США: Если Трамп победит... —

Теперь, когда Дональд Трамп стал широко популярен и глубоко отвратителен для многих, мы наблюдаем всплеск редакционных статей и комментариев, разъясняющих, как так могло случиться и кто в этом виноват. В первую очередь предсказуемо обвиняются: Республиканская партия, которую съел конъюнктурный страх, Fox News, который раздувал интерес шовинистов и белых избирателей из рабочего класса, наживаясь на их классовой зависти и расовой обиде, — пишет Джим Льюис из журнала The Intercept.

В начале марта Джон Голдберг из National Review опубликовал статью под названием «Трамп переосмысливает консерватизм». Голдберг завершает свою обвинительную речь против Трампа так: демократы, может, до сих пор и не замечают этого, но Трамп представляет собой большую победу левых, поскольку он первый крупный республиканский кандидат, который успешно отверг либертарианство. Если Трамп победит, либерально-ориентированный консерватизм будет навсегда заменен так называемым этатизмом здравого смысла.

Интересен взгляд на проблему Майкла Линда из The National Interest, который винит правых в случившемся. Неоконсерваторы, как наследники Либерализма нового курса, не имели никаких возражений против социального обеспечения, медицинской программы Medicare или расширения гражданских прав в правоохранительных органах. Многие из них — американцы второго поколения, которые больше сочувствуют иммигрантам и не относят себя к нативистам. Большинство неоконсерваторов также не имеют ничего против профсоюзов; многие из них имели тесные связи, например, с Американской федерацией учителей, а многие из неоконсерваторской интеллигенции беспокоятся о программах социального обеспечения. Многие неоконсервативные мыслители выступали как против «палеоконов», так и против расово чистых националистов и новых левых мультикультуралистов, но за центристский либеральный идеал — общий плавильный котел.

В 1990-е «консерватизм» пребывал в наибольшем упадке. Запустив политические кампании Барри Голдуотера и Рональда Рейгана, движения молодых консерваторов — например, «Молодые американцы за свободу» (YAF) — потеряли свое значение. Старый правый палеоконсерватизм выжил благодаря парочке профессоров и журналистов, но не избирателям. Либеральный консерватизм же финансировался богатыми людьми, которые хотели снижения налогов и уменьшения регулирования. Что касается религиозности, уже в 1980-е годы стало видно, что апелляция «к святому» трогала лишь ограниченную часть населения США, учитывая социальную либерализацию западного общества.

В 1990-е и 2000-е годы ожидали, что неоконсерватизм в своей первоначальной «палеолиберальной» версии мог бы стать одной из двух доминирующих идеологий в американской политике. Второй будет какая-то версия панлиберализма, подчеркивающая расовую и половую политику идентичности, враждебная к вооруженным силам США и зацикленная на постиндустриальном «Зеленом романтизме». «Другими словами, я ожидал, что два крыла Демократической партии 1970-х годов станут следующей двухпартийной системой. А все, что находится справа от неоконсерватизма, просто вымрет», — пишет Майкл Линд.

Поздно недоумевать и ругаться. Этот человек не появлялся вдруг из неоткуда, сразу и полностью сформированным, из какого-то скрытого и отсталого дупла «американской души». Он незримо присутствовал здесь в течение 30 лет (или более); он был назначен и обучен, сделан известным и богатым той же культурой и экономикой, которая теперь поносит его и так сокрушается по поводу его успеха.

В конце концов, не какой-то неизвестный клан впервые показал Трампа — это были известные журналы Esquire и Spy. Не баптистские церкви давали ему эфирное время, а канал NBC. Его хвастовство и ложь не были размещены на страницах желтого издания Breitbart, они были опубликованы в Random House… Он обязан своей знаменитостью деньгам, высокомерию и умению привлечь к себе внимание своих либеральных культурных наставников — тем, кто сделал его известным за его глупость.

«Конечно, он был мерзким хвастуном уже тогда. Богатый клоун играл со СМИ для рекламы — слишком противный и вульгарный типаж, чтобы стать респектабельным политиком, но слишком «удачное амплуа», чтобы быть проигнорированным». Он никогда не был либералом, но провел всю свою жизнь в их окружении.

Либералы были уверены, что республиканский сутулый «дьявол» придет из Алабамы или Техаса, тряся Библией и крича о содомии и грехе. Они не ожидали, что он будет бизнесменом, который живет на углу Пятой авеню и 57-й улицы. Рик Санторум был угрозой, но не заурядный магнат из Нью-Йорка — звезда утренних шоу и развлекательной прессы, популярный у тех, кого либералы до сих пор беспечно называют «рэднеки» («красношеие» — деревенщина). Когда несколько лет назад Трамп начал раздувать историю со свидетельством о рождении Обамы, никто не сказал: «Эй, может быть, мы больше не хотим, чтобы нас ассоциировали с этим парнем». Вместо этого Washington Post предложила ему быть гостем на ужине корреспондентов в Белом доме.

Представители культуры, которая создала Трампа, — не те, кто выходит на охоту в выходные дни, и не те, кто хочет возродиться во Христе. Это деятели культуры «селебрити ради селебрити» — шучу-но-не-шучу-но-возможно-действительно-шучу, культура материализма и жадности, глупой снисходительности, культура с манией собственной моральной безупречности и способности контролировать все. Ярмарка тщеславия, которая стремится охватить все, слегка отстранённое «всезнание», которое, по сути, сводится к знанию дорогих часов и роскошных автомобилей.

