Как Арташес Халатов Максима Горького в Россию вернул
Во Всемирной паутине наше внимание привлекло объявление (вернее, его «историческая составляющая») некоего московского агентства недвижимости, призывающее «выгодно купить квартиру или пентхаус в доме №2 по улице Серафимовича»: сталинский Дом правительства, больше известный как Дом на набережной, расположен в центре Москвы, рядом с Кремлем.
Здание стоит на «золотом» острове Балчуг у Большого Каменного моста и выходит фасадом на Берсеневскую набережную. В комплексе размещается 505 квартир площадью от 70 до 140 кв. м. Высота потолков варьируется от 3,5 до 4,5 м. Из окон открываются виды на Кремль, памятник Петру I и храм Христа Спасителя. Дом построен в 1931 году. Архитектор — Б. М. Иофан. Зданию присвоен статус памятника истории. Оно охраняется государством. Комплекс занимает площадь 3 гектара. Объединяет 24 секции высотой 11−12 этажей и здания Театра эстрады и кинотеатра «Ударник».
В Доме на набережной в разные годы проживали и проживают многие известные армяне со своими семьями. О них наше повествование. Мы с вами, дорогие читатели, совершим путешествие по избранным судьбам и именам — ведь из истории эпоху не выкинешь, и в ней для каждого будущего поколения есть свои обязательные уроки.
Из домовой книги (ул. Серафимовича, дом 2, кв. 229):
- Халатов Артемий Багратович
- Халатова Екатерина Герасимовна
- Халатова Татьяна Павловна
- Халатова Светлана Артемьевна
Артемий Багратович Халатов (Арташес Багратович Халатянц), советский государственный и партийный деятель, родился 21 апреля 1896 года (по другим данным — 27 апреля 1894 г.) в Баку. В автобиографии он писал, что родился в рабочей семье, хотя некоторые биографы считают, что он происходил из семьи богатого торговца-армянина.
Окончив в 1912 году Бакинское реальное училище, он отправился в Москву, где поступил в Московский коммерческий институт. В 1917 году вступил в РСДРП (б) — Российскую социал-демократическую рабочую партию (большевиков).
После Февральской революции 1917 года занимал должность заместителя председателя Московского городского промышленного комитета. В октябре 1917 года — член президиума Замоскворецкого районного Военно-революционного комитета. С 26 октября того же года заместитель чрезвычайного комиссара, с начала 1918 года — чрезвычайный комиссар Москвы по продовольствию и транспорту. В годы Гражданской войны — на руководящих постах в Наркомате продовольствия. Одновременно осенью 1919 года по предложению председателя Совета народных комиссаров (СНК) В. И. Ленина назначен начальником Главного управления по снабжению Красной армии — Главснабпродарма. С 1920 года член Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК). Бессменный член Моссовета.
В 1921—1928 гг. председатель Центральной комиссии по улучшению быта ученых (ЦЕКУБУ) при СНК РСФСР-СССР, решал вопросы, связанные со снабжением ученых. С 1922 года член коллегии Наркомата путей сообщения.
В 1923 году он по собственной инициативе организовал паевое товарищество «Нарпит» («Народное питание»), которое стало, по сути, главным делом его жизни. Идея товарищества была грандиозна — создать единую сеть общественного питания в масштабах всей страны.
Развивая эти идеи, Халатов стал инициатором создания фабрик-кухонь, впоследствии — комбинатов питания. Первая фабрика-кухня открылась в 1925 году, правда, не в Москве, а в Иваново-Вознесенске. Халатов лично присутствовал на ее открытии. Первая фабрика-кухня могла одновременно обслуживать 600 человек. Вскоре фабрики-кухни начали активно строиться по всей стране, а на каждом предприятии стали возникать столовые. К 1929 году счет фабрик-кухонь шел на десятки, а столовых — на сотни.
С 1924 по 1927 год Халатов является ректором Московского института инженеров транспорта (МИИТ). В 1927 году он сменил опального Ивара Смилгу на посту ректора Московского института народного хозяйства (МИНХ), которым руководил до 1929 года.
