По приглашению Бюро по вопросам образования и культуры Госдепартамента США редактор журнала «Аграрный сектор» Николай Латышев в мае-июне посетил Соединенные Штаты Америки по программе «Устойчивое сельское хозяйство и торговля».

Переселенцы из Оклахомы в Калифорнию, застигнутые в пути пылевой бурей 14 апреля 1935 года. Всего из зоны Пылевого шара (The Dust Bowl) в 30-е годы переселились в Калифорнию более миллиона человек

В течение трех недель небольшая группа приглашенных из Казахстана (в нее входило четыре человека) знакомилась с сельским хозяйством, встречалась с чиновниками, общественными деятелями, учеными-аграриями и фермерами США, а также изучала культуру этой страны. В ходе поездки группа посетила города Вашингтон и Нью-Йорк, а также штаты Индиана, Канзас, Монтана и Вермонт.

Было много насыщенных, интересных и важных для понимания сельского хозяйства США встреч. Своими наблюдениями мы решили поделиться с нашими читателями на страницах журнала. И с этого номера начинаем публикацию целой серии материалов. В наших публикациях мы постарались объективно отразить те процессы и явления, которые увидели в ходе знакомства с сельским хозяйством США, взглянуть на опыт его ведения с разных сторон и попытались понять, что важно нам взять на вооружение для развития отечественного АПК, а что, напротив, брать не стоит. Было интересно увидеть, на чём основан успех американских фермеров, какие возникают сложности в условиях меняющейся рыночной конъюнктуры и как они их преодолевают.

* * *

Полет на другую сторону Земли

Путь в США неблизкий. Более того, чтобы полететь на запад, мы вначале полетели на юг: самолет из Европы (некоторые пассажиры летели из Испании), приземлившись в Астане, затем вылетел в Алматы, а уже оттуда, забрав пассажиров, взял курс на Европу — в Амстердам. Там нас ждала пересадка и шесть часов свободного времени. Большая передышка перед большим перелетом через Атлантику. Аэропорт Амстердама удивил чистотой и комфортом. Здесь всё для людей: есть где зарядить телефон и ноутбук, посидеть, постоять и даже полежать, имеется комната для курящих, есть бары, где можно хлебнуть пивка по среднеевропейским ценам, и прочие радости жизни — магазинчики с голландскими тюльпанами, швейцарским шоколадом, откуда-то взявшейся очередью покупательниц санкционной скандинавской селедки с полушутливыми-полусерьезными вопросами «Кто крайний?» и «Что дают?».

Несмотря на то, что аэропорт является одним из крупнейших в Европе, здесь нет ощущения перегруженности, как будто в него впускают столько пассажиров, сколько выпускают.

И вот новый взлет, самолет взял курс на один из аэропортов Вашингтона под названием Даллес. Странно ловить себя на мысли, что лететь восемь часов из Астаны через Алматы в Амстердам дольше, чем лететь восемь часов из Амстердама в Вашингтон.

Вопреки прогнозам наших метеосайтов, обещавшим дождь, Америка нас встретила отличной, хотя и немного ветреной погодой. Пройдя все процедуры досмотра, заполнив таможенную декларацию и получив багаж, вливаемся в толпу туристов из разных стран Азии, Африки и Латинской Америки, жаждущих увидеть США. Привет, Америка!

* * *

Вашингтон

Согласно программе нашей поездки, в Вашингтоне мы находились несколько дней. Здесь были запланированы встречи с чиновниками USDA (американское министерство сельского хозяйства), представителями союзов фермеров и т. д. Как и принято в столице, в этом городе достаточно чисто, но нет большой суеты, правда, есть свои «приливы и отливы»: утром можно видеть, как по одной стороне улицы белые воротнички спешат на работу, а вечером — они же спешат в обратном направлении. Многие кафе в центре города после 17:00 не работают, и любителям чего-нибудь перекусить вечером приходится либо заходить в более солидные (и дорогие) рестораны, либо ехать в туристическую часть города — в район Джорджтаун, где жизнь бьет ключом допоздна. Тут расположены многочисленные кафе и рестораны, и кажется, что народ едет сюда со всего города пообщаться после трудового дня. Не отказали и мы себе в этом удовольствии. Поймав такси (метро в этой части города нет), приехали в этот район и посидели с коллегой в гостеприимной итальянской пиццерии, коих здесь немало, среди бурлящей массы местных завсегдатаев. Как мне показалось, тихо говорить в американском кафе как-то даже неприлично, тут все говорят громко, и создается такой шум, что порой не слышишь собственных мыслей. О чем мы говорили? Не поверите — о сельском хозяйстве!

