Карабахский конфликт: если что-то и удается, то удается за кулисами

Четыре дня активных боевых действий в апреле разморозили карабахский конфликт. Об этом пишет британский журналист и аналитик Томас де Ваал в статье для газеты Politico Europe. Эксперт отмечает, что достигнутая при посредничестве России новая договоренность о перемирии фактически нарушена. «Не будет преувеличением сказать, что Армения и Азербайджан находятся в двух-трех шагах от конфликта, подобного боснийскому, который может быть вредным для всего региона», — делает заключение де Ваал. Более того, он считает, что «в случае если не будет достигнут прогресс, военные действия, скорее всего, начнутся после окончания столь желанной для Азербайджана гонки «Формулы-1» в Баку в конце июня».

Действительно, ломка статус-кво в регионе привела к появлению новой ситуации, параметры которой сегодня практически невозможно определить. Прежде всего потому, что конфликтующие стороны не могут выйти из вооруженного столкновения в фазу политико-дипломатического урегулирования. Они сменили методики. Армения настаивает на необходимости введения на линии соприкосновения сторон системы мониторинга, которая может быть разработана — если уже не разработана — Минской группой ОБСЕ (МГ ОБСЕ). Азербайджан называет в качестве одного из главных условий для перехода к переговорам выполнение известных резолюций СБ ООН начала 1990-х годов, требует возвращения «контролируемых» Арменией районов.

При этом президент Азербайджана Ильхам Алиев уверяет в том, что после событий 2—5 апреля переговорные позиции Баку по карабахскому урегулированию якобы «окрепли», хотя никто не может определить, в чем конкретно это выражается, разве только в том, что ему в определенной степени удается преодолеть комплекс проигравшего государства. В 1994 году Азербайджан проиграл войну. Сейчас Минобороны Азербайджана выступает с громкими заявлениями типа того, что «невыполнение Арменией резолюций Совбеза ООН о безоговорочном и немедленном освобождении оккупированных территорий Азербайджана делает неизбежной военную операцию по их освобождению», и что «безоговорочное и немедленное освобождение оккупированных территорий Азербайджана неизбежно».

Позиции внешних игроков — если иметь в виду страны — сопредседательницы МГ ОБСЕ — проявлены с полной очевидностью. Они выступают практически с одинаковыми заявлениями о необходимости политико-дипломатического урегулирования конфликта, отказа от силового фактора и не намерены выстраивать противоречивую повестку. Правда, наибольшую активность в период 2—5 апреля проявила Россия, осуществляя челночную дипломатию на уровне главы правительства Дмитрия Медведева и министра иностранных дел Сергея Лаврова. Они предложили Баку и Еревану ранее отвергнутый «Казанский документ» 2011 года, который является определенной модификацией обновленных Мадридских принципов. Он был согласован всеми странами — сопредседательницами МГ ОБСЕ. Но Баку и Ереван по-своему трактуют этот документ, что затрудняет работу главных внешних игроков, выступающих в роли посредников.

Напомним, что после кавказской войны августа 2008 года тогдашнему президенту России Медведеву все же удался грузинский маневр. Он признал независимость Южной Осетии и Абхазии. Вдоль границ Абхазии и Южной Осетии была размещена наблюдательская миссия ЕС, сейчас ведутся переговоры между Тбилиси, Цхинвалом и Сухумом в швейцарском формате с участием России. Но выстроить аналогичную прелюдию к комплексному карабахскому урегулированию не удается.

Причины серьезные, о чем на днях говорил в интервью азербайджанскому порталу Haggin.az известный немецкий политолог, научный директор Германо-российского форума Александр Рар. «Если говорить конкретно о Нагорном Карабахе, то здесь проблема в юридическом казусе , — специально подчеркнул политолог. — Старое международное право всегда стояло на стороне тех государств, которые ратовали за территориальную целостность, за нерушимость границ, тем более в результате военных действий. Но так было лишь до конца холодной войны. Потом Запад запустил процесс в бывшей Югославии, где границы были изменены в одностороннем порядке, была фактически создана Республика Косово. И международное право стало функционировать по-иному, начало интерпретироваться по-другому. Поэтому сегодня два главных принципа международного права — территориальной целостности и права народов на самоопределение — стали конфликтовать между собой. Каждое государство сегодня использует тот принцип, который ему выгоден. Я уж не говорю о том, что это приводит к политике двойных стандартов. И Нагорный Карабах — это как раз тот случай, где оба этих принципа конфликтуют между собой».

Азербайджан сейчас мечется между ООН и ЕС, его программой «Восточное партнерство». Но, как признавали высокопоставленные чиновники Администрации президента Азербайджана в период активного продвижения этой программы, одной из главных причин отказа Баку подписывать соответствующий документ стало то, что в его политической преамбуле не был прописан принцип необходимости сохранения территориальной целостности, а не то, что, по мнению Рара, «Восточное партнерство» после российско-грузинской войны 2008 года было нацелено на то, чтобы «изолировать Россию и работать с теми странами постсоветского пространства, которые тяготеют к ЕС и НАТО». Теперь в этом вопросе в ЕС наблюдается раскол, и, как считает Рар, это «приведет к тому, что будут по-другому решаться замороженные конфликты, в том числе карабахский».

В итоге можно констатировать, что прогресс в карабахском урегулировании станет возможным исключительно по причине ломки геополитического статус-кво в регионе. Все, чего может в таких условиях добиться МГ ОБСЕ, это — не допускать перетекания ситуации в региональный вооруженный конфликт, в чем заинтересованы (по разным причинам) внешние центры силы. Особенностью ситуации является и то, что после событий 2—5 апреля карабахский конфликт оказался в зоне их устойчивого коммуникационного «поля зрения». Поэтому жесты Баку символического свойства в адрес ООН или ЕС не будут приобретать ожидаемого им значения и эффекта: в принципиальном плане мало что изменится. Как пишет де Ваал, «три сопредседателя МГ — Франция, Россия и США — будут ограничивать себя челночной дипломатией, а их «скромные идеи» будут отвергаться сторонами», потому что «ни одна из стран не сделала достаточно, чтобы предложить сбалансированный международный план».

Дело не в амбициях лидеров Армении и Азербайджана, а в кризисе политико-дипломатической технологии урегулирования конфликта, что сопряжено и с практикуемой трактовкой норм международного права. Анализ европейской политики показывает, что Закавказье является периферийным вопросом во внешней политике Брюсселя, так как конфликты в этом регионе никогда не представляли угрозы для европейской безопасности. Скорее всего, будет то, к чему призывает посол Польши в Армении Ежи Новаковский: «Если что-то и удается, то удается за кулисами, не на сцене».