Превращение Трампа из успешного бизнесмена в политического лузера

На фоне практически полной пассивности Трампа в вопросе организации расследований в отношении своих оппонентов, активность которого проявляется исключительно в виде эпизодических возмущённых твитов в их отношении или немногочисленных интервью, которые на развитие событий особого влияния не имеют, разве что подчёркивают его беспомощность и неспособность организовать эффективный отпор своим обвинителям, информационно-расследовательская активность «властного конгломерата лживых СМИ и напыщенной псевдоэлиты» только возрастает, даже не особо скрывая в отсутствие поводов для уголовного преследования, под предлогом которых эти расследования ведутся, своей сугубо политической направленности. А постоянное присутствие в информационном пространстве темы причастности Трампа и его команды к вмешательству России в президентские выборы, создающее у обывателя видимость того, что Трамп и члены его команды действительно могут быть замешаны в каких-то незаконных связях с Россией, поддерживается обилием «расследователей», усердно эксплуатирующих одну и ту же тему и преследующих одних и тех же людей даже без подобия каких-либо реальных доказательств их вины.

Причём поиск этих незаконных связей для членов команды Трампа превращён в самый настоящий бюрократический кошмар! По информации Пейджа, комитет по разведке Сената направил ему и другим членам команды Трампа датированное 28 апреля с.г. письмо с просьбой предоставить перед закрытыми слушаниями подробную информацию о любых контактах с российскими официальными лицами или представителями российских деловых кругов с 16 июня 2015 года (со времени начала президентской кампании Трампа) и 20 января 2017 года, включая «дату, местоположение, перечень всех присутствующих лиц и полные копии любых заметок, сделанных вами или от вашего имени», «все записи сообщений, такие как электронная почта или текстовые сообщения, письменная корреспонденция и телефонные записи, сообщения», а также «список всех собраний, о которых вы знаете, между любым лицом, связанным с кампанией Трампа и любого официального российского представителя или представителя российского бизнеса» и «информацию о любых финансовых бумагах в России». Кроме того, комитет запросил предоставить более полную информацию о том, мог ли кто-либо в команде Трампа говорить о россиянах или о России.

Т.е. фактически сенаторы без предъявления даже малейших обвинений предложили фигурантам расследований не только предоставить подробную информацию о своих личных контактах за полтора года (!), но и «настучать» на других. Личный адвокат Трампа Майкл Коэн (Michael Cohen) категорически отказался от предоставления документов, мотивировав тем, как он указал в ответе ABCNews по электронной почте, что «запрос был плохо сформулированным, слишком общим и ответить на него невозможно» и добавил, что прежде, чем рассылать такие запросы, сначала «необходимо предоставить хотя бы одно убедительное свидетельство в подтверждение этой истории с Россией». Коэна, который женат на гражданке Украины, планировали допросить в закрытом режиме в комитете разведки Сената 19 сентября с.г., однако вследствие выпущенного им накануне слушаний заявления сенаторы обиделись и перенесли слушания на 25 октября, сделав их открытыми. В отношении Трампа Коэн в заявлении указал, что «никогда ничего не видел, ни малейшего намека на то, что демонстрировало его вовлечённость во вмешательство России в наши выборы или в какой-либо форме российского сговора», а также категорически отрицал свою причастность к сговору с российскими официальными лицами для взлома компьютеров и распространения фальшивых новостей для компрометации Х. Клинтон.

Пейдж в очередной раз в утончённой форме поизмывался над «расследователями», посоветовав обратиться за такими документами в ФБР, под наблюдением которого он длительное время находился, — «пожалуйста, примите во внимание, что любые записи, которые я мог сохранить как частное лицо, имеют ограниченные технические возможности и будут ничтожны в сравнении с полной базой данных, которую уже собрали на меня по приказу администрации Обамы на основе совершенно необоснованного ордера суда по иностранной разведке — это было сделано за то, что я осуществлял свои права в соответствии с первой поправкой к конституции» (гарантирующей свободу слова — прим. ИА REGNUM ). Флинну пришлось передать комитету более 600 (!) страниц документов, касающихся его рабочих контактов, а администрация Трампа, чтобы максимально подробно ответить на эти вопросы, передала «расследователям» 20 тысяч страниц!