* * *

Встреча в Фермерском бюро

Одна из наших первых встреч с представителями аграрного сообщества в Вашингтоне состоялась в Фермерском бюро (что-то вроде нашего Союза фермеров). Дэвид Салмонсен, старший директор Американской федерации фермерских бюро по взаимодействию с Конгрессом, встретил нас широкой американской улыбкой, достаточно подробно рассказал о своей работе и ответил на наши вопросы.

— Нашей организации более ста лет. Мы представляем фермеров не просто как граждан нашей страны, но и как бизнесменов и владельцев земли. И работаем по широкому кругу вопросов: от налогообложения до фермерских программ и вопросов международной торговли. Рассматриваем также различные экологические аспекты и нормативы, вопросы труда и иммиграции. Фермеры хотят, чтобы федеральное правительство слышало наш голос и знало о нас, ведь мы представляем фермеров из всех уголков США. Отделения наших офисов расположены в каждом из пятидесяти штатов и находятся в постоянном взаимодействии с правительствами этих штатов. Словом, наша организация помогает фермерам взаимодействовать с разными уровнями госуправления. Мы тесно сотрудничаем и с аграрными факультетами колледжей. Представители Фермерского бюро также входят в различные попечительские советы университетов. И на уровне штатов, и на федеральном уровне мы убеждаем законодательное собрание выделять больше финансов этим университетам и колледжам.

Как отметил Дэвид Салмонсен, Фермерское бюро, взаимодействуя со всеми уровнями госуправления, при этом сохраняет свою равноудаленность от различных политических партий и политической организацией не является.

— Мы не поддерживаем официальных политических кандидатов, не вносим деньги в их предвыборные кампании. Мы работаем со всеми политическими силами, независимо от того, какая партия побеждает на выборах.

Встреча в Фермерском бюро с Дэвидом Салмонсеном

Такая политика неполитической организации имеет под собой основу: в 1930-е годы организация поддерживала кандидатов различных партий и финансово помогала им. Но что происходило дальше? Если такой кандидат проигрывал, то это было плохо для всех, потому что победивший, как правило, не горел желанием помогать своим бывшим противникам.

— На что вы существуете, кто вам помогает?

— Мы волонтерская организация, наши члены платят взносы, на которые мы и существуем как неправительственная структура, мы ни от кого финансирования не получаем.

— Кто устанавливает величину членских взносов?

— Сами фермеры. И в каждом штате они имеют разную величину, но в среднем взнос в зависимости от графства (что-то вроде наших районов области, — прим. авт.) 50 долларов в год, независимо от того, большая или маленькая ферма. Из этой суммы до нашего центрального офиса доходит четыре доллара за год с каждой фермы. Остальные деньги тратятся нашими подразделениями в самих штатах (содержание аппарата, зарплата, проведение конференций и поездок). Мы являемся некоммерческой организацией, которая не преследует цель получения прибыли. Поэтому все сборы идут на операционные расходы.

— Как формируется повестка дня вашей организации?

— Инициатива всегда идет от фермеров, снизу вверх. У них, на местах, зарождаются идеи, они задают нам круг вопросов, над которыми мы затем работаем. И предлагают нам позицию, которую следует принять от их имени. Законодатели, в свою очередь, тоже хотят знать позиции фермеров по тому или иному вопросу, так как фермеры — это их избиратели. В среднем в год в нашу организацию приезжает около пяти тысяч наших членов. Мы тесно сотрудничаем с другими сельхозорганизациями и в целом представляем не очень большой процент населения США. Но мы важная часть экономики.

