Канада

Семь дней сентября Канада жила без своего премьер-министра.

Беспрецедентно долгий, недельный официальный визит Джастина Трюдо в Китай носил стратегический характер — что полностью соответствует, возможно, самым необычным отношениям, которые сложились у Пекина с государством, входящим в «большую семерку».

Тем более примечательно, что эти необычные отношения сложились у Китая со страной, ближайшим союзником США, страной с самой протяженной границей с США, членом НАФТА. Страной, которую американцы привыкли рассматривать как свой пригород.

Похоже, это теперь не их пригород.

Для состоятельных китайцев Канада уже почти два десятилетия — то же самое, чем для состоятельных русских был в ранних девяностых Лондон — тихая гавань, место, где хорошо растить детей, планировать пожилые годы и вкладывать накопленное.

Иммиграционная политика Канады, изначально рассчитанная на состоятельных европейцев, ставит перед собой две задачи — сократить крайне низкую плотность населения и закрепить в стране капиталы мигрантов, поскольку собственные капиталы канадцев легко утекают через южную границу на гораздо более привлекательные американские рынки.

Никто не предполагал возникновения состоятельных китайцев. Впрочем, канадцы быстро разобрались, что «новые китайцы» стремятся стать большими канадцами, чем они сами — и все программы поощрения миграции сохранили. Люди и их капиталы Канаде нужны очень.

В результате сегодня, через четверть века после начала массовой иммиграции «новых китайцев», китайский официально стал третьим самым распространенным в Канаде языком после английского и французского. В стране на уровне парламентариев идет обсуждение проекта придания китайскому языку статуса «официального», что потребует вести государственный делооборот на трех языках — английском, французском и китайском.

Самоопределение «китаец» стало самым массовым национальным самоопределением граждан страны — впереди только общегражданское «канадец».

Каждый четвертый прибывший в страну в 1990-х годах иммигрант — китаец, в результате китайцы сегодня официально самая массовая этническая группа — намного опережая по численности ирландцев, итальянцев, украинцев, поляков — традиционные национальные группы Канады до начала девяностых.

Каждый двадцатый гражданин Канады сегодня — этнический китаец, причем в большинстве это «новые граждане» — первое поколение и их дети и внуки.

Без понимания этого уникального контекста невозможно понять, почему официальный визит премьер-министра Канады длится целую неделю — с очень плотным рабочим графиком.

Начнем с главного события визита — Канада официально подала заявку на партнерство в Азиатском инфраструктурном банке — руководимом Китаем глобальном финансовом проекте, который, по планам Пекина, должен перехватить на себя заметную часть сегодняшних функций Всемирного банка и МВФ.

После этого из всех стратегических союзников США и членов «большой семерки» вне китайского проекта осталась только Япония — но и она не ответила отказом, а лишь упорно пытается подороже продать свое согласие. Премьер Абэ недавно заявил, что Япония не будет «принимать решение о членстве АИБ до уточнения… системы управления и вопросов надзора».

США оказались в глухой изоляции, резко критикуя проект Азиатского инфраструктурного банка, обоснованно видя в нем мощного конкурента не только Всемирному банку (где США доминируют в менеджменте), но и собственному региональному проекту — Азиатскому банку развития.

После присоединения к китайскому проекту Канады, ближайшего союзника Америки, эта изоляция стала уже не геоэкономическим, а политическим фактом.

Эту позицию в американских аналитических изданиях лучше всего озвучил Хуан Вэй, аналитик Института мировой экономики и политики при Китайской академии социальных наук. Профессор Вэй заявил, что «присоединение к АИБ не может принести немедленные экономические выгоды Канаде и его нужно рассматривать в значительной степени как политический жест признания потенциала банка».

Разумеется, присоединение Канады к китайскому финансовому проекту не было игрой только Китая — канадцы получили от Пекина крайне важные для себя послабления в сфере сельскохозяйственного экспорта, которые добивались уже давно.

Премьер Джастин Трюдо, выступая на совместной пресс-конференции с премьером Китая Ли Кэцяном, с нескрываемой радостью заявил, что Пекин согласился не вводить новые санитарные нормы на рапс, импортируемый из Канады. «Мы сможем продолжить [продажи] с нынешним режимом [санитарных норм] на рапс, и мы будем работать вместе и очень тесно над долгосрочными, взаимовыгодными решениями» — с нескрываемой радостью сказал Трюдо.

Лоббирование отказа Китая от нового стандарта для импортируемого рапса, который ставил бы под угрозу канадский бизнес с оборотом $2 млрд., было центральным пунктом программы Трюдо в его первом официальном визите в Пекин. Запретительный фитосанитарный барьер на пути канадского экспорта привел бы к резкой потере популярности премьера у очень влиятельного в Канаде аграрного лобби — что критически важно для Трюдо, идущего на следующие выборы.

Времени оставалось совсем немного — Пекин изначально установил 1 сентября как срок введения новых стандартов, — то есть непосредственно во время поездки. Новый стандарт предполагал ограничения количества посторонних веществ в поставках до 1 процента, по сравнению с нынешних 2,5 процента. Такое ужесточение норм просто закрывало тему производства рапса и особенно канолы.

Канола — (от слов «канадиан» и «ойл») — купажированная растительная смесь масел, один из ключевых продуктов современной бытовой, домашней китайской кухни. Роль канолы в быту китайцев можно, пожалуй, сравнить с местом майонеза в кухне современной рядовой российской семьи — вот только это исключительно канадский продукт, а китайцев — более полутора миллиардов.

В результате только в прошлом году объем экспорта канолы составил почти 10 миллионов тонн — важнейшая статья валютных поступлений страны и опора растениеводства Канады — наряду с пшеницей. При этом объемы экспорта стремительно растут — с начала поставок урожая 2015/16 года канадцы экспортировали 5,64 млн. тонн канолы против 5,01 млн. тонн за аналогичный период годом ранее. Рост, десятикратно опережающий общий рост канадской экономики.

Для Джастина Трюдо китайская линия — еще и глубоко личная, можно сказать — семейная.

Его отец, также премьер-министр Пьер Трюдо, был одним из первых западных лидеров, которые установили политические связи с Китаем, ставшим на путь открытости экономики. Это наследие в обеих странах рассматривается в качестве важного политического капитала для канадского премьер-министра в его связях с Китаем. «Мой отец играл ключевую роль в установлении дипломатических отношений между нашими двумя странами. Я рад, что могу осуществить сейчас развитие его замыслов» — отметил Джастин Трюдо во время одного из выступлений во время этого визита.

Эксперты ожидают следующих шагов по сближению Канады и Китая — а в наиболее откровенных докладах это сближение прямо называют экспансией.

В 2012 году по инициативе бывшего премьер-министра Стивена Харпера Канада ввела правила, ограничивающие поглощения в отрасли добычи углеводородов на полях канадских нефтеносных песков зарубежными предприятиями. Запрет был введен сразу после того, как «Чайна Нешнл Оффшор Ойл Корп» объявила о планах покупки канадской «Нексен» за $15 млрд долларов США.

Аналитики и в Канаде, и в Китае обоснованно предполагают, что «мораторий Харпера» будет отменен в ближайшие месяцы — канадцы остро нуждаются в развитии добычи нефти на нефтеносных песках, а китайцы — уже четыре года как крупнейший в мире нетто-экспортер капиталов.