Washington Times: Манчестер показал нежелание ЕС видеть исламистскую угрозу

Теракт в британском Манчестере в очередной раз подтвердил негативные оценки экспертов по борьбе с терроризмом, отмечающих, что в Европе не хотят признавать факт наличия угрозы исламизма, пишет Ровен Скарборо в статье для The Washington Times.

Так, мэр Лондона Садик Хан выступил с официальным заявлением, назвав терроризм «неотъемлемой частью» городской жизни. Более того, в полиции британской столицы отметили в марте, что они не могут определить мотив лондонского террориста, который по наущению ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) совершил наезд на пешеходов на Вестминстерском мосту.

Брюссель, как заявили официальные лица США после терактов в марте 2016 года, следует устарелым представлениям об обмене разведданными. Более того, на «Манчестер-арене» — крупнейшей в Великобритании концертной площадке — в местах скопления большого числа людей были приняты лишь незначительные меры предосторожности. Так, по свидетельству очевидцев, на входе в этот крытый стадион почти не проводилась проверка вещей посетителей.

При этом страны ЕС приняли у себя тысячи мигрантов из пораженных террористической группировкой «Исламское государство» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) стран, таких как Сирия, и других государств, в которых проживает большинство граждан-мусульман. По переписке в соцсетях видно, что эта радикальная группировка вскармливала террористов прямо под носом у спецслужб.

«Состояние непринятия фактов, в котором находится политический класс, по-прежнему снижает способность решать проблему радикализма доморощенных новобранцев», — отметил эксперт по внешней политике из аналитического центра American Enterprise Institute Майкл Рубин. «Возвращающиеся [из рядов террористов] боевики ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) лишь подольют масла в огонь, если не сейчас, то потом точно, поскольку лидеры стран Европы слишком бесхребетны, чтобы засадить их в тюрьму и выбросить ключ. Европа стала настоящим рассадником радикализма».

Так, ЕС создал собственный центр по борьбе с терроризмом только в январе 2016 года, несмотря на то, что теракты исламистов происходили на территории блока на протяжении многих лет. При этом в нем работает всего лишь 49 человек. Для сравнения: США создали свой Национальный антитеррористический центр США в 2005 году, тогда как работает там 750 человек.

По оценкам директора Института медийных исследований Ближнего Востока Стивена Сталински, в Европе находятся тысячи сторонников ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Он основывает свои оценки на объеме переписки в социальных сетях.

«Я думаю, что вполне возможно улучшить процесс борьбы с терроризмом в Европе, поскольку за последние два года на всем континенте произошло большое число терактов, — заявил он.— С другой стороны, те, кто участвует в борьбе с терроризмом, добились успеха в предотвращении многих атак. Их, по всей видимости, не хватает, чтобы наблюдать за тысячами радикалов, которые действуют там свободно. И ситуация, как следует ожидать, будет со временем ухудшаться».

Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй, повысившая 23 мая уровень террористической угрозы до критического после теракта 22 марта на Вестминстерском мосту, приложила все усилия, чтобы не поднимать вопрос о возможных мотивах террориста. По словам эксперта, возглавляющего проект Jihad Watch, Роберта Спенсера, поведение Мэй является симптомом стремления к отрицанию фактов, которым страдает Европа.

«Тереза Мэй заявила после манчестерской джихадистской бойни, что Великобритании даст отпор идеологии, которая приводит к подобным атакам, — отметил он.— Однако она даже не знает, что это такое, и не смогла бы признать это, даже если бы ей было известно, поскольку случившееся имеет свои корни в исламе».

«Подобное нежелание признавать факты распространено по всей Европе. Они продолжают принимать большое число мусульман и делают вид, что они тем самым не импортируют джихад, хаос и кровопролитие для себя самих и их детей. Но они этим и занимаются», — добавил он.

Как отметил бывший сотрудник Государственного департамента США по вопросам борьбы с терроризмом Ларри Джонсон, ныне работающий консультантом, основным фактом сдерживания является присутствие полиции. Так, в 2016 году, когда он проводил курс по мониторингу, его поразило то, насколько мало на улицах британских городов сотрудников полиции в форме. Британское правительство, по его словам, для предотвращения терактов полагается на информантов в исламской общине и данные МИ5.

При этом, по сообщениям прессы, Салман Абеди, которого власти Соединенного Королевства назвали ответственным за теракт 22 мая, был известен правительству как потенциальная радикальная угроза.

«В своем желании быть открытыми и толерантными они [власти Великобритании] создали себе проблему, при которой у них сложилась огромная иностранная культура в Лондоне, — замечает Джонсон. — Исламская культура и ценности не являются английскими ценностями. Они [власти Великобритании] пытаются сделать вид, что они одно и то же, но это не так».

Из всех стран ЕС, которые подверглись атакам ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), именно Франция отнеслась к подобной угрозе наиболее серьезно. В стране по-прежнему действует режим чрезвычайного положения, благодаря которому у главы Елисейского дворца имеются полномочия для приостановки конституционных прав в контртеррористических случаях. По словам аналитиков, Париж проводит наиболее обширную программу сбора разведданных, а также ввел ограничения на ношение мусульманской одежды и массовые молитвы в общественных местах.