— Сколько всего фермеров в США?

— Около двух миллионов. В нашей организации насчитывается шесть миллионов членов. Ведь мы открыты не только для фермеров, но и для других жителей сельской местности, кто хочет к нам присоединиться. Среди наших членов есть и горожане. И все они также платят взнос по 50 долларов в год. Получается, что наше большинство — это не фермеры, но при этом, чтобы занимать должность в нашей организации, нужно быть фермером. Я сам ассоциативный член Фермерского бюро и работаю по совместительству.

Обычно в январе мы проводим общий съезд организации, около 400 делегатов, представляющих наших членов, голосуют по разным вопросам.

Когда мы заявляем свою позицию, у нас есть строгое правило: в течение года эта позиция остается неизменной. Мы не боимся проиграть, но никогда не сдаемся. Был случай, когда мы отстаивали свою позицию по налоговому вопросу 18 лет и добились его решения в нашу пользу.

— Насколько большой штат в центральном офисе?

— У нас работают 70 сотрудников, которые поддерживают постоянные контакты с правительственными организациями, СМИ, социальными сетями и так далее.

— Расскажите о наиболее горячих вопросах, которые сегодня стоят на вашей повестке дня?

— Приоритетный вопрос — это международная торговля, экспорт и импорт. Нам нужно расширять рынки сбыта продукции. У нас идет свободная торговля с Мексикой и Канадой, куда мы экспортируем большие объемы продукции. Но мы хотим быть представленными и на других рынках.

Наши фермеры сами решают, что им выращивать на своих полях. В штате Миссури, например, многие из них выращивают зерновые. Это часть зернового пояса. В Вермонте много молочных ферм. Там близко расположены крупные города Бостон и Нью-Йорк и есть хороший спрос на молоко. К тому же там отличные пастбища для молочных коров. В этом штате производством молока выгодно заниматься. Для агробизнеса очень важно, где находится фермерское хозяйство.

В США всегда существует проблема перепроизводства. Были годы, когда правительство субсидировало фермеров только для того, чтобы они ничего не сеяли на части своих полей, дабы не допустить перепроизводства продукции. Но мы ушли от этих программ в 90-е годы.

Другая наша вечно актуальная тема — вопросы налогообложения и реформа этой системы. Фермеры во всем мире переживают о налогах. У нас есть местный налог на недвижимость, из которого финансируются органы местного самоуправления и школьные округа. Фермеры считают его непомерно высоким. Мы в основном платим индивидуальный подоходный налог, из которого финансируется федеральное правительство. На какую бы встречу с фермерами мы ни поехали, все будут говорить о налогах.

— Какая доля продукции фермеров экспортируется? И вообще, как вы справляетесь с сильным долларом, ограничивающим возможности экспорта?

— У нас на внутреннем рынке проживает более 330 млн человек. И большая часть той продукции, что выращивают наши фермеры, остается в США. Объем произведенной продукции в сумме составляет порядка $140 млрд. Тем не менее всё зависит от конкретного товара. К примеру, около 80% нашего хлопка экспортируется в Китай. Такая ситуация возникла после того, как наша текстильная промышленность в 2000-е годы ушла в другие страны, а хлопок последовал за ней. Как общенациональная организация, мы хотим продавать свои товары на Кубе, но ограничены действующим эмбарго. В штате Флорида, который ближе всех расположен к Кубе, много эмигрантов из этой страны, которые вообще ничего общего с ней не хотят иметь. Однако есть общенациональная политика в пользу налаживания отношений с Кубой, а Флориде это не нравится.

Половина соевых бобов и кукурузы, которые выращиваются в США, тоже экспортируется. Сложное положение с экспортом пшеницы: мы его теряем, и наши фермеры снижают площади посевов этой культуры. Сегодня всё больше их предпочитает переключаться с пшеницы на кукурузу, на которой можно больше заработать. Из-за того, что климат стал жарче, кукуруза завоевывает всё более северные территории штатов, где она раньше выращивалась в ограниченном масштабе или вообще не выращивалась. К примеру, в Северной Дакоте, которая граничит с Монтаной, два года назад впервые в истории объемы производства кукурузы превысили объемы производства пшеницы. И фермерские хозяйства, которые ее сегодня выращивают, являются более устойчивыми на рынке. Расширению посевов кукурузы способствует и широкая линейка гибридов самых разных сроков созревания.

