Иван Шилов ИА REGNUM
Шулеры (по Караваджо)

10 сентября 2016 года США и Россия достигли договоренности по режиму прекращения огня в осажденном Алеппо, и хотя столкновения низкой напряженности не прекращались, перемирие держалось до того, как авиация США по ошибке не нанесла удары по вооруженным силам Дамаска. На следующий день после удара США официальный Дамаск объявил о прекращении перемирия и возобновлении операции в Алеппо, которая стала одной из наиболее активных. Как показывает история, очень часто режимы прекращения огня оканчивались массивными наступлениями, а не возобновлением конфронтации низкой напряженности. Это говорит о том, что тактика перемирия не работает, пишет Патрик Бёрк в статье для War is Boring.

Читайте также: Минобороны РФ: Авиаудар США по армии Сирии сопровождался наступлением ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ)

Автор отмечает, что для того чтобы продемонстрировать закономерность, он обратился к ряду источников, таких как сообщения СМИ, справочники и архивные материалы по 105 провалившимся режимам прекращения огня, вводившимся в 25 конфликтах, среди которых как конфликты, разгоревшиеся после Второй мировой войны, так и недавние, вроде войны в Йемене, Сирии и на Украине.

В 84% провалов режимов прекращения огня за ними следовали наступательные операции в среднем в течение 13 суток. И такая закономерность прослеживается в целом ряде конфликтов. Эксперты отмечают, что чаще всего перемирие срывается по тактическим соображениям, поскольку противоборствующие стороны используют паузу в боевых действиях для подготовки к наступлению.

В частности, согласно рассекреченным документам, как США, так и Северный Вьетнам использовали периоды перемирия в ходе праздников для перевооружения и планирования наступательных действий. Россия в ходе нынешнего прекращения огня в Сирии направила флот военных кораблей в Сирию, на борту которых находятся десятки боевых самолетов и другое оборудование.

Читайте также: НАТО: Россия направила в Сирию весь Северный флот

Иногда, хотя и не так часто, противники используют режим прекращения огня для временного сотрудничества против общего врага. Из-за перемирия желание уничтожить друг друга никуда не исчезает, поэтому когда общий враг повержен, между временными союзниками вновь разгорается противостояние.

Самым ярким примером этого стала сирийская провинция Эль-Хасака, где в сентябре 2014-го после нескольких недель столкновений силы официального Дамаска и курдские подразделения, известные как Отряды народной самообороны (YPG), договорились о введении режима прекращения огня тогда, когда боевики ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) начали захватывать провинцию.

На протяжении следующих двух лет сирийские войска и YPG воздерживались от того, чтобы нападать друг на друга, вместо этого противодействуя боевикам ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Менее чем через год после заключения перемирия YPG вошли в союз со Свободной армией Сирии, а также получили доступ к вооружению, подготовке и авиаподдержке США.

Благодаря этому у YPG появилась возможность захватить больше территорий в Эль-Хасаке, чем правительственным войскам. Таким образом, когда стало понятно, что боевики ИГ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) по большей части оставили провинцию к апрелю 2016 года, YPG начали представлять угрозу для способности Дамаска восстановить контроль над всей Сирией. И 21 апреля 2016 года YPG и сирийская армия вновь начали вооруженное противостояние. Тем не менее Дамаску потребовалось несколько месяцев, для того чтобы спланировать операцию и подготовить новое наступление для возвращения Эль-Хасаки, поэтому операция началась только 19 августа 2016.

Режимы прекращения огня полезны не только по чисто тактическим причинам, они также дают возможность дипломатам. Так, по словам одного из военнослужащих морской пехоты США, Вашингтон ввел режим прекращения огня с племенными лидерами в Сангинской долине в Афганистане для создания доверия, прежде чем приступить к переговорам в 2011 году.

Такую же цель преследовало и перемирие между США, Россией и Сирией от 10 сентября, однако, как и в случае с Алеппо, с провалом дипломатии началось наступление. Так же было в случае с Угандой, где правительство боролось против Господней армии сопротивления, с которой марте 2003 года было заключено соглашение о перемирии, чтобы подтолкнуть боевиков к переговорам. Те тем не менее отказались садиться за стол переговоров, и 19 апреля 2003 года вооруженные силы Уганды начали наступление, чтобы принудить их к переговорам.

В случае с Угандой и другими конфликтами оказывается, что наступательные операции более эффективны для того, чтобы дать той или иной стороне рычаг давления на будущих мирных переговорах, чем боевые действия малой активности.

Хотя в приведенной автором статистике лишь в 16% случаев результатом срыва перемирия становились конфликты малой напряженности, важно тем не менее понять, почему это так. На тактическом уровне противоборствующие стороны прибегают к таким действиям, когда не располагают необходимыми ресурсами для начала наступательных операций.

В дипломатическом же плане, та или иная сторона в конфликте может решить не начинать наступление, если считает, что может принудить противника сесть за стол переговоров с помощью менее затратных атак. Такая ситуация наблюдалась многократно в Уганде.