С июля 1927 года по постановлению СНК Халатов — член коллегии Наркомата просвещения (Наркомпроса) и председатель правления Госиздата и Объединения госиздательств (ОГИЗ) РСФСР. Играл важную роль в создании системы политической цензуры, после высылки одного из организаторов Октябрьской революции Л. Д. Троцкого закрыл основанное Максимом Горьким издательство «Всемирная литература». В то же время Халатов являлся едва ли не лучшим руководителем Госиздата за все советское время. Считая, что не следует скрывать от советского читателя всю историческую правду, он способствовал изданию в СССР многих книг, содержание которых никак не отвечало требованиям советских идеологов-ортодоксов. Издавались мемуары белых генералов, воспоминания красных участников революции, в которых описывалось «все, как было», а также многочисленные исследования по истории революции и Гражданской войны, где без приукрашивания излагались реальные факты и высказывались различные точки зрения. Так, в 1928 году были изданы «Очерки русской смуты» генерала А. И. Деникина, а в 1929-м — воспоминания видного латышского революционера, начальника штаба московской Красной гвардии Я. Я. Пече о событиях в Москве в октябре 1917 года, во многом перечеркивающие официальную версию событий и рассказывающие, мягко говоря, о не очень достойном поведении некоторых руководителей московской большевистской организации. В 30-е годы все эти книги были изъяты и находились в Спецхранах вплоть до перестройки (1986—1987), когда началось их переиздание.
В 1932 году Халатов снова перешел в Наркомат путей сообщения и проработал там до 1935 года. С 1935 года Халатов занимал пост председателя Центрального совета Всесоюзного общества изобретателей. Автор более 60 брошюр и статей по экономическим вопросам.
Его имя в 1930-х годах носили Театр детской книги и школа Фабрично-заводского ученичества (ФЗУ) в Москве.
Из «Расстрельных списков Донского кладбища»:
«Халатов Артемий Багратович
Год рождения: 1896. Национальность: армянин. Уроженец г. Баку. Место проживания: г. Москва, ул. Серафимовича, д. 2 (Дом правительства), кв. 229. Образование: неоконченное высшее. Партийность: член ВКП (б) с 1917 г., исключен из ВКП (б) в 1937 г. Место работы, должность: бывший председатель правления Госиздата и ОГИЗа, на момент ареста — председатель Всесоюзного общества изобретателей.
Арестован 27 июня 1937 г. Осужден Военной коллегией Верховного суда (ВКВС) СССР по обвинению в активном участии в антисоветской террористической организации правых. Приговорен к расстрелу 26 сентября 1937 г. Приговор приведен в исполнение 26 сентября 1937 г.
Реабилитирован 23 мая 1956 г., определением ВКВС СССР. Место захоронения: Донское кладбище, могила 1».
В 1937 году были репрессированы и родные Артемия Багратовича: жена — Татьяна Павловна Халатова, дочь — Светлана и мать — Екатерина Герасимовна Халатова.
16 октября 1921 года писатель Максим Горький покинул Россию. Сначала жил в Германии и Чехословакии, а в 1924-м поселился на вилле в Сорренто (Италия). Положение у него было двойственное: с одной стороны, он довольно резко критиковал советскую власть за нарушение свободы слова и запреты на инакомыслие, а с другой — противостоял абсолютному большинству русской политической эмиграции своей приверженностью к идее социализма.
Отрывок из книги Вадима Баранова «Горький без грима. Тайна смерти»:
«Все больше возможностей возникало у Сталина для гигантского плана преобразования жизни страны, все меньше оставалось оппонентов. К индустриализации государство, собственно, уже приступило. Новые огромные капиталовложения для этого может дать только мужик. Точнее, их, эти средства, нужно будет взять у него. А для этого деревню надо преобразовать в корне, коллективизировать ее. Это будет великий перелом, равный по своим последствиям Октябрю 1917 года. И если ту революцию возглавил Ленин, то эту осуществит он, Сталин.
