Карта Ближнего Востока по соглашению Сайкса-Пико

20 мая правительство Сирии направило в «Лукойл», «Газпром нефть» и «Зарубежнефть» запрос на помощь в восстановлении нефтегазовой промышленности арабской республики. Об этом сообщает иранский англоязычный телеканал Press TV со ссылкой на министра энергетики России Александра Новака. «Сирия попросила наши компании принять участие в восстановлении нефтегазовых проектов, развитии инфраструктуры и строительстве газопровода», — заявил глава ведомства, уточнив, что в настоящее время компании изучают предложение Дамаска. Ранее Москве уже предлагали принять участие в восстановлении нефтеперерабатывающего завода (НПЗ) в г. Баньяс (Тартус, северо-западная провинция САР) и строительстве нового НПЗ совместно с Ираном и Венесуэлой. И здесь нет ничего удивительного: ведь именно ВКС России помогли президенту Башару Асаду сохранить страну от развала и освободить часть территорий на севере и западе от террористов ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусры». Однако нюансов и параллелей в этой истории намного больше, чем кажется на первый взгляд.

Дело в том, что впервые за столетия непримиримой борьбы Москва уверенно действует на территориях, за которые некогда дрались Париж и Лондон. Речь идет об «османском наследстве» — Большой Сирии (современные территории САР, Ливана, Иордании и Израиля), которая простирается вдоль побережья Восточного Средиземноморья, куда англичане и французы в годы Первой мировой войны намеревались протянуть два нефтепровода из Киркука — в Хайфу и Триполи (на территории современного Ливана). Интрига состоит в том, что предложение Дамаска, адресованное российским нефтяным компаниям, совпало со знаменательной датой — 16 мая 2016 года исполнилось 100 лет с момента подписания самого противоречивого тайного пакта в истории XX века — Соглашения Сайкса-Пико (Sykes-Picot Agreement). Не исключено, что сирийское правительство стремилось таким образом намекнуть Лондону и Парижу о конце былого господства в регионе. Чтобы понять глубину этого послания, обратимся к истории.

Напомним, что соглашение берет свое начало с ноябрьских консультаций 1915 года, которые велись между Парижем и Лондоном при посредничестве Санкт-Петербурга. Итоговый документ, подготовленный Марком Сайксом и Франсуа Жоржем-Пико к марту 1916 года, предполагал раздел Османской империи на несколько частей. Российская империя получала во владение Западную Армению (Трапезунд, Карс, Эрзурум, Битлис и Ван), французы — Ливан, Киликию, Сирию и провинцию Мосул, в том числе и такие города, как Мерсин, Адана, Сиваш, Диярбакыр, Мардин, Мосул и Равандуз (совр. мухафаза Эрбиль). Британцы же обосновывались в Месопотамии, получая территории современных государств региона — Ирака (в том числе и Киркук), Кувейта, Иордании, Палестины и Израиля. Городам Хайфа, Акра (ныне — г. Акко, расположенный в израильской Западной Галилее) Иерусалим и Александретта (ныне — турецкая провинция Хатай) предоставлялся международный статус.

Однако уже тогда между Россией, Францией и Великобританией наметились стратегические расхождения, которые сохранились и по сей день. В отличие от европейских столиц и Вашингтона, Санкт-Петербург не претендовал на нефтяные концессии арабских владений бывшей Османской империи (поскольку имел в них достаток — нефтепромыслы в Баку, Грозном и Майкопе), а пытался обезопасить Закавказье от удара с южного направления. Париж и Лондон преследовали противоположные цели, о чем свидетельствует рупор американского Совета по международным отношениям — журнал Foreign Affairs. «Большинство историков неправильно понимают значение пакта Сайкса-Пико, поделившего сферы влияния на Ближнем Востоке. Документ не ограничивается колониальной картографией. На самом деле секретное соглашение между Францией и Великобританией преследовало нефтяные интересы держав. Франция, Великобритания, Германия, США и Османская империя знали об обширных запасах нефти в регионе. Поэтому и был создан международный консорциум, целью которого являлся передел месторождений», — пишет автор Foreign Affairs Рейчел Хэврелок.

