Причин низкой явки две, обе лежат на поверхности, и для того, чтобы их обнаружить, ни в какую глубину политической борьбы нырять не нужно.

Иван Шилов ИА REGNUM
Проблема

Во-первых, это, конечно, жара-лето-отпуска, во время которых о гражданском долге перед страной как-то забывается. Но раньше провести голосование было нельзя, потому что не укладывались в сроки, отведенные на кампанию, начавшуюся после роспуска парламента 2 мая. А позже — это значило протянуть еще месяца два — два с половиной. Для страны, которая уже полгода прожила с правительством, состоящим сплошь из исполняющих обязанности министров (то есть кабинетом, правомочным только исполнять то, что было уже решено раньше, и не имеющим права принять какую-либо идею еще) это — непозволительная роскошь. Газеты до дыр протерли свои страницы, печатая цифры недополученных из-за неопределенности с высшим органом исполнительной власти иностранных инвестиций и утекающих по той же причине за границу капиталов национальных инвесторов.

Вторая причина слабой явки — утомление электората от игр в выборы, не приносящих ничего. Декабрьское волеизъявление привело в Конгресс (нижнюю палату Генеральных Кортесов) публику, которая смогла только решить, кто будет возглавлять палату. Что до выборов премьер-министра, то голоса четырех крупнейших фракций парламента разделились таким образом, что абсолютного большинства не удалось достичь никому.

Вернее, действующий глава правительства, народник Мариано Рахой просчитал сразу бесперспективность выдвижения самого себя на второй срок, а Педро Санчес (лидер социалистов) решил все-таки попытаться, но чуда не случилось.

Многочисленные соцопросы, проводившиеся в период между 2 мая (датой роспуска парламента) и 24 июня (последним днем, в который разрешалось проводить агитацию за кого-либо из кандидатов в высший орган законодательной власти), показывали, что предпочтения электората изменились не слишком. Все еще находившаяся у власти Народная партия должна была победить, получив от 118 до 124 депутатских мандатов (по результатам предыдущих выборов им досталось 123). Социалистам прогноз обещал 84—86 мест (в декабре было 90).

Изменения, и значительные, должны были коснуться двух других участников «большой четверки» — популистов (Podemos — «Мы можем») и прогрессистов (Ciudadanos, то есть «Граждане»). Первые, войдя в альянс с «Объединенными левыми» (Izquierda Unida — IU), должны были провести в парламент 87—89 депутатов (полгода назад Podemos получили 69, а IU — 2), а вторые опуститься до 30—32 (в декабре 2015 г. — 40).

Реальные результаты показали, что все эти «вокс попули» как минимум половину своего хлеба едят зря. Угадать им удалось только два правильных ответа из четырех.

Народная партия неожиданно посрамила аналитиков и предсказателей, набрав количество голосов, дающее ей право на 137 мест в Конгрессе. Социалисты удержались в спрогнозированных рамках — 85. Популисты с «объединенными левыми» не оправдали надежд, остановившись на сумме полугодичной давности (71), а «Граждане» потеряли восемь кресел (32).

Представители народников по случаю победы бурно комментировали свой успех и звенели бокалами с шампанским, социалисты мужественно грустили, популисты в растерянности кусали локти. На «граждан» никто особо не обращал внимания. Кроме народников, которым с прогрессистами и составлять парламентский альянс.

Абсолютного-то большинства не набрал никто, значит, опять существует вариант, что ничего не выйдет с премьером. Partido Popular вместе с Ciudadanos в сумме имеют 169 мандатов, PSOE плюс Podemos — 156.

В Конгрессе 350 мест то есть, абсолютное большинство начинается со 176. Испанию ждут увлекательные два месяца, в течение которых большие фракции будут гоняться за маленькими, обещая все блага мира в обмен на их голоса. Депутатов, которые окажутся в привилегированном положении, имеется всего 25. И теоретически шансы провести своего человека в премьеры лучше у блока PSOE — Podemos: среди «свободных» 9 мандатов держат левые каталонцы (Esqerra), участвовавшие в выборной гонке самостоятельно, но от этого не переставшие быть левыми и тяготеющими к социалистам. Еще 5 — у Баскской националистической партии (Partido Nacionalista Vasco — EAJ-PNV), которая ближе к левым, чем к правым. И 8 — у партии «Демократическая конвергенция Каталонии» (Convergencia Democrática de Cataluña — CDC), для которой превыше всего — идея каталонской независимости.

В ходе предвыборной кампании лидер Podemos Пабло Иглесиас не раз обещал, что референдум по вопросу отделения (или неотделения) Каталонии будет проведен, и эти обещания — та самая причина, которая может влить две фракции националистов в популистско-социалистический альянс.

Впрочем, теория — теорией, а возможность новой патовой ситуации при избрании премьера никто не отменял. И вероятность нового роспуска парламента по той же причине, что был распущен предыдущий, — тоже. Пока население страны будет покрывать себя загаром на превосходных испанских пляжах, счастливым обладателям депутатских корочек предстоит вкалывать в поте лица, чтобы не назначать третьи всеобщие выборы за год. Еще два-три месяца с правительством, не имеющим права принять ни одного законопроекта (бюджет на 2017 год в том числе), — это для пиренейского королевства уже не смешно.

Когда после смерти Франко в 1975-м умные политические головы Испании не без участия тогдашнего короля Хуана Карлоса Первого взялись писать Конституцию страны, им и на ум не приходило, что ситуация, подобная нынешней, может приключиться.

Сегодня все громче слышны заявления, что Конституцию стоило бы подкорректировать, допустив, что премьера можно выбирать простым большинством, а не абсолютным. Идея, может, и неплоха. Но для внесения поправок в Конституцию требуется законодательная инициатива, всенародное обсуждение, а также голосование «за» не менее чем 2/3 состава парламента. Времени на это у вновь избранных депутатов сейчас просто нет и не будет.