Сейчас, как никогда раньше, нужна была помощь. Помощь от влиятельных людей, не входящих в партию, но своим авторитетом осеняющих его, Сталина, начинания. Среди таких людей Горький был, безусловно, фигурой номер один…
Пожалуй, пришла пора возвращать Горького. И не надо здесь отдавать инициативу тем, кто уже носится с этой идеей, щеголяя личными контактами с писателем. Пусть люди скажут потом: «Когда уехал Горький? Горький уехал при Ленине. Уехал, потому что не мог оставаться. Когда вернулся Горький? Горький вернулся при Сталине. Вернулся, потому что не мог не вернуться!»
Горьковский юбилей 1928 года приближался как нельзя более кстати!
Однако всякое дело требует организации. Так сказать, кадрового обеспечения. Но кому персонально можно поручить это дело огромной важности?..
Прежде всего надо определить, какими свойствами должен обладать этот человек.
Лучше, если он будет знакомым Горького. Тогда все сведения, исходящие от него, Алексей Максимович станет воспринимать с большим доверием. Неплохо, если он из тех, кто общался с Лениным… Лучше, если это будет кто-то из работающих среди интеллигенции… Ну, скажем, издатель… Ведь Горький любит издавать книжки, журналы, газеты. Ну и конечно, это должен быть человек, которому может доверять Он сам…
Такого, кто обладал бы всеми этими данными, так и не вспомнилось. Но ведь подтянуть до нужной должности подходящего человека всегда можно.
Позвонил секретарю.
Подготовьте-ка мне личное дело Халатова!
Итак, Халатов Артемий Багратович. Год рождения 1896-й. Год вступления в партию — 1917-й. После революции — член коллегии Народного комиссариата по продовольствию.
Потом — начальник продовольственного снабжения Красной армии. Это не то… А вот и то, что нужно. Осенью 1921 года Ленин создает Цекубу и делает ее председателем Халатова! Вот здесь-то, очевидно, он и познакомился с Горьким…
Халатов — это именно то, что надо».
При жизни В. И. Ленина, ссылаясь на него, А. М. Горький постоянно досаждал председателю Центральной комиссии по улучшению быта ученых (ЦЕКУБУ) при СНК РСФСР А. Б. Халатову просьбами и ходатайствами по вопросам устройства жизни столичных и провинциальных литераторов, интеллигентов-гуманитариев, технических специалистов.
Из книги Вадима Баранова:
«В июле 1927 года решением Совнаркома Халатов был назначен председателем правления Государственного издательства (Госиздата).
Как отнесся Халатов к своему назначению? В большом письме Горькому от 19 августа 1927 года Халатов писал: «Теперь вот — уже второй месяц, как Совнарком назначил меня руководителем Государственного издательства… — для укрепления ГИЗа…»
В том же письме, словно бы подтверждая истину, все более приходившуюся к сталинскому «двору» и предшествовавшую великой кадровой революции, Халатов продолжал: «Дело для меня совершенно новое, незнакомое, имею беспрерывный 10-летний опыт по организационно-хозяйственной руководящей линии, но не к издательски-книжной, придется перенести свой опыт на эту работу… А «дело это труднейшее, сложное, многообразное, не налаженное…»
В конце письма Халатов взывает к Горькому о помощи. Пока еще мало что смысля в издательском деле, он тем не менее прекрасно понимал одно: Горький не только великий писатель, но и великий издатель.
Впрочем, как мы еще сможем убедиться, в переписке Халатова с Горьким начал обозначаться, а потом развиваться все уверенней и активней и куда более важный «сюжет»…
Вскоре, в августе 1927 года, в Сорренто, на виллу Il Sorito почта доставила из России небольшую бандероль. Получал Горький всякую корреспонденцию в изобилии, но эта бандероль оказалась и неожиданной, и приятной. Небольшая книжечка, названная весьма непритязательно, чисто по-деловому: «Отчет о деятельности ЦЕКУБУ за 5 лет (1921—1926 гг.)». Прислал тот же Халатов…
19 октября 1927 года Горький отвечал Халатову: «Лично Вы, дорогой друг, в эти героические годы были неутомимым пестуном и «кормильцем» ученых. Вы навсегда связали Ваше имя с Цекубу… Так как я знаю эту Вашу работу, я уверен, что говорю о ней безошибочно… Какой Вы, А<ртемий> Б<агратович>, прекрасный работник, хороший человек».
