Встреча президентов России и Турции Владимира Путина и Реджепа Эрдогана в Греческой гостиной Константиновского дворца в Стрельне прошла по ранее расписанному сценарию и не преподнесла заметных сюрпризов, о чем ранее многозначительно намекали турецкие СМИ. Дело в том, что первоначально договоренность о личной встрече лидеров двух стран была достигнута сразу после того, как российская сторона получила извинения от Эрдогана за сбитый турецкими ВВС российский бомбардировщик.

Иван Шилов ИА REGNUM

Тогда речь шла о стремлении реанимировать существовавшее ранее между двумя странами торгово-экономическое и другое сотрудничество. Но произошло неожиданное событие — 15 июля в Турции была предпринята попытка переворота. Президент Путин одним из первых среди мировых лидеров позвонил Эрдогану и выразил поддержку ему и его правительству. Комментируя эту ситуацию, экс-помощник госсекретаря США по европейским и евразийским делам Мэтью Брайза заявил, что союзники по НАТО, Европа и США не поддержали Турцию после попытки переворота, которая оказалась «в сложной ситуации, учитывая нестабильное положение на ее границах с Ираком и Сирией, ослабленные отношения с Египтом, проблемы с Европой и США». То есть Турция заметно изменилась внутренне и внешне, стала другой страной.

Эрдоган стал аккумулировать всю власть в своих руках, намекать о намерении сильно изменить внутренние и внешние ориентиры развития страны. Действительно, Анкара стала словесно обозначать изменения в своей сирийской политике, заявила о желании тесно сотрудничать с Россией и Ираном для «наведения порядка на Ближнем Востоке», выступила с резкой критикой в адрес ЕС. Накануне визита в Россию Эрдоган в интервью первому заместителю генерального директора ИТАР-ТАСС Михаилу Гусману многозначительно заявил: «Переговоры с моим другом Владимиром Путиным откроют новую страницу в отношениях Турции и России», что предполагало, помимо обсуждения проблем восстановления хотя бы на прежнем уровне торгово-экономических отношений и широкий политический диалог.

Так оно и произошло, когда переговоры в Санкт-Петербурге были разделены на две части: сначала лидеры двух стран два часа общались в узком формате, а это наводит на мысль, что стороны обсуждали политические или геополитические проблемы, оценку которых они считают нецелесообразным или преждевременным предавать гласности. Академическое упоминание о том, что Путин и Эрдоган в узком формате обсуждали вопросы борьбы с терроризмом, обстановку в Сирии, не разъясняет ситуацию. А в расширенном формате говорили о торгово-экономическом сотрудничестве, ускорении реализации проекта «Турецкий поток», туризме, работе в России турецких строителей. То есть о том, что при наличии политической воли сторон решается относительно проще и легче. Но даже при этом президент Путин констатировал: «Хотим ли мы восстановления отношений в полном объеме? Да, и мы будем это делать. Жизнь быстро развивается, после того, как были внесены определенные ограничения, в рамках этих ограничений произошли некоторые трансформации. Нам нужно учесть эти трансформации при реализации планов по восстановлению торгово-экономических связей». И еще: «Нами было принято решение на правительственном уровне подготовить среднесрочную программу торгово-экономического, научно-технического и культурного сотрудничества на 2016−2019 годы. Я рассчитываю, что эта программа будет принята в самое ближайшее время».

Что же касается решения сирийской проблемы, где ожидался определенный прорыв, то на итоговой пресс-конференции Путин обозначил позицию следующим образом: «Наши взгляды по урегулированию далеко не всегда совпадали на сирийском направлении. Мы договорились, что после вот этой части соберемся отдельно с министрами иностранных дел, с представителями специальных служб, обменяемся информацией и поищем решения». То есть во взаимоотношениях между двумя государствами предпринимается попытка создания нового политического переговорного механизма, чего ранее не хватало, и что способно внести заметный вклад в решение многих проблем на Ближнем Востоке. Поэтому визит Эрдогана в Россию не принес глобальных изменений, но станет первым шагом на пути к нормализации взаимоотношений между двумя странами.