— Как происходит процесс лоббирования законов в парламенте?

— Законодательная инициатива должна исходить от члена Конгресса. Определяется спонсор законопроекта, но это не финансовый спонсор, а тот, кто этот закон представляет. Мы пытаемся подключить к работе и других законодателей, чтобы они поддерживали законопроект. И когда наберем достаточно поддержки, тогда он направляется в конкретный комитет по сельскому хозяйству либо в финансовый комитет, если речь идет о налогах. Там проводятся слушания. На процесс вызываются свидетели. Это люди, которые имеют полезную для законодателя информацию. Приглашаются специалисты, имеющие большой опыт работы в различных сферах. Но в основном мы консультируемся с работниками аграрных факультетов и колледжей в области новых технологий. После того как спонсор представил законопроект и получил поддержку достаточного количества сенаторов и конгрессменов, он идет к руководству своей палаты и просит назначить голосование по законопроекту. И руководство Сената или Палаты представителей принимает решение о голосовании. В случае успешного голосования проект становится законом.

— С какими организациями вы чаще всего спорите по вопросам деятельности фермеров?

— Зачастую приходится бороться с экологами, которые всячески хотят регулировать деятельность фермеров.

— Сколько стоит сельскохозяйственная земля в США?

— Цены разные. Причем в США есть частные земли, а есть и федеральные, например в районе Скалистых гор, такие земли сдаются в аренду.

Скалистые горы (англ. Rocky Mountains) расположены на западе США и Канады, между 60° и 32° с. ш., и тянутся на 4830 километров с севера на юг — от канадской провинции Британская Колумбия до штата Нью-Мексико на юго-западе США. Ширина гор достигает 700 километров.

Карта Скалистых гор

Что касается частных земель, то цена на них может сильно варьировать. На востоке страны акр сельхозземли (0,4 гектара) стоит порядка двух тысяч долларов. В штате Айова, где расположены наиболее плодородные земли, акр земли уже стоит семь-восемь тысяч долларов. Хочу заметить, что в США, если вы владеете землей, то и недра тоже вам принадлежат. К примеру, если будет обнаружена нефть на вашем участке, то вы станете ее владельцем. Имея землю в частной собственности, фермер может под ее залог взять ссуду в банке и вкладывать средства в модернизацию своего производства.

— Насколько распространен прямой посев полевых культур в фермерских хозяйствах?

— В кукурузном поясе 90% земли обрабатывается по системе No-till или минимальной технологии.

Кукурузный пояс расположен в южной части Центральных равнин на высокопродуктивных черноземовидных почвах. В него входят штаты Айова, Иллинойс, западная часть штатов Канзас и Небраска, северная часть штата Висконсин и восточная часть штатов Индиана и Огайо.

Кукурузный пояс США на карте USDA

В пшеничном поясе прямой посев тоже часто используется, однако там есть и те фермеры, которые продолжают работать традиционными методами. Но в основных аграрных регионах землю механически сегодня обрабатывают гораздо реже, чем раньше.

Пшеничный пояс США состоит из двух частей — северной и южной, которые сильно различаются. В северной части (Северная и Южная Дакота) морозная и ветреная зима, здесь преимущественно растет яровая пшеница. Эту часть называют яровым пшеничным поясом. В южной части (Небраска и Канзас) лето более жаркое и сухое, здесь выращивается озимая пшеница. Это озимый пшеничный пояс.

Основные регионы выращивания яровой и озимой пшеницы (USDA, 2008 г.)

У нас 95% сои и кукурузы — генно-модифицированные. Благодаря этому мы меньше используем пестициды, загрязняющие окружающую среду, и эффективнее боремся с сорняками.

(Продолжение следует.)