В мае этого года Рим прислал в Москву секретаря Международной православно-католической рабочей группы имени святого Иринея Лионского профессора Йоханнеса Ольдемана, который выступил с лекцией «От полемики к диалогу. Линии развития и поля напряжения в диалоге между Православной и Римско-католической церквами». Чтобы понять, о каком «напряжении» в диалоге говорил докладчик, следует отмотать на девять лет назад и вспомнить один из самых странных этапов этого «диалога».

liberallifestyles.com
Если бы все признали, что оригинальничают «регионально» – то есть ради хорошего духовного самочувствия своей неразвитой паствы, то диалог и вышел бы на равных

В 2007 году без участия Русской православной церкви был подписан так называемый «Равенский документ», итоговая бумага X пленарного заседания Смешанной православно-католической богословской комиссии. Документ определял, что у Церкви в ее «сакраментальной природе» есть «три уровня»: «епархиальный, региональный и вселенский», что на этом третьем, вселенском уровне присутствуют «соборность, синодальность и власть». Комментируя уже после следствие такого богословского подвига, как выявление комиссией «трехуровневой сакральной природы», кардинал Вальтер Каспер заявил, что все это, среди прочего, означает, «что там есть также и первенство, а, согласно практике древней Церкви, первым епископом является епископ Рима», впрочем, поправившись, что участники встречи в Равенне «не говорили о привилегиях епископа Рима, но просто обозначили пример будущей полемики».

Все это, повторим, принималось без участия нашей делегации, которой изначально не понравилось то, что Константинополь на «третьем уровне» православного мира, куда он сам себя поместил, принял решение о признании автономности церкви в Эстонии. Естественно без Москвы, формально представляющей до половины всего православного мира, вся эта «православно-католическая комиссия», подписывающая итоги «диалога», в котором все «логично» просто сводится к первенству Рима (и это не скрывается), выглядит просто сговором. Епископ Венский и Австрийский Иларион (сейчас митрополит Волоколамский, глава Отдела внешних церковных связей Московского патриарха), представлявший на то время РПЦ в международных организациях, тогда заявил, что «документ приводит целый ряд сомнительных доводов и утверждений, не основанных на исторической правде».

Честно говоря, прыгать с «сакральности» к «историчности» и вправду нехорошо, делая такой странный финт в измышлениях о «природе Церкви». Но еще тогда же, в ноябре 2007 года, кардинал Каспер выразил сожаление отсутствием Московской делегации, попеняв на внутри-православные разборки по поводу Эстонии, а заодно предложил помощь Рима, в урегулировании этого вопроса: «Вне сомнений, мы желаем, чтобы Русская православная церковь продолжала бы участвовать. Это очень важная Церковь; мы не хотим диалога без участия русских и желаем работать для достижения этой цели… Для нас важно, чтобы РПЦ также участвовала бы в нашем будущем диалоге. Хотя мы не можем вмешиваться, но мы хотели бы попросить Москву и Константинополь приложить все усилия для поиска решения, компромисса».

Заблуждаться, конечно, не следует. Католическая церковь и Ватикан — это не только папа Римский Франциск, умеющий переступать через проблемы и делающий бывшее, порочное как бы несуществующим. Ватикан — это еще и холодный, расчетливый аппарат управления, для которого «отколовшийся», по мнению Запада, Восток, пользуясь терминологией «Моби Дика» — «ничья рыба», которую можно и нужно сделать «рыбой на лине». Диалог в формате «Равенского документа» предполагает взятие рыбы на линь, причем довольно бесцеремонным загарпуниванием. Следует оговориться, что для аппарата управления так считать и действовать — это нормально. Тут нет богословия, тут чистая политика под его оберткой. Есть план, аппарат его сам себе поставил, сам и выполнять пробует, как может. И если Церковь считать только аппаратом управления, то и придраться тут не к чему. Политика, что с нее взять. Вот для дальнейшего осуществления этой политики, как можно догадаться, в Москву и приехал профессор Йоханнес Ольдеман, и был здесь внимательно выслушан.

Докладчик назвал ошибкой то, что в Равенне проигнорировали мнение Москвы о роли Константинополя еще на начальной стадии, тем самым признав приоритет политики над «богословием» в данном вопросе. Устранив Москву, которая наиболее искушена относительно претензий Рима на первенство, комиссия столкнулась с тем, что православные могут устраивать разборки на тему, кто в их мире главный, но относительно признания самым главным Римского епископа, все православные дружно показывают несговорчивость: «После принятия «Равеннского документа» Международная православно-католическая комиссия решилась на то, чтобы разработать документ о примате епископа Рима в первом тысячелетии. Это оказалось сложнее, чем предполагалось. Два текста, разработанные специальными комиссиями, как и два проекта, подготовленные координационными комитетами, были отвергнуты на совместных заседаниях в 2009, 2010-м и 2014-м годах. Проблема состоит в том, что с православной стороны «принципиально отвергается сама возможность сформулировать совместную позицию по примату Римского епископа в этот период церковной истории, в период неразделенной Церкви».

