избегать войны с Японией до того момента, пока не будут созданы достаточно сильные оборонительные позиции на Дальнем Востоке, или до того времени, когда Япония будет прямо угрожать или нападёт на территории, безопасность которых чрезвычайно важна для США». Под такими территориями подразумевались владения США на Тихом океане, страны Британского содружества, Голландская Индия (Индонезия).

В связи с этим появилась идея попытаться заключить с Японией временное соглашение. Такое соглашение, по замыслу американского руководства, могло предоставить США и Великобритании возможность выиграть время и лучше подготовиться к войне, о которой в Белом доме уже заговорили вслух. 7 ноября на заседании правительства Хэлл прямо предупредил об угрозе надвигающейся войны с Японией, заявив:

«Мы не знаем, когда и где Япония совершит вооружённое нападение, поэтому должны быть в постоянной готовности». В то же время было ясно, что ни о каком всеобъемлющем соглашении с японцами не может быть и речи. Хэлл писал после войны: «Предлагавшиеся уступки с нашей стороны фактически означали нашу капитуляцию…».

Тем не менее идея попытаться заключить с Японией временное соглашение — «модус вивенди» — нашла активных сторонников в дальневосточном отделе Госдепартамента США. Надежду на то, что ещё остаются возможности для маневрирования, в определённой степени подкрепило направление 6 ноября министром иностранных дел Того в Вашингтон «в помощь» Номуре известного японского дипломата, бывшего посла в Бельгии и Германии Сабуро Курусу. Хотя Того в своих воспоминаниях пытался отвергать обвинения в том, что Курусу был направлен в Вашингтон «для камуфляжа» с целью дезинформации американцев по поводу подлинных замыслов Токио, в действительности это было именно так.