«Я не говорю, что мы должны оправдывать республиканский истеблишмент или узколобых отморозков, которые сделали этого человека непосредственной угрозой, какой он является теперь. Много кого можно за это винить, поэтому, прежде чем мы обратимся к обычным обличениям, давайте вспомним всех, кто помог создать этого монстра. Это не были только они», — пишет Джим Льюис из The Intercept.

Чем бы ни завершилась история с его кандидатурой (выиграет ли он номинацию в президенты от Республиканской партии или даже будет избран президентом Соединенных Штатов), американцы и весь остальной мир будут еще долго гадать, как мог возникнуть феномен Дональда Трампа.

Американские политические партии не решают, кто будет баллотироваться в президенты США. В реальности политические партии Америки — не более чем собрания функционеров, которые организуют процесс отбора кандидата в президенты, а затем борются за победу своей партии на ноябрьских выборах. Кандидаты в президенты — по сути фрилансеры. Они самостоятельно принимают решение, баллотироваться им или нет, причем это решение базируется на их представлениях (и данных опросов) о том, насколько хорошо у них это получится, и смогут ли они найти необходимое финансирование.

Некоторые баллотируются просто из-за своего эго или из-за жадности. Шум, которым сопровождается заявка на президентство, может обеспечить даже неудачному кандидату контракт на книгу, участие в телешоу или хорошо оплачиваемую карьеру оратора (а возможно, все три вещи сразу). Трамп баллотируется, опираясь на свою известность — знаменитый продажник с большим состоянием, чье имя красуется на самых разных зданиях, он был звездой телевизионного реалити-шоу, которое длительное время показывали в прайм-тайм, а это магнит для американской поп-культуры. Трамп знал, что партийная система Америки настолько мутная, что он сам может выдвинуть свою кандидатуру в президенты, а партийная структура, которая могла бы его остановить, отсутствует. (По крайней мере он на это надеется, если вдруг придется отправиться на партийный съезд в Кливленде нынешним летом, так и не заручившись поддержкой достаточного числа делегатов для номинирования).

Трамп хорошо чувствует дух времени. Он подыгрывает недовольному рабочему классу — тем, кто остался позади в процессе перехода от индустриальной к информационной экономике. Эта группа больше всех пострадала от торговых соглашений, подобных Северо-Американскому соглашению о свободной торговле (НАФТА), которое стимулировало американские компании перенести свои заводы в Мексику, а владельцам бизнеса, оставшимся в стране, обеспечило рычаг для сдерживания роста зарплат.

Он критикует НАФТА и обещает, что, став президентом, он будет заключать такие торговые соглашения, которые окажутся более благоприятными для рабочих. На первых порах его кампания опиралась на антииммигрантские настроения: он начал с того, что назвал мексиканских иммигрантов «насильниками» и «убийцами».

Кампания Трампа основана на репутации сказочно успешного бизнесмена, хотя не вполне ясно, насколько же он все-таки был успешен: четыре банкротства, некоторые проекты с его брендом провалились. Он свирепеет от вопросов по поводу своего состояния ($10 млрд, как он сам заявляет), но отказывается публиковать налоговую декларацию. Трамп продолжает говорить про абсурдную стену, которую он поклялся построить вдоль границы с Мексикой (причем за счет Мексики), однако сейчас делает главный акцент на вопросах торговли. Для Трампа и для Берни Сандерса торговля стала важной темой — оба кандидата используют протестные настроения среднего класса.

Это брутальное американское кино: решительный мужчина Трамп будет устранять барьеры, мешающие его сторонникам двигаться вперед. Чистой силой воли он сделает их жизнь лучше. Когда в ноябре сторонники Трампа на митинге в Бирмингеме (штат Алабама) побили протестующего афроамериканца, Трамп стал подначивать их бить его еще сильней, прикрикивая: «Гоните его отсюда». Ему понравилось, как это прозвучало, с каким восторгом отреагировала аудитория, и поэтому Трамп повторил эту фразу несколько раз, причем и на следующих акциях. Вместо того чтобы игнорировать протестующих, как поступают многие политики, Трамп, наоборот, привлекает к ним внимание, чтобы показать, как ведет себя «сильный человек».

Поощрение насилия — один из его инструментов, помогающих получить власть. Если Трамп станет президентом, существует мало причин сомневаться в том, что он не будет использовать насилие, чтобы удерживать власть. Вспышка насилия на месте предполагавшегося предвыборного митинга в Чикаго в середине марта, возможно, не была случайной: к ней располагало само место. Трампа похвалили за то, что он отменил мероприятие. После чего он оказался на трех главных новостных каналах, беспрерывно повторявших кадры с дракой.

Запаниковавший республиканский истеблишмент, пытающийся сейчас помешать Трампу заручиться поддержкой, необходимой для номинирования, по всей видимости, слишком разобщен и неэффективен. Республиканцы также сомневаются: а стоит ли пытаться блокировать его на съезде, зная, что если они это сделают, его сторонники могут взбунтоваться. «Несколько недель назад некоторые республиканцы уже начали привыкать к идее, что «президент Трамп» — это не так уж плохо, но они тут же перестали делать это, когда Трамп продолжил откровенно призывать к насилию. Другая часть республиканцев пришла к выводу, что его национализм и изоляционизм, а также невежество в общественных делах, делают его опасным. Но теперь у всех есть другая причина для страха: появилось нечто, что уже никто не в состоянии остановить», — пишет издание Project Syndicate.