Еще раньше, 1 сентября, Халатов пустил «пробный зонд» относительно исполняющегося «в эти дни» 35-летия творческой деятельности Горького. Выразил свое восхищение писателем, пожалел: «В эти дни нет Вас здесь у нас, в Москве, чтобы иметь возможность в близко товарищеской обстановке (торжественная обстановка Вам всегда была чужда) провести эти дни».
12 октября 1927 года под заголовком «Привет Горькому» в «Известиях» была опубликована телеграмма по случаю юбилея, выражающая «твердую уверенность», что это не только дата, «итожащая пройденный путь, но и связующее звено между ним и дальнейшим сотрудничеством с ГИЗом и «Известиями» в деле служения трудящимся массам СССР». Телеграмму подписали Халатов и Скворцов-Степанов, редактор «Известий».
23 февраля 1928 года те же «Известия» опубликовали сообщение о том, что Наркомпрос ходатайствует перед руководством о присвоении звания заслуженного деятеля искусств А. М. Горькому…
В письме Халатову от 5 марта 1928 года Горький писал: «…Итальянские газеты печатают, что мне дано звание «заслуженного писателя» или что-то в этом роде. Сим извещаю юбилейный комитет, что я решительно отказываюсь от всяких чинов и наград, в какой бы форме они ни были предложены мне. Я имею уже высшую награду, о которой может мечтать литератор, — награду непосредственного общения с моим читателем…»
Собираясь в Россию и задумывая книгу о ней, Горький писал Халатову о том, что хочет проехать по местам своих былых путешествий.
Из книги Вадима Баранова:
«В Москве 28 мая 1928 года на перроне Белорусского вокзала в честь высокого гостя был выстроен почетный караул. Прибыли руководители партии и правительства — Н. Бухарин, К. Ворошилов, С. Орджоникидзе, А. Луначарский, Ем. Ярославский, М. Литвинов, А. Бубнов, писатели, ученые, деятели искусства, бесчисленные делегации фабрик и заводов.
Похоже, встречали не человека, даже не писателя, а — Юбиляра…
Горький проделал большое путешествие по стране: побывал в Курске, на Украине, в Азербайджане, Грузии, Крыму, совершил поездку вверх по Волге от Сталинграда до родного Нижнего… Обилие интереснейших впечатлений. Встречи. И речи!»
Из книги Юрия Домбровского «Факультет ненужных вещей»:
«В пору, когда Горький возвращался на зиму в Италию, контакты с ним Сталин в основном продолжал поддерживать через Халатова, который не только вел с Горьким интенсивную переписку, но и приезжал в Сорренто. И вот наконец настал момент для включения Горького в осуществление главной цели Сталина…»
Сталин втайне мечтал видеть Горького в качестве автора книги о себе самом.
В январе 1932 года, коснувшись основного для писателя — издания его книг в связи с приближающимся 40-летием творческой деятельности, Халатов сразу переходит к главному для Сталина: «Материалы для биографии И<осифа> В<иссарионовича> мы Вам послали, напишите мне — не нужны ли Вам какие-либо еще материалы и когда думаете нам ее дать».
Отрывок из документального романа Аркадия Ваксберга «Гибель Буревестника»:
«Стало быть, устная договоренность о такой книге уже была — Халатов пишет о ней как о деле решенном, вопрос о том, собирается ли Горький ее писать, вообще не стоит, все дело лишь в сроке да еще, быть может, в отсутствии дополнительных материалов. Сговориться об этом могли только в то время, когда Горький находился в Москве, и Сталин, делая вид, что ничего не знает об ожидающем его подарке, старательно Горького очаровывал, а это он, как мы знаем, при желании делать умел…
В секретном фонде архива А. М. Горького сохранились черновые наброски будущей биографии вождя: два исчерканных листа рукописи с фразой «Иосиф Виссарионович Джугашвили родился в городе Гори (Грузия)» и с краткими сведениями о кавказском пейзаже, почерпнутыми скорее из энциклопедического словаря, чем из собственных воспоминаний.