Но если расследования комитетов Сената и Конгресса не предполагают конечной целью уголовное преследование и закончатся только докладами, отдельными от демократов и республиканцев или совместными, это уже как «расследователи» договорятся между собой, то расследование команды спецпрокурора Мюллера уголовное преследование не просто предполагает, оно именно для этого и ведётся. Причём не только по основной цели расследования, которая и так в приказе Розенстейна о назначении Мюллера спецпрокурором обозначена весьма широко: «(I) любые ссылки и / или координация между российским правительством и отдельными лицами, связанными с кампанией президента Дональда Трампа; а также, — (II) любые вопросы, которые возникли или могут возникнуть непосредственно из расследования; а также, — (III) любые другие вопросы, входящие в сферу действия 28 C.F.R. § 600.4 (a). Если специальный прокурор считает необходимым и целесообразным, специальный прокурор уполномочен преследовать федеральные преступления, связанные с расследованием этих вопросов». Т. е. если первый пункт, хоть и в общем плане, но всё-таки излагает хотя бы основной предмет расследования, то исходя из остальных, особенно последнего предложения в приказе, Мюллер может расследовать абсолютно всё, что и подтверждает уже существующая практика его расследования.

Кроме того, обращает на себя внимание особое упоминание Розенстейном в приказе пункта «а» раздела 4 («Юрисдикция») общих полномочий специального прокурора (28 C.F.R. § 600.4 (a), — Title 28 Code of Federal Regulations § 600, — Раздел 28 Свода федеральных нормативных актов, § 600 — общие полномочия специального прокурора), который предусматривает, что «Юрисдикция специального прокурора также включает в себя полномочия расследовать и преследовать в судебном порядке федеральные преступления, совершенные в ходе и с намерением вмешиваться в расследование специального прокурора, такие как лжесвидетельство, препятствование отправлению правосудия, уничтожение доказательств и запугивание свидетелей; и проводить апелляции, возникающие в связи с расследованием и / или преследованием по делу».

Обращает на себя внимание, поскольку этот пункт и без особого упоминания о нём даёт право специальному прокурору на такое расследование. В данном случае это выглядит почти как указание Мюллеру, на что ему следует обратить особое внимание, либо… как предупреждение Трампу! И, видимо, не случайно уже 14 июня с.г. в WashingtonPost появилось сообщение о том, что Мюллер занялся расследованием против Трампа в связи с возможным воспрепятствованием правосудию, а по данным агентства Bloomberg, Мюллер намерен выяснить, пытался ли Трамп замедлить расследование ФБР в отношении его бывшего советника по национальной безопасности Майкла Флинна. Если учесть, что «воспрепятствование правосудию» является одним из оснований для начала процедуры импичмента, то это более чем серьёзный сигнал Трампу.

К тому же, назначение Мюллера произошло при весьма «странных» с позиции права, разумеется, обстоятельствах, — сначала Розенстейн, уже после увольнения Коми 09 мая с.г., на закрытой встрече с двумя лидерами комитета по разведке Сената 11 мая утверждал, что оснований для назначения спецпрокурора нет. Но после последовавшего уже на следующий день ультиматума демократов по поводу этого утверждения настолько резко поменял свою позицию, что о назначении Мюллера сообщил Трампу и своему непосредственному начальнику Сешнсу не просто только после подписании им 17 мая с.г. приказа о назначении Мюллера, а буквально за полчаса до его опубликования!

И понятно почему, — в соответствии с п. «а» общих полномочий спецпрокурора (28 CFR § 600.1) он назначается только тогда, когда «уголовное расследование какого-либо лица или дела оправдано» («criminal investigation of a person or matter is warranted»), т. е., спецпрокурор назначается тогда, когда установлен факт преступления и требуется именно «уголовное расследование». Но в данном случае, поскольку на момент издания приказа ни одного конкретного факта «координации между российским правительством и отдельными лицами, связанными с кампанией президента Дональда Трампа», подлежащего «уголовному расследованию», установлено не было, то, соответственно, и не было ни одного объекта для этого «уголовного расследования», а значит, и оснований для назначения спецпрокурора. Об этом очевидном факте профессор права Университета Джорджа Вашингтона Джонатан Терли (Jonathan Turley) сказал в интервью ведущей FOXNews Марте Мак Каллум (Martha MacCallum) ещё 10 мая с.г.: «Никто ещё не объяснил мне, какое основное преступление будет расследовано в отношении российского влияния. Я не вижу преступления, поэтому не вижу, как оно замыкается на Трампе».

