«Цветочный» яд для эгоистичной аристократии

Предсказываю: нынешний раздор,

Что разгорелся здесь, в саду при Темпле, —

В борьбе меж розой алою и белой

Заставит сотни душ покинуть тело.

Уильям Шекспир, «Генрих VI«

К 1455 году, когда внутреннее негодование части английской аристократии вылилось в первый вооруженные конфликт, Англия едва ли еще успела прийти в себя: буквально несколько лет назад завершилось более чем полуторавековое противостояние с Францией — Столетняя война. Завершилось плохо: все те территории, которые англичанам с переменным успехом удавалось контролировать и, что более важно, эксплуатировать, на последнем этапе войны французами были возвращены. Выбитые в 1436-м из Парижа, оставившие Шампань, Мен, Нормандию и Гиень, капитулировавшие в 1453 году в Бордо, англичане сумели сохранить за собой лишь единственный Кале.

Коронованный в 1429 году восьмилетний Генрих VI изначально, в силу возраста, не мог влиять на события, все важные решения принимались регентским советом, по достижению же совершеннолетия на короля большое влияние оказывают фавориты. Они же, как правило, помимо расположения короля, обладали еще и реальными ресурсами — людскими и материальными. За неимением регулярной королевской армии феодальные дружины, буквально взращиваемые в постоянной войне с Францией, мобилизованные, подготовленные и не умеющие ничего, кроме как сражаться, не могли не стать главным орудием достижения политических целей.

Любую феодальную анархию для сохранения государства переговорами ли, откупами, силой можно задушить, будь на то твердая воля монарха. Но тихий, набожный, как описывал его Шекспир, меланхоличный и душевно нездоровый, как предполагали историки, Генрих VI оказался в то жестокое время как нельзя «не к месту». Король-марионетка сумел разве что вокруг своей фигуры объединить группу наиболее приближенной знати — ланкастерцев — отдельные из которых, впрочем, впоследствии не преминули повоевать и на стороне противника.

В такой ситуации бомбой замедленного действия и формальным поводом, как бы сказали сегодня, для «передела сфер влияния» оказалась «разделенная легитимность» наследования трона: аристократическая верхушка мало того что была переплетена родственными связями, так и право на престол у того или иного кандидата в случае желания могло быть оспорено.

В условиях, когда горечь поражения в Столетней войне еще не успела притупиться, реальная государственная власть сосредоточила в руках группа королевских приспешников, экономика и хозяйство в упадке, и у городских слоев населения фактически нет перспектив для развития, на политическую авансцену из тени вышли те, кто оказался способен составить оппозицию.

Ричард Плантагенет, 3-й герцог Йоркский, который и по материнской, и по отцовской линии также, как и король Генрих VI, корнями восходит к Эдуарду III, имел достаточно оснований претендовать на престол. Он и возглавил группировку Йорков. Никогда в юности не пользовавшийся вниманием Фортуны, живший в полуопале и вынужденный возвращать утраченные титулы, к 1453 году Ричард Йорк добился того, что оказался регентом временно недееспособного монарха Генриха VI. Однако болезнь, а следовательно и регентство длились недолго, а волевая и властная жена короля француженка Маргарита Анжуйская, воспитывающая на тот момент уже двухлетнего наследника — Эдуарда — сделала все, чтобы ограничить влияние «бедного родственника», не входившего в круг фаворитов.

Королевские же приближенные — главным образом Бофорты — оказались на время регентства не у дел. Наиболее влиятельная фигура — Эдмунд Бофорт, 2-й герцог Сомерсет — соратник и друг короля Генриха VI, имевший практически неограниченное влияние на королевскую чету, оказался по инициативе регента и вовсе заключенным в Тауэр. После выздоровления короля Сомерсета освобождают, но взаимная ненависть с Ричардом Йоркским только укрепляется, а проланкастерская позиция крепнет.