Несомненно, он очень старался, пытаясь построить связные фразы и безжалостно зачеркивая те беспомощные пассажи, которые ложились на бумажный лист. Сердце на этот раз оказалось сильнее руки: выжать из себя нечто большее Горький так и не смог».
Но Горький был так крепко связан с СССР обилием самых разнообразных культурно-издательских дел, что вопрос о его возвращении на родину, в сущности, был решен.
Ну, а Халатов — Сталину он больше был не нужен. Впрочем, как и Горький. Вождь так и не дождался книги о самом себе в авторстве Алексея Максимовича.
Горький скончался 18 июля 1936 года в возрасте 68 лет от давней болезни легких, но вскоре был объявлен жертвой «троцкистско-бухаринского заговора». Против врачей, лечивших писателя, был открыт громкий судебный процесс…
Татьяна Павловна Халатова-Худякова (1902—1976), жена Артемия Багратовича, родилась в городе Царицыно (ныне Волгоград). По профессии художник-график, она работала в Институте изобразительной статистики, участвуя в создании знаменитой карты СССР для Кремля. В Доме на набережной у Халатовых часто собирались друзья. Хозяин очень любил петь, хоть и не обладал ни слухом, ни голосом. Зато у Татьяны Павловны был абсолютный слух и прекрасный голос.
Татьяна Павловна была арестована 16 июля 1937 года как ЧСИР (член семьи изменника родины). Сначала Бутырская тюрьма, затем этап в Сибирь в гулаговский лагерь на станции Яя (Тюменской ж. д.). Там провела в общей сложности 17 лет. Только 19 декабря 1956 года она была реабилитирована и вернулась в Москву. В мае того же года реабилитировали и А. Б. Халатова.
Несмотря на страшные годы в гулаговских застенках, Татьяна Павловна сохранила прекрасные человеческие качества: оптимизм, отзывчивость к чужому горю, доброту, тонкий юмор, огромный интерес к жизни; продолжала дружить с теми, кто делил с ней годы заключения и ссылки, обязательно раз в месяц собирала их у себя на квартире. Она с большой теплотой и любовью отзывалась о семье А. М. Горького, с которой Халатовы дружили до ареста. Жена писателя — Екатерина Пешкова — в 1937 году с огромным трудом добилась передачи Татьяне Павловне в тюрьму теплых вещей и продуктов.
Светлана Артемьевна Халатова (в замужестве — Ковалева) родилась в 1926 году в Москве.
Авторам данной публикации стало известно, что 17 сентября 2016 года на ежемесячном аукционе русского и западноевропейского искусства (Москва, Гоголевский бульвар, дом 29) был продан портрет из семейной коллекции Халатовых, на котором изображена Светлана, дочь Артемия Багратовича. Портрет был написан в 1933 году и подарен автором — русским и советским художником Корочкиным Василием Семеновичем (псевдоним Сварог) — А. Б. Халатову в честь семилетия Светланы.
На аукционе в виде лота также были выставлены две фотографии, предоставленные наследниками Халатовых: «Артемий Халатов с Максимом Горьким» и «Света Халатова с внучками М. Горького — Марфой и Дарьей».
Екатерина Герасимовна Халатова ушла из жизни в 1975 году в Москве в возрасте 99 лет. Ее похоронили на Новом Донском кладбище, непосредственно у ворот, с левой стороны (если стоять к воротам спиной). Здесь же был устроен кенотаф (надгробный памятник на месте, которое не содержит останков покойного, своего рода символическая могила) Артемию Халатову. На памятнике рядом с портретом Артемия Багратовича выбита трогательная надпись — «Гордость матери».
А. М. ГОРЬКИЙ — И. В. СТАЛИНУ:
«Наблюдениям матери Артема Халатова можно верить».
Отрывок из повести Самуила Зархия «Наркомпуть Ф. Дзержинский»:
«До Дзержинского, бессменного председателя Деткомиссии ВЦИК, дошли вести о тяжелом положении Покровского приемника для беспризорных ребят в Москве. Желая из первых рук узнать о нуждах детей, он вызвал к себе в НКПС (Народный комиссариат путей сообщения. — М. и Г.М.) инспектора отдела народного образования, прикрепленного к этому учреждению. Инспектором оказалась Екатерина Халатова (сотрудница сектора массовой работы Наркомпроса РСФСР. — М. и Г.М.), мать члена коллегии НКПС Артема Халатова.