Кроме того, если 11 мая никакого «конфликта интересов для Департамента или других чрезвычайных обстоятельств» («conflict of interest for the Department or other extraordinary circumstances»), как указано в 28 CFR § 600.1, не было, то откуда и какой «конфликт интересов» появился в течение 5 (!) дней (два из них были выходными), после которых Розенстейн в глубокой тайне от своих начальников подписал приказ о назначении Мюллера? И почему вдруг вышел из доверия Дана Боэнте (Dana Boente), который с апреля с.г. руководит отделом национальной безопасности (National Security Division) минюста и согласно должности курирует расследование ФБР о вмешательстве России в президентские выборы и возможной координации этого вмешательства с членами команды Трампа? У него-то какой «конфликт интересов» случился и с кем, если 11 мая он докладывал сенаторам на закрытом слушании о ходе расследования вместе с Розенстейном и к нему никаких претензий ни по какому поводу не было ни от какой стороны, в том числе и от демократов? Да, в пункте «b» действительно говорится об «интересе общества» («public interest»), на который ссылается Розенстейн в своём заявлении по поводу назначения Мюллера, но исключительно в рамках вышеперечисленных «обстоятельств» («circumstances»), в которых не наблюдается даже намёка на какой-нибудь «конфликт».

И об этом написал даже сам Розенстейн, комментируя назначение Мюллера: «Моё решение не является доказательством того, что преступления были совершены или что обвинение оправдано. Я не сделал такого решения!». А это уже практически прямое свидетельство того, что решение о назначении спецпрокурора было не правовым, поскольку правовых оснований для него не было ровно никаких, а сугубо политическим, причём принятым под давлением в промежутке между 11 и 17 мая с.г., и именно после того, как сенатор Дик Дурбин (Richard «Dick»Durbin), помощник лидера меньшинства в Сенате и второй по влиятельности член демократического руководства Сената, 12 мая с.г. опубликовал заявление, в котором в ультимативной форме указал: «Чтобы сохранить свою репутацию надёжного прокурора, заместитель генерального прокурора Род Розенштейн должен назначить независимого специального прокурора для проведения возможных уголовных обвинений, или он должен подать в отставку!».

Вот поэтому Розенстейн и уведомил о назначении спецпрокурора Трампа и Сешнса за полчаса до опубликования приказа, поскольку знал, что он не соответствует федеральному нормативному акту, на основании которого назначаются спецпрокуроры, и потому, с позиции права, разумеется, он никак не смог бы обосновать его назначение ни перед Трампом, ни, тем более, перед Сешнсом. А после опубликования приказа ни Сешнс, ни Трамп его не то что отменить, но даже возражать против него не могли, поскольку их незамедлительно обвинили бы в воспрепятствовании следствию, и если Сешнсу это грозило бы незамедлительной отставкой, то Трампу бесспорным началом процедуры импичмента.

Кроме того, в п. «а» раздела 4 («Юрисдикция») общих полномочий специального прокурора (28 C.F.R. § 600.4 (a), который особо выделил в приказе о назначении Мюллера Розенстейн, однозначно указано, что специальному прокурору должна быть установлена «конкретная фактическая формулировка вопроса, подлежащего расследованию» («a specific factual statement of the matter to be investigated»), которой в приказе не наблюдается. Поэтому совершенно очевидно, что Мюллер был назначен спецпрокурором именно для сбора компромата на Трампа и на членов его команды, поскольку спецпрокурор назначается для объективного завершения уже существующего уголовного дела с постановкой конкретной формулировки вопроса, подлежащего расследованию, при наличии «конфликта интересов», но никак не для сбора материалов для его заведения, причём в течение неопределённого, а по сути, ничем не ограниченного времени.

