The Strategist: Холодная война на Ближнем Востоке может скоро стать горячей

Холодная война на Ближнем Востоке между Саудовской Аравией и Ираном близится к своей кульминации. До сих пор ведущаяся через посредников в Сирии, Ираке, Йемене и других местах эта война между двумя этими региональными державами грозит перейти в военную конфронтацию, пишет Мохаммед Айуб в статье для The Strategist.

Ряд факторов указывает на то, что Большая игра входит в ее наиболее опасную фазу. Так, битва против террористической группировки «Исламское государство» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) входит в свой завершающий этап, а на фоне сокращения территорий, находящихся под контролем боевиков ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), и неизбежности поражения группировки, возникают условия для ожесточенной конкуренции между различными игроками — не только между Саудовской Аравией и Ираном — за контроль над стратегически важными освобожденными территории, не в последнюю очередь в восточной Сирии.

Читайте также: Foreign Policy: «Заваруха» на востоке Сирии только начинается

В частности, сирийские курды стремятся создать себе автономное территориальное образования в регионе, тогда как Турция предпринимает все шаги, чтобы этого не допустить. По некоторым данным, поддерживаемые Ираном силы, в том числе войска режима Асада, члены группировки «Хезболла» и иракские шииты пытаются взять под контроль часть востока Сирии. Таким образом Иран стремится создать коридор, соединяющий его через Ирак и Сирию с Ливаном, где его союзник «Хезболла» является Самым влиятельным военным и политическим игроком, помогая Тегерану проецировать свою силу во всем так называемом «шиитском полумесяце».

Читайте также: American Conservative: В Сирии США «вбивают клин» между Дамаском и Багдадом

Хотя это может быть преувеличением, тем не менее все более частые сообщения о том, что США нанесли бомбовые удары по силам, выступающим на стороне официального Дамаска на востоке Сирии, свидетельствуют о том, что Вашингтон относится к этой возможности серьезно. Поскольку Саудовская Аравия имеет незначительное непосредственное военное присутствия в Сирии, ограничиваясь материальной поддержкой оппозиционных группировок, которые все чаще оказываются неэффективными, направленные против Ирана в Сирии действия США можно интерпретировать в качестве защиты интересов Саудовской Аравии на Ближнем Востоке. Такие шаги Вашингтон предпринимает, помимо достижения собственных целей, направленных на сдерживание Ирана.

Недавние ракетные атаки Тегерана по целям ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), нанесенные якобы в ответ на теракты исламистов в иранской столице, рассматриваются многими наблюдателями как сигнал США, Саудовской Аравии и Израилю о том, что Иран способен использовать баллистические ракеты для защиты своих интересов военным путем. Основанием для утверждений о том, что основной политической целью ракетного удара была Саудовская Аравия, является то, что влиятельные группы в Иране, в том числе КСИР, напрямую обвиняют Эр-Рияд в террористических атаках на иранский парламент и мавзолей Аятоллы Хомейни.

Как будто эскалаций в Сирии было недостаточно, Саудовская Аравия, проявляющая все большую обеспокоенность относительно возможного поражения Ирану на собственном заднем дворе, организовала кризис в Персидском заливе, введя при поддержке ОАЭ, Бахрейна, Египта и не играющих никакой роли правительств Йемена и Ливии против своего маленького соседа Катара блокаду. Этот шаг, предпринятый сразу после визита президента Трампа в Эр-Рияд, в ходе которого он хвалил Саудовскую Аравию и проклинал Иран, якобы был направлен на то, чтобы заставить Катара прекратить поддерживать террористов в регионе. Однако этот шаг создал затруднительное положение и для политиков США, поскольку в Катаре находится крупнейшая американская авиабаза в Персидском заливе, которая необходима для проведения операций в Сирии и Афганистане.

Реальные причины эмбарго стали ясны после публикации списка требований Катару. Они заключались, по сути, в том, чтобы заставить Доху сократить связи с Тегераном, ликвидировать телеканал Al-Jazeera и прекратить поддержку «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Телеканал Al-Jazeera, хотя в последнее время и смягчивший свою критику в отношении арабских режимов под давлением правительства Катара, является занозой в пяте арабских автократов, постоянно обличая их преступления. Саудовская Аравия, в частности, пыталась добиться закрытия сети в течение значительного периода времени. В Египте, Саудовской Аравии и ОАЭ организация «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) была запрещена нескольких лет назад. Катар же оказался в этом отношении изгоем в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива, сохранив свои связи с организацией, несмотря на проявление неудовольствия со стороны Эр-Рияда.

Однако главной заботой Эр-Рияда, по-видимому, являются относительно дружеские отношения Катара с Ираном, с которыми он разделяет крупнейшее в мире месторождение природного газа. Помимо целенаправленного давления на Катар, шаг Саудовской Аравии является сигналом для Омана и Кувейта, которые также поддерживали нормальные отношения с Ираном. Действия Саудовской Аравии — сигнал всем членам Совета о том, что они должны признать Саудовскую Аравию в качестве своего лидера и следовать ее линии, особенно в контексте ее соперничества с Ираном.

Тем не менее этот курс может оказаться контрпродуктивным, если Оман и Кувейт не пойдут на попятную перед желаниями Саудовской Аравии, что приведет к развалу Совета и поставит крест на попытках Эр-Рияда ввести преобладания Саудовской Аравии в Персидском заливе на уровне институтов. Вероятно, шаг Эр-Рияда также даст Ирану возможность улучшить отношения с Катаром. Президент Рухани уже дал понять, что «осада Катара неприемлема для [Ирана]», поэтому «воздушное пространство, земля и море нашей страны всегда будут открыты для Катара как братской страны и соседа». После введения эмбарго под руководством Саудовской Аравии Тегеран вместе с Анкарой стал снабжать Доху необходимыми товарами народного пользования.

Блокада Катара стала поспешной мерой, вызвав неудовольствие нескольких членов Совета и оттолкнув Государственный департамент США, в результате чего у Ирана появилась возможность выступать с высокоморальных позиций в катарском кризисе. Тем не менее блокада стала лишь одним из серии стремительных шагов, предпринятых Эр-Риядом после восхождения короля Салмана на трон в 2015 году. Его любимый сын, теперь наследный принц, Мухаммад Бин Салман был главным архитектором этой «передовой» политики, которая началась с катастрофического вмешательства Эр-Рияда в Йемене. Мухаммад Бин Салман верит в необходимость проецирования мощи Саудовской Аравии в соседних с ней странах, давая понять, что именно Эр-Рияду по-прежнему принимать все решения.

Наследный принц всеми фибрами своей души занимает антииранские позиции. Так, в интервью в мае он обвинил Иран в том, что Тегеран планирует захватить священный город Мекку, заявив, что Эр-Рияд «не будет ждать битвы в Саудовской Аравии». Для этого страна предпримет все усилия для того, чтобы «сражение было в Иране, а не в Саудовской Аравии». С учетом того, что столь нетерпеливый человек, придерживающийся столь ксенофобских взглядов, встанет во главе Саудовской Аравии, а также на фоне того, как в самом Иране ведется борьба за власть между верховным лидером аятоллой Хаменеи и президентом Рухани, в Персидском заливе, похоже, складывается крайне взрывоопасная ситуация. Один неверный шаг любой из сторон может привести к пожару в этом богатом энергоносителями регионе.