Заканчивается Страстная Седмица. Есть основания вспомнить о том, что происходило в эти же весенние дни в Иерусалиме около двух тысяч лет назад. Сегодня Великий Четверг, день ареста Иисуса.

Glazunov.ru
Илья Глазунов. Поцелуй Иуды. 1986

Последняя вечеря Христа с учениками потому называется «тайной», что проходила скрытно, на конспиративной квартире. Иисуса уже разыскивали, Иуда договорился с местными властями о том, что за некоторую мзду сдаст Учителя, в учении Которого совсем разочаровался, чувствовал себя обманутым в лучших надеждах. В организации последней, праздничной вечери принимали участие не все апостолы, Иуда уж вряд ли был оповещен, иначе бы всех арестовали еще в горнице, где проходил ужин, поскольку еще «с того времени (как договорился о цене предательства) он искал удобного случая предать Его» (Мф. 26:16). Двое учеников, Петр и Иоанн (Лк. 22:8), на чью надежность Иисус мог особо положиться, все приготовили: «В первый же день опресночный приступили ученики к Иисусу и сказали Ему: где велишь нам приготовить Тебе пасху? Он сказал: пойдите в город к такому-то и скажите ему: Учитель говорит: время Мое близко; у тебя совершу пасху с учениками Моими. Ученики сделали, как повелел им Иисус, и приготовили пасху» (Мф. 26: 17−19).

На вечере Христос сообщил, что Ему известно о предательстве одного из сидящих. Кажется странным, что многие приняли на свой счет: «Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи?» (Мф 26: 22), но по большому счету каждый знал о своей слабости сболтнуть лишнее где-нибудь на базаре при посторонних ушах, что могло бы повредить в той или иной мере Учителю, поэтому сообщение о предательстве восприняли хоть и серьезно, но не в той мере, чтобы прекратить тотчас вечерю и принять меры безопасности, не поняв, о какой глубине предательства идет речь. Может быть, просто о неосторожности?

Ге Н.Н. Тайная вечеря

Поэтому ужин продолжился. Но тема предательства витала в воздухе, Иуда испугался, видимо, что намеки скоро кончатся и наступит прямое разоблачение (Иисус уже подал знак о предателе Иоанну), и покинул вечерю. С этого момента Христос решил, что задерживаться тут долго не стоит, и начал Свою прощальную речь (Ин. гл. 14−17), в продолжении которой, понимая, что тут уже становится совсем небезопасно, вывел учеников из горницы: «Встаньте, пойдем отсюда» (Ин. 14:31). Дальше они двигались по местам достаточно безлюдным. Думается, не одному Иуде назначили награду за информацию об Иисусе, желающих заработать таким способом всегда хватало. Из соображений благочестивого толкования Писания, принято считать, что Христос чуть ли не специально шел навстречу Иуде, чтобы все, как положено, исполнить «по написанному». Однако «написанное» исполняется не оттого, что идет впереди всех действий. Христос не исполнял послушно «написанное» только потому, что написано и надо сделать все, как положено, чтобы в итоге получилось настоящее православное учение. На каждое написанное есть много чего другого написанного, мир не предопределен. Разве что вот зло ведет себя всегда до безобразия предсказуемо. И если уж чего затеяло, то доведет обычно до конца, потому и сбывается.

Поэтому, конечно же, Он прятался, принимал все меры, чтобы не попасться. Мы уже прежде говорили, что Иисус знал о Том, что учить Ему уже дальше не дадут и предел Его возможностей продолжать учение достигнут, но не по Его вине. Однако, даже зная, что на Него объявлена охота, повсюду стражникам разосланы приметы о Нем, арест приближается, Он хотел бы в глубине души верить, что это не так, что людей в последний момент не одолеет целиком их жестокосердие, откроются глаза на правду, и до последнего молил Отца об этом: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия».

Забились они в самый кустарник. «Гефсиманский сад» — это только так красиво звучит, от «сада» там была запущенная растительность, бурьян, так что со стороны местность не просматривается, и фонарями сразу не просветить. Иуда, как пояснил апостол Иоанн, «знал это место… потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими». Иуда знал, видимо, много разных мест, в том числе и дома, где мог бы укрываться Христос, но наверняка по дороге нашлись свидетели, которые указали, в какую сторону двигались беглецы, так что вычислить, где бы они могли укрыться, труда не составляло. Ученики уже устали, и хотя Иисус разбил их на две группы, попросив не спать и быть внимательными, их клонило ко сну, так что появление Иуды с отрядом они проспали: «Вы все еще спите и почиваете? вот, приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; встаньте, пойдем: вот, приблизился предающий Меня».

«Отряд воинов», собравшихся арестовывать Христа, состоял из местных. Преторианцы не стали бы всю ночь околачиваться с Иудой по оврагам, выискивая каких-то безобидных оборванцев. Да и точно не позволили бы Петру продемонстрировать приемы местных единоборств с оружием. «Воины» собрались из разной храмовой прислуги «от первосвященников и старейшин народных», не у всех было даже оружие, похватали, кто где мог и кто что нашел, различные оглобли. Апостол Иоанн не отказал себе в удовольствии подчеркнуть религиозную отрефлексированность этой группы: «Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете? Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его. И когда сказал им: это Я, они отступили назад и пали на землю».

Тайное Вече

По-русски звучащее выражение «это Я» не объясняет, почему отряд рухнул на колени, как подкошенный. На древнееврейском же это те самые слова, которые возглашал первосвященник перед завесой Храма, это сакральное «Имя Бога», то самое «Аз Есмь», или в синодальном переводе «Я есмь Сущий» (Исх. 3:14). «Воины», таким образом, были религиозно устойчивыми, настоящие фанатики, хранители веры от всяких посягательств, и отрефлексировали не хуже, чем ревнители на какой-нибудь не такой фильм или спектакль, то есть даже не пытались сперва задуматься, что они не в храме, что тут нет первосвященника, что пришли они не затем, чтобы на землю падать и выражать свои религиозные чувства, но упали — сердцу не прикажешь.

Иисус повторил: «Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут», тогда стража, наконец, очухалась, и приступила к своим непосредственным «обязанностям. Петр, решив сдержать слово быть верным до конца, не имея лучшего решения, стукнул одного из рабов по голове и поранил ухо, и если бы Христос не вмешался, могла бы завязаться неравная драка. Народу, видимо, пришло довольно много, судя по тому, что Петра после многие стали узнавать. Надо думать, за годы проповеди Иисуса сложилась целая партия недовольных таким нарушением отеческих норм, так что посчитаться с Ним хотели многие. Были уже готовы свидетели, обвинители. Зло сконцентрировалось и восстало на учение о бескомпромиссном добре. Учение, в котором даже власти Рима не углядели никакого подвоха, казалось разрушительным для религии, претендовавшей на то, чтобы считаться «истинной». Зло научилось прятаться порою даже под маской добра. А уж под личиной «истинности» ему и вовсе ни что не мешает цвести столетиями, выдавая свою дозревшую до проявления сущность лишь при указании этого несоответствия — «Что есть истина?».

Если власти еще сомневаются и не знают, то религия никогда. Чем «выгодно» отличается в решительном за нее стоянии.