Это дало повод популярному американскому колумнисту, еженедельные колонки которого перепечатываются примерно в 400 изданиях во всём мире, Чарльзу Краутхаммеру (Charles Krauthammer) 20 июля с.г. в программе «Tucker Carlson Tonight» на телеканале «FoxNews» назвать расследование Мюллера «fishing expedition» («рыболовная экспедиция» — идиома, означающая расследование, начатое для поиска доказательств не по декларируемой цели расследования, а что удастся «поймать», как на рыбалке — прим. ИА REGNUM ).

И это действительно так, поскольку никаких фактов вмешательства России в президентские выборы и возможной координации этого вмешательства с членами команды Трампа не установлено даже до сих пор, как после более чем 5-месячного расследования Мюллера, так и в результате гораздо более длительного фактического расследования ФБР с июля 2016 года! И об этом заявил сам Розенстейн 06 августа с.г., сказав в программе «Fox News Sunday», что «если Мюллер найдет доказательства преступления в рамках своего исследования, он сможет провести расследование» («if Mueller finds evidence of a crime within the scope of the probe, he can investigate»), отметив, видимо, отвечая на замечание Краутхаммера, что минюст не занимается «fishing expedition», но при этом даже предположительно не сказав о возможной продолжительности этой «рыбной экспедиции». О этом же 4 октября с.г. заявил журналистам председатель комитета по разведке Сената Ричард Берр (Richard Burr), отвечая на вопрос о том, были ли члены избирательного штаба Трампа в сговоре с Россией: «К какому-либо выводу по вопросу сговора мы пока не пришли».

Какими методами Мюллер ищет «доказательства преступления в рамках своего исследования», показывает пример расследования в отношении Манафорта, на которого по данным издания Politico команда Мюллера в сотрудничестве с генеральным прокурором Нью-Йорка Эриком Шнейдерманом (Eric Schneiderman) уже собрали доказательства финансовых правонарушений, в том числе возможного отмывания денежных средств. При этом издание прямо указывает, что это может потенциально предоставить Мюллеру дополнительные рычаги, чтобы заставить Манафорта сотрудничать в более широком расследовании кампании Трампа! Кстати, и агентство Reuters сообщило со ссылкой на свои источники, что команда Мюллера надеется склонить Манафорта к сотрудничеству с целью получения от него показания на других участников кампании Трампа, отметив при этом, что это обычная практика американских следователей в делах с несколькими подозреваемыми.

А то, что команда Мюллера пытается любыми способами получить «дополнительные рычаги», используя приёмы запугивания и устрашения не только фигурантов расследования, но и их близких родственников, показывает обыск 26 июля с.г. в доме Манафорта, когда 12 агентов ФБР разбудили Манафорта с женой в 6 часов утра в их спальне и в течение 10 часов обыскивали кондоминиум Манафорта размером 1600 кв. футов (148,6 кв. метра), состоящий из трёх спален и гостиной?! При этом они действовали по ордеру на обыск «без стука» («no-knock warrant»), который позволяет не только не предупреждать, но даже взламывать двери обыскиваемых, что они и сделали, жену Манафорта, — Кэтлин (Kathleen Manafort) обыскали на предмет наличия оружия, а обыск длился 10 часов, надо полагать, отнюдь не в виду его «тщательности», просто обыскиваемые в это время должны находиться в наручниках.

В ходе обыска агенты изъяли ряд документов, которые согласно ордеру на обыск права изымать не имели. Затем по требованию юридической компании эти документы вернули, фактически признав нарушение, но ведь с содержанием-то всё равно ознакомились, да и не факт, что не сняли копии. И вот как раз эти документы, обозначенные как «адвокат-клиент» («attorney-client»), которые включали в себя привилегированные материалы по подготовке Манафорта с участием адвоката к показаниям в комитете по разведке Сената о совместной с сыном президента Дональдом Трампом-младшим (Donald Trump Jr.) встрече с российским адвокатом Натальей Весельницкой, которые он давал накануне обыска 25 июля, и показаниям в юридическом комитете Сената, которые он должен был давать 26 июля в день обыска. Эти документы, видимо, и были основной целью обыска, поскольку в данном случае уж очень важным для противников Трампа является вопрос о том, знал ли Трамп-старший об этой встрече и предварительных предложениях в процессе её организации.