Вот словно в христианстве других вопросов, кроме примата Рима, и нету. Но самое интересное начинается дальше, докладчик находит причину, из-за которой решение столь «важного» вопроса все время срывается — «вопросу взаимосвязи богословия и истории уделяется мало внимания в официальном диалоге», и делает вывод, что «диалог не будет продвигаться дальше, если не будем принимать во внимание результаты церковно-исторических исследований, если в равной степени не стараемся понять другую традицию и ее своеобразие». Конечно, нет ничего лучше, чем пытаться «понять другую традицию». Все бы хорошо, если бы «непонимание традиции» не называлось причиной того, что православные не собираются даже обсуждать примат Рима. Дескать, зайдем с другого боку, рассмотрим данный примат как наше историческое своеобразие. Профессор говорит, что «способность к самокритике, осмыслению и пониманию ошибок слабо выражена в Православной церкви, которая подчеркивает, что сохраняет традицию древней Церкви неизменной. В Католической церкви также можно найти примеры, когда определенные круги не готовы принимать во внимание результаты исторических исследований. Такая установка препятствует развитию диалога, целью которого является, в частности, «исцеление памяти».

Размытое упоминание «определенных кругов», которые «не готовы» принимать какие-то результаты, каких-то исследований против целой неспособности к самокритике всего православия — это уже выглядит некрасиво. Кое-кто, кое-где у нас порой, по мелочам профессуру не слушает, а вот вы все скопом уперлись рогом и лишены самокритики. Опять-таки, очень западный и очень политический подход, с учетом того, что это говорится в связи с решением Москву в «диалоге» 2007 года отправить куда подальше, вознамерившись проталкивать «православную позицию» через Константинополь. Мы, мол, тут ошибочку совершили, но виноваты в этом в первую очередь вы, поэтому давайте поговорим теперь о «своеобразии традиций», чтобы вернуться к «вселенскому уровню»: «Третий комплекс тем — идентичность и диалог. Каждый откровенный диалог предполагает, что «я готов осмыслить свою идентичность, свои основополагающие убеждения, а также, чтобы я мог объяснить их своему собеседнику». Открытый диалог требует принятия самоопределения собеседника, признания его идентичности. Такой диалог может быть успешен, когда оба партнера говорят на равных. Однако, как только для одного возникает опасность, что другой его не воспринимает всерьез, диалог распадается».

Вообще-то — нет. Если «самоопределение собеседника» выходит на тот самый «третий» или «вселенский» уровень, этот «вселенский уровень» приравнен к его «историческому своеобразию» и «идентичности», которую требуется «признать», то это уже смахивает на чистую демагогию. Это даже хуже и «богословия», и политики вместе взятых.

Особых причин восторгаться довольно осторожной, а иногда и трусливой позицией Московского патриархата в отношении христианского диалога нет. Но пока католики ездят сюда с такими глупостями, их настороженность можно понять и даже оправдать. Все попытки поговорить о примате Рима играют на руку православным мракобесам, давая им основательный повод подозревать католиков в хитрости, а церковные власти — в уступках «еретикам». Если бы католики настаивали на своем «своеобразии» и «идентичности», то вопрос первенства Римского архиерея должен был бы изначально быть выведен на уровень «региональный» («второй»), согласно их же предложенной схеме. На «региональном уровне» своеобразие — да пожалуйста, оригинальничайте сколько угодно. Тут вот тоже оригинальничают про «сохранность традиций» испокон веков «во всей чистоте».

Если бы все признали, что оригинальничают «регионально» — то есть ради хорошего духовного самочувствия своей неразвитой паствы, то диалог и вышел бы на равных. Одни бы говорили что сохраняют восточную традицию «во всей чистоте», а другие что западная традиция считать папу центром западного христианства — совершенно легальна на Западе. Тогда бы остались главными исключительно вселенские вопросы — а чему, собственно, учил Христос. Не первенству же пап Римских и не сохранению же в чистоте Православия. Все это годится для незрелых, региональных религиозных низов. Но пока Рим будет ставить православных в позицию обороняющихся от назойливых претензий западного христианства — диалог будет хромать. И никакие заходы с боку, придуманные профессурой на богословской коленке для его уложения в нужное русло, тут не помогут.