Как Голливуд оказался во власти женщины
В тридцатые годы американский экран оказался во власти женщины. Грета Гарбо, Марлен Дитрих, Бэтт Дэвис, Мириам Хопкинс, Джоан Кроуфорд, Кэтрин Хепберн, Джин Артур, Клодетт Кольбер стали королевами киноиндустрии. А рядом с ними резвились принцессы крови: Ширли Тэмпл, Дина Дурбин, Джуди Гарланд.
Женщин снимали коленопреклонённо. От операторов требовали, чтобы на экране героиня выглядела настолько красиво, насколько это возможно. На их фоне мужчины выглядели прямолинейными существами. Они были сразу понятны и легко предсказуемы.
Именно обращаясь к образу женщины, американское кино сделало заявку на некую посильную глубину. Можно сказать с полной уверенностью: если бы не сложность женских образов, идейная нищета Голливуда тридцатых годов была бы всем очевидна.
«Фабрика грёз» оказалась в долгу у своих королев и принцесс, которые не только спасли её репутацию, но и уберегли от банкротства крупнейшие студии. В начале десятилетия Марлен Дитрих подставила плечо «Парамаунту». В конце — Дина Дурбин спасла «Юнивёрсал».
На экране женщина была законодательницей мод. Она воплощала мужские желания — была идеальной возлюбленной, самоотверженной спутницей жизни, музой и ангелом-хранителем в одном лице.
На ведущих актрис взирали заворожённо. Их награждали звучными эпитетами. Гарбо не случайно называли «божественной». Она и была божеством — объектом массового поклонения.
Для женщин выдумывали специальные «Оскары», как для Дины Дурбин и Джуди Гарланд, прославленных «за воплощение идеала юности».
Поэтому неудивительно, что два лучших фильма тридцатых годов — «Иезавель» и «Унесённые ветром» — оказались посвящены женщине и вышли под занавес десятилетия как наглядное свидетельство её триумфа.
«ИЕЗАВЕЛЬ» / JEZEBEL
Что бы там ни несли фальсификаторы голливудской истории, и как бы ни пыжились биографы Греты Гарбо и Марлен Дитрих, звание лучшей актрисы десятилетия принадлежит круглолицей женщине с выпученными, грозно светящимися глазами.
Бэтт Дэвис, непокорная, вечно конфликтующая с продюсерами, капризная, как многие её героини, блистательно доказала, что красота — это не обязательное условие, чтобы стать звездой.
Поначалу Голливуд оттолкнул её грубо и абсолютно по-хамски. Сэмюэль Голдвин, увидев пробы 22-летней актрисы, наорал на агента, занимавшегося поиском молодых дарований: «Где вы откопали это жуткое существо?!»
Бедняга чуть было не лишился места.
Через одиннадцать лет, когда вышли «Лисички», голливудский магнат публично извинился перед актрисой за это опрометчивое суждение.
Если бы не отчаянный характер, Бэтт Дэвис никогда бы не стала коронованной королевой кино. Её талант был бы неминуемо растрачен на второстепенные роли.
В 1930 году, оскорблённая и лишившаяся иллюзий, она уже готовилась распрощаться с «фабрикой грёз», когда режиссёр Джон Адольфи неожиданно предложил ей роль в фильме «Человек, который играл Бога». Его успех положил начало тернистой кинокарьере Бэтт Дэвис, сопровождавшейся скандалами, бунтами и мучительными периодами безработицы.
Актриса вспоминала, что ей «приходилось сниматься в отвратительных фильмах, которые, к счастью, сегодня забыты». Редким исключением стала картина Джона Кромвеля «Бремя страстей человеческих», где Дэвис сыграла лондонскую кокни, жаждущую большой и сладостной жизни.
Её игра была достойна «Оскара», и, когда награду отдали в другие руки, критики были возмущены. Годом позже справедливость была восстановлена. Актрисе вручили премию Академии за роль в фильме «Опасная».
«Я надеялась, что после «Бремени страстей человеческих» и «Опасной» мне уже не придётся сниматься в серийной дряни», — пишет Дэвис в книге воспоминаний.