И в таких методах следствия первого в истории США сугубо «политического» спецпрокурора нет ничего удивительного, — несмотря на то, что формально Мюллер значится республиканцем, есть обстоятельство, очень тесно связывающее его с демократами и лично Обамой, которы, ввиду того, что по действующему законодательству директор ФБР может занимать свой пост не более 10 лет, попросил Конгресс принять закон, который позволил бы продлить срок полномочий Мюллера ещё на два года, и такой закон был принят. А 4 сентября 2013 года, после эксклюзивного 12-летнего пребывания во главе ФБР, Мюллер передал этот пост Джеймсу Коми. Так что абсолютно не исключено, что сейчас для Мюллера просто пришло время отблагодарить Обаму усердным расследованием, даже совсем не тех обстоятельств, для расследования которых его формально назначили, согласно официальной версии приказа Розенстейна. Во всяком случае, уже появилась информация о том, что, кроме Манафорта, изучаются также финансовые сделки не только Джареда Кушнера (Jared Kushner), Майкла Флинна и Картера Пейджа, но и самого Трампа.

Безусловно, политическая принадлежность, личные отношения и т.д. не являются однозначными доказательствами предвзятости, но дают основание предполагать её наличие, а первые же шаги Мюллера на посту спецпрокурора о такой предвзятости явно свидетельствуют, начиная с того, что он не может не понимать несоответствия своего назначения тому федеральному нормативному акту, на основании которого назначаются спецпрокуроры, но он ни словом не обмолвился о том, а где же то «уголовное расследование», для ведения которого его назначили? Зато вместо этого вполне логичного в данной ситуации вопроса начал активнейшим образом «расследовать» то, для чего оснований нет. Совсем. Например, вопрос возможного препятствования со стороны Трампа расследованию в отношению Флинна, которое ведёт ФБР и в отношении которого, по словам Коми, на слушаниях он не получал от Трампа указания его прекратить. На каком основании тогда Мюллер ведёт это расследование, если, кроме Коми, об этом говорить никто может?!

Абсолютно аналогично и расследование увольнения Трампом Коми с целью возможного препятствования расследованию о вмешательстве России в президентские выборы и возможной координации этого вмешательства с членами команды Трампа. Во-первых, Трамп уволил Коми после получения соответствующих документов от его руководства, — Сешнса и Розенстейна, так что это было не только сугубо личное мнение Трампа о несоответствии Коми должности директора ФБР, даже несмотря на то, что Трамп намеревался уволить Коми и до писем Сешнса и Розенстейна. Тем не менее, Мюллер запросил и уже изучает черновик письма Трампа об увольнении Коми, которое Трамп намеревался подписать до получения меморандума Розенстейна. Во-вторых, все заявления о том, что увольнение Коми предпринято с целью препятствования расследованию в отношении Флинна автоматически предполагают, что новый директор ФБР назначен как раз для того, чтобы этому расследованию препятствовать, но к Рэю по этому поводу никаких претензий нет. И, в-третьих, Дана Боэнте по-прежнему курирует эти расследования и докладывая 11 мая вместе с Розенстейном сенаторам о ходе расследований, т. е., уже после увольнения Коми он ни слова не сказал о том, что увольнение Коми как-то на ход расследований повлияло или может повлиять, так же, как и Розенстейн. Впрочем, и до настоящего времени от них таких заявлений нет. Тогда на чём Мюллер основывает это расследование?!

Причина этих обвинений Трампа, скорее всего, заключается в том, что они дают Мюллеру формальное основание требовать, в отличие от других «расследователей», предоставление документов не только за период избирательной кампании Трампа (с 16 июня 2015 года и до 20 января 2017 года), но и за период после его официального вступления на должность президента, что Мюллер уже и делает. А непредоставление таких документов, даже обоснованное тем, что Мюллер выходит за пределы своих полномочий, будет расценено как препятствие следствию со всеми вытекающими последствиями. Это настолько очевидно, что даже во время интервью Пенса 21 сентября с.г. в программе «CBS This Morning» телеведущий Чарли Роуз (Charles «Charlie» Rose) задал вопрос о превышении Мюллером своих полномочий, на который Пенс уклончиво ответил: «Ну, я думаю, это для других, чтобы сказать. Я могу заверить вас, что мы полностью сотрудничаем со специальным адвокатом. И мы продолжим это делать» и сразу стал оправдываться: «Я ясно дал понять, что во время моей кампании я не знал о каких-либо контактах или о сговоре с российскими чиновниками».