Речь идет о Turkish Petroleum Company (TPC), созданной в 1912 году по инициативе британского финансиста Галуста Гюльбенкяна, который считал себя полноправным «архитектором» мирового нефтяного бизнеса. Он был в буквальном смысле непотопляемым: даже приход к власти младотурок в 1908 году не пошатнул позиции Гюльбенкяна, который спустя два года становится во главе Национального банка Турции. Справедливости ради отметим, что за спиной у Гюльбенкяна стояли не только обширные связи с казначейством Османской империи и султаном, но и лондонский Сити, выступивший совладельцем TPC. Тем не менее, несмотря на старания британцев, в долю вошла и рокфеллеровская ExxonMobil. В конечном итоге учредителями оказались пять обществ — Anglo-Persian Oil Company (будущая ВР), Royal Dutch Shell, Exxon, Compagnie Française des Pétroles (будущая Total) и Partex Oil and Gas Corporation, принадлежащая Гюльбенкяну.

Чего они хотели добиться? На этот вопрос Р. Хэврелок дает развернутый ответ: «С помощью соглашения Сайкса-Пико Франция и Великобритания надеялись прибрать к себе долю Германии и построить нефтепроводы к портам на средиземноморском побережье. Чтобы не поссориться в будущем между собой Париж и Лондон решили построить два трубопровода. Французы решили тянуть трубу из Киркука (совр. Иракский Курдистан — С.Ц.) в Триполи (совр. Ливан), а англичане намеревались соединить Киркук с Хайфой». Дальнейшая история общеизвестна: в 1925 году король Ирака Фейсал передает Turkish Petroleum Company право на эксклюзивную разработку месторождений, а в 1929 году предприятие переименовывается в Iraq Petroleum Company. Компания будет национализировала иракским правительством только в 1972 году. Баасисты не потерпят конкуренции.

О нефтяных амбициях предводителей Старого Света написано достаточно. Тем не менее лучше всех о британских интересах говорят сами британцы. Вот что заявлял в годы Первой мировой войны секретарь английского кабинета министров сэр Морис Хэнки, обращаясь в письме к министру иностранных дел лорду Артуру Бальфуру: «Единственно, где Британия может поставить под свой контроль резервы нефти, это в Персии (Иране) и Месопотамии (Ираке)…Контроль над этими резервами стал главной военно-стратегической целью Британии». Что же дальше? А дальше — самое интересное. 2 ноября 1917 года глава МИД королевства направляет лорду Уолтеру Ротшильду письмо, вошедшее в историю дипломатии под названием «декларации Бальфура», где говорится о намерении Лондона «создать в Палестине национальный очаг для еврейского народа». Прикрываясь жестом доброй воли в отношении евреев, Лондон живет нефтью, памятуя о транспортной значимости Хайфы. Впрочем, как и Франция, которая предоставила Ливану независимость только в ноябре 1943 года, а Сирии — в апреле 1946 года.

С тех многое изменилось на Ближнем Востоке, в том числе и границы государств, которые стали заложниками «арабской весны». Однако нефтяные интересы остались неизменными. Как и сто лет назад, американские нефтепромышленники обеспокоены европейской экспансией в арабо-мусульманском мире, который с точки зрения границ застыл в 1918 году. То есть регион по-прежнему скроен по англо-британским лекалам. И это вызывает изрядное раздражение в Вашингтоне. Не случайно вице-президент США Джозеф Байден видит главную проблему Ближнего Востока в «искусственных границах государств, которые состоят из множества этнических, религиозных и культурных групп».

Многое познается в сравнении. Как и то, что логистика нефтяной контрабанды ИГИЛ совпадает с замыслами пакта Сайкса-Пико, который не утратил свою актуальность. Поэтому Дамаск привлекает Москву к сотрудничеству в восстановлении нефтяной промышленности, пытаясь таким образом сдерживать амбиции Лондона и Парижа.