Однако владельцы «Уорнер бразерс» разрушили её радужные надежды.
После очередного фильма, навязанного кабальным контрактом, актриса учинила бунт. Она сбежала в Англию, где ей предложили достойные роли.
Назад её вернули решением суда. Дэвис отбивалась яростно. Судебный процесс поглотил все её сбережения. И именно эта отчаянная самозащита, вызванная глухой ненавистью к конвейеру, стала причиной того, что студийные боссы пошли на попятную. Они великодушно оплатили своей мятежной звезде судебные издержки и подписали с ней новый контракт, наделявший её правом выбора ролей.
«Если продюсеры в настоящее время относятся к актерам с некоторым уважением, — впоследствии не без гордости вспоминала актриса, — это в какой-то мере результат той ожесточённой борьбы, которую я вела с ними на протяжении многих лет».
С той поры берёт начало период её творческой свободы, вершиной которого стала драма «Иезавель».
Пьеса Оуэна Дэвиса была выбрана для экранизации не случайно. Незадолго до начала съёмок Бэтт прошла пробы на роль Скарлетт О’Хары. Дэвид Сэлзник, продюсер «Унесённых ветром», хотел остановить свой выбор на ней. Однако режиссёр Джордж Кьюкор воспротивился этому. Причина жгучей неприязни, которую он питал к актрисе, крылась в том, что в двадцатые годы она удрала из его театра. Девушка, воспитанная в пуританской строгости, была обескуражена сексуальными атаками со стороны своего художественного руководителя. Кьюкор не забыл обиды.
Получив досадный отказ, Дэвис не упустила возможности для реванша, которая ей вскоре представилась. Студия «Уорнер бразерс» нашла пьесу, очевидно перекликающуюся с романом Маргарет Митчелл. Её действие так же разворачивается накануне Гражданской войны. Рабовладельческий Юг с его традициями, его рыцарством так же изображен абсолютно восторженно. А главная героиня — Джулия Марсден — столь же своенравна и непредсказуема, как и Скарлетт О’Хара.
Она лепит звонкие оплеухи светскому обществу, демонстративно пренебрегая его правилами и не осознавая того, что является его неотъемлемой частью. Самовлюблённая, надменная, не прощающая невнимания Джулия губит собственное счастье, отвечая на мелочную обиду испепеляющим огнём мщения. Она любит своего жениха, восхищается им и в то же время готова эпатировать его и карать за нежелание бросить дела по первому её зову.
Гордячка всё разрушает, а потом пытается склеить обломки. Она не может смириться с тем, что счастье выскользнуло из рук, начинает интриговать и навлекает беду на тех, кто её любит.
Под занавес, рискуя жизнью, она пытается спасти человека, которому причинила боль. Она стремится вымолить у него прощение и уничтожить в себе Иезавель — дьяволицу из библейских преданий.
Драма, развернувшаяся на экране, кажется путешествием к истокам бабьей стервозности. Она полна обличительного пафоса и даже негодования, которые в финале уступают место надежде.
Ставил картину 35-летний Уильям Уайлер, к тому времени уже признанный постановщик, угрюмый, дотошный и постоянно неудовлетворённый результатом работы.
Поначалу Дэвис потребовала заменить его в отместку за то, что несколькими годами ранее он отказался снимать её в своём фильме. Однако продюсеры убедили актрису, что лучше Уайлера картину не поставит никто.
На съёмочной площадке у них установились тёплые отношения. Оба оказались одержимы замыслом. Когда те же продюсеры, разъярённые нарушением графика, замыслили отстранить Уайлера от работы, Дэвис бросилась на его защиту.
В своих мемуарах она щедро осыпала режиссёра комплиментами. «Он сотворил моё исполнение», — написала она, добавив, что в его лице впервые встретила человека, равного себе по таланту.
За роль в «Иезавели» Бэтт Дэвис была награждена «Оскаром» и возведена на трон, который ранее занимали только мужчины. Её избрали президентом киноакадемии.