До какого абсурда могут доходить эти расследования, показывает допрос командой Мюллера в рамках расследования увольнения Коми… Розенстейна, который должен контролировать расследование Мюллера?! По этому поводу профессор Джонатан Терли 8 августа с.г. в издании TheHill саркастически заметил: «Бывают случаи, когда многофункциональность — это талант, но играть роль следователя и свидетеля не является одним из них» и указал, что в данном случае имеется «конфликт интересов» в результате которого для Розенстейна «пришло время взять самоотвод» («It's hightime Rod Rosenstein recuse himself»), сославшись при этом на стандарты этического поведения для госслужащих (5 CFR 2635.502) в соответствии с которыми «когда работник определяет, что обстоятельства заставляют разумного человека со знанием соответствующих фактов подвергнуть сомнению его беспристрастность в этом вопросе, работник не должен участвовать в этом вопросе».

Абсурдность ситуации заключается в том, что допрошенный в рамках расследования Мюллера Розенстейн, вследствие возникшего после допроса явного «конфликта интересов», контролировать расследование Мюллера больше не может. Генпрокурор Сешнс не может контролировать расследование Мюллера в отношении Трампа и его команды тоже вследствие «конфликта интересов», поскольку являлся членом избирательной команды Трампа, собственно, поэтому спецпрокурора назначал его заместитель Розенстейн, а Мюллер, в свою очередь, не может вести своё расследование без контроля со стороны минюста, поскольку некоторые вопросы расследования должен согласовывать с минюстом?! Трамп не может уволить Розенстейна, поскольку будет незамедлительно обвинён в том, что уволил его за то, что он назначил спецпрокурора, и потому увольнением Розенстейна в очередной раз «воспрепятствовал расследованию», хотя Трамп крайне заинтересован в приходе на место Розенстейна другого человека, который в случае беспристрастности вполне может акцентировать внимание на отсутствии результатов работы команды Мюллера по основной цели расследования, но это не устраивает тех, под чьим давлением Розенстейн скоропалительно принял решение о назначении Мюллера.

Следует также отметить, что все вопросы, которые согласно приказу о его назначении Мюллер должен расследовать, уже давно расследованы и, судя по отсутствию до настоящего времени уголовных дел, никакого криминала не обнаружено. Но в данном случае к команде Трампа пытаются применить принцип, по которому судили главарей американской мафии, — поскольку их реальные преступления доказать не могли, то им давали солидные сроки, например, за неуплату налогов. А в отношении Трампа и тех членов его команды, к кому и этот принцип применить нельзя ввиду отсутствия вообще какого-либо предлога для уголовного преследования, действуют по аналогии с известным украинским анекдотом, в котором невестка виновата всегда, даже если её нет, поскольку для доказательства её вины хватает и висящей на заборе её юбки. И потому основная вина членов команды Трампа заключается в том, что они способствовали его победе в президентских выборах, остаётся только найти, за что их можно наказать, вплоть до уголовного преследования формально.

Но в отсутствие должной реакции со стороны Трампа и его команды на другое отношение рассчитывать не приходится, и не только со стороны их обвинителей, поскольку даже «человек безупречной репутации», которым Трамп назвал своего выдвиженца на пост директора ФБР, самого Трампа, видимо, таковым отнюдь не считает, и потому на слушаниях в Сенате Рэй преспокойно заявил, что если президент потребует от него совершить противоправное действие и отговорить его не удастся, то Рэй подаст в отставку. Т. е. в то, что Трамп в силу своих моральных качеств и как президент США не может выдвигать своим чиновникам требования совершать противоправные действия, уже не верит даже директор ФБР, назначенный самим же Трампом.

И потому уже не удивляет не только то, что в ходе своего выступления на слушаниях в Сенате Коми назвал Трампа лжецом 5 (!) раз, но уже и то, что никто из присутствующих сенаторов, в том числе однопартийцев Трампа, этим не возмутился. Из чего можно сделать вывод, что несмотря на необоснованность, а зачастую и полную абсурдность обвинений в адрес Трампа и его команды, массовая кампания по дискредитации Трампа, в которой расследование спецпрокурора играет особо важное значение, своей цели понемногу достигает.