Слушая свою собеседницу, Феликс Эдмундович вспомнил, что ему рассказывали о ее самоотверженной работе, о том, с каким отчаянным упорством уговаривает она беспризорников следовать за ней в приемник. Педагог по профессии, она не чурается никакой грязной работы и по-матерински ласково стрижет и моет головы запаршивевших малышей, мажет мазью гнойные струпья на детских тельцах.
Доброжелательно вглядываясь в измученное от беспокойной работы лицо Халатовой, Феликс Эдмундович подумал: «До чего сын похож на свою мать. У Артема Багратовича такие же жгучие миндалевидные глаза, такие же черные, как смоль, волнистые волосы. И, видимо, сходство у них не только внешнее, но и внутреннее, духовное. Вероятно, от матери унаследовал он упорство в достижении цели и щедрую любовь к людям».
Дзержинский спросил Халатову:
— Из всех перечисленных вами бед, Екатерина Герасимовна, что вы считаете главной бедой?
Халатова, не задумываясь, твердо сказала:
— Главное — это не материальные трудности. Основная беда в том, что много наших трудов пропадает даром. Проходит несколько дней и ребята исчезают, бегут из приемника. И получается у нас не воспитательное учреждение, а проходной двор. И снова начинай все сначала. Мы ложкой пытаемся вычерпать море. Поневоле руки опускаются.
— В чем же, по-вашему, выход из положения? — сразу задал вопрос Феликс Эдмундович.
— Я считаю, что следует заинтересовать ребят живым делом, — ответила Халатова.
— Верно! — мгновенно одобрил Дзержинский. — И знаете каким? Нужно учить детей ремеслу, профессии. Успех этого дела уже проверен на практике. Только общественно полезный труд оздоровит этих выброшенных за борт деморализованных детей, искалеченных нуждой и развращенных улицей… Немедля приступайте к организации мастерских… Конечно, в наших условиях — это дело весьма и весьма нелегкое».
Из письма А. М. Горького И. В. Сталину:
«Уверен, что Вы, Иосиф Виссарионович, не нуждаетесь в словесном изъявлении моей глубокой симпатии и чувства уважения моего к Вам, человеку исключительного мужества и большой духовной силы. Скажу, однако, что мне очень хотелось бы жить в Москве, в эти дни, вероятно — очень тяжелые для Вас. Вот и все. А затем «Довлеет дневи злоба его».
Одной из таких «злоб» является положение детей советских и партийных работников. Прилагаемая записка и табличка составлена матерью Артема Халатова, она очень давно работает с ребятами, и ее наблюдениям можно верить. Я тоже осведомлен о многих весьма печальных фактах, которые говорят о росте количества правонарушителей, создаваемых неустроенным семейным бытом и отсутствием ответственного воспитания в той широте, в какой его следовало бы организовать у нас. Мне кажется, что Халатова правильно указывает на необходимость создания у нас трудовых школ, в коих особенное внимание следует обратить на ознакомление ребят с производственной техникой. Я посылаю эту записку Вам, будучи уверен, что только Вы можете толкнуть это дело и поставить его сразу на правильные рельсы…
Крепко обнимаю Вас. Будьте здоровы. Берегите себя.
А. Пешков. 26.XI.32. Сорренто».
Сталин прислушивался к мнению и рекомендациям великого пролетарского писателя.
28—30 декабря 1932 года по указанию правительства РСФСР состоялся расширенный пленум Комиссии по улучшению жизни детей (Деткомиссии) при ВЦИК, обсудивший «вопрос о борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью» в связи «с тяжелым положением», создавшимся «на этом участке». А 29 января 1933 года СНК РСФСР принял постановление «О мерах борьбы с детской безнадзорностью и ликвидации уличной беспризорности детей», одно из решений которого было — «организовать в 1933 году в Горьковском, Северо-Кавказском и Западно-Сибирском краях специальные детские учреждения».