Исключенный благодаря консорт-королеве из Большого Совета Ричард Йорк в этот момент постепенно объединяет вокруг себя других влиятельных феодалов. Семейство Невиллов — древняя фамилия, потомки английских королей, владельцы земли на севере Туманного Альбиона, своего рода «пограничники» на рубеже с воинствующей Шотландией — одно из богатейших семейств в Англии того времени, но не наделенное должным политическим влиянием. Двое Ричардов Невиллов, отец и сын — граф Солсбери и граф Уорик, соответственно — встали на сторону Ричарда Йорка.

Противники понимали: напряжение растет и достаточно искры, чтобы вспыхнул пожар. И ею стало собрание Большого Совета, куда Йорка пригласили, но в знак протеста, в том числе из-за реабилитированного Сомерсета, он не поехал. Между тем, понимая, что инцидент не сможет остаться без последствий, стороны спешно начали собирать войска. «Пожар» вспыхнул в местечке Сент-Олбанс, в 35 км от Лондона. Согласно некоторым свидетельствам, Ричард Йоркский не хотел вступать в конфликт с королем и нарушать присягу, для чего отправил несколько обращений королю, однако переговоры наладить не удалось. Таким образом, 22 мая 1455 года войска Ланкастеров и Йорков сошлись в битве. Имея численное превосходство (порядка трех тысяч человек против двух тысяч), йоркисты разбили ланкастерцев. Жертвы оказались, если так вообще можно сказать о погибших, незначительны — порядка 50−100 человек, но каких! Лидеры ланкастерской группировки и военачальники — тот самый «серый кардинал» королевского двора герцог Сомерсет, лорд Нортумберленд и Томас Клиффорд были убиты, сын герцога Бэкингэма умер от полученных ран и сам Бэкингэм был ранен. Король Генрих VI хоть и остался жив, но был взят в плен.

Ричарду Плантагенету Йоркскому удалось впоследствии ненадолго обрести влияние при королевском дворе и даже стать приемником монарха. Однако, у гражданской войны — своя кровавая логика, и в том же 1460 году, когда английский престол оказался как нельзя близко, после битвы при Уэйкфилде отсеченная голова Ричарда Йорка в бумажной короне была выставлена на всеобщее обозрение. Правда, трон все же на определенное время остался за Йорками: сын Ричарда Эдуард IV был коронован в 1461 году и продолжал править вплоть до кончины в 1481 году. Ричард Невилл, граф Уорик, начинавший йоркистом, за время гражданской войны заработал себе прозвище Делатель Королей: именно благодаря ему в свое время Генрих VI сумел вернуть престол, и Эдуард IV стал королем не без его помощи. Погиб могущественный граф в одной из битв в 1471 году, в это же время в казематах Тауэра скончается злосчастный король Генрих VI, десятилетием позже — его жена Маргарита Анжуйская, доживающая свои дни в бедности в политической эмиграции во Франции.

За три десятилетия этой гражданской войны победа будет 12 раз переходить от Ланкастеров к Йоркам и обратно. Жажда власти и положения, становящаяся с годами едва ли не «делом чести», приведет к воплощению главного предназначения этой войны: феодальная аристократия своими же руками уничтожит сама себя. Централизация власти в руках уже новой династии — Тюдоров — обеспечит Англии относительно продолжительные мир и стабильность. На подготовленной почве крепнет английский абсолютизм, что, в конце концов, положительно сказывается на всех аспектах жизни страны в целом. Англия выходит из Средних веков.

****

Спустя почти век после окончания противостояния Йорков и Ланкастеров английский поэт и драматург Вильям Шекспир создаст серию произведений — исторических хроник — в которых обратится к тем временам. Вероятно, гений и не ставил себе целью с точностью историка воссоздать картину тех лет, скорее — передать дух, образ эпохи, людей, ее делавшей. Именно в этом художественном вымысле появляется знаменитая сцена, где представители двух враждующих сторон во дворе Темпла выбирают себе в качестве символов алую (Ланкастеры) и белую (Йорки) розы. А романтичная «Война Алой и Белой розы» или War of the Roses, как принято у англичан, появится и вовсе только в XIX веке — с легкой руки другого классика, Вальтера Скотта.