В Нагорно-Карабахской Республике отметили 28-ю годовщину армянских погромов в азербайджанском городе Сумгаите. Руководство и общественность республики, коллективы учреждений, заведений и предприятий, военнослужащие Армии обороны НКР посетили Степанакертский мемориальный комплекс и возложили цветы к памятнику безвинным жертвам. Люди несли многочисленные плакаты, на одном из которых было выведено: «Жертвы «сумгаита» требуют не мести, а торжества справедливости»…

Писатель и философ Альбер Камю завершает свой роман «Чума» следующими словами: «Микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает… Он может десятилетиями спать где-нибудь в завитушках мебели или в стопке белья, он терпеливо ждёт своего часа в спальне, подвале, в чемодане, в носовых платках и в бумагах, и, возможно, придёт на горе и в поучение людям такой день, когда чума пробудит крыс и пошлёт их околевать на улицы счастливого города».

К сожалению, сегодня мы всё чаще убеждаемся в правоте его слов. То, что творилось в течение трёх дней в Сумгаите, было бедствием наподобие чумы, но более ужасным, потому что микроб вражды и ненависти был возбуждён самими людьми, действовал избирательно, выбирая в качестве своих жертв лишь армян.

Двухсоттысячный промышленный Сумгаит в советском Азербайджане слыл интернациональным рабочим городом. Азербайджанцы, русские, армяне, люди других национальностей жили и трудились рядом, не особенно задумываясь о том, что вирус ненависти и вражды к иноверцам, буйствовавший ещё не так давно, во времена младотурок, не умер, не исчез, а всего лишь был искусственно загнан на задворки сознания и рано или поздно должен был напомнить о себе.

«Мы жили в пятиэтажном доме, расположенном почти в центре города, — рассказывает очевидец страшных событий февраля 1988 года, беженец из Сумгаита Карен Матевосян. — 27 февраля около 3 часов дня, услышав шум с улицы и выглянув в окно, я увидел приближающуюся толпу. Мы всей семьей вышли на балкон посмотреть, что происходит. Впереди толпы, в которой были как взрослые, так и дети, шла голая женщина. Её сзади подгоняли тычками и ударами ног, били камнями. Женщина танцевала, и невозможно было понять, заставляли её это делать или она лишилась разума. Впоследствии мы узнали, что эту молодую армянку стащили за волосы во двор, оглушив её мужа ударом чем-то тяжёлым по голове. Женщину вели на поляну, которая находилась позади нашего дома. Из чайханы, мимо которой проходила толпа, выходили молодые и пожилые мужчины и выплёскивали на жертву горячий чай. Я велел членам моей семьи войти в дом, а сам продолжал наблюдать за происходящим. Приведя женщину на поляну, толпа (около 100 человек) стала бить её, колоть ножами и другими острыми предметами, тушить на её теле сигареты. Ударяли камнями по голове. Она падала, её поднимали и снова били камнями. Кто-то отрезал женщине ухо, потом грудь. Её, уже мёртвую, продолжали тыкать ножами. Потом люди из толпы стали звать прохожих посмотреть на обезображенный труп. Затем принесли бензин, залили им труп и подожгли. Через некоторое время подъехала какая-то машина, и толпа рассеялась. Я понял, что они не разошлись, а направились в другое место, где шли погромы. Только после этого в сопровождении БТР приехала машина скорой помощи и забрала полуобгоревший труп».

Карен Матевосян убеждён, что армянские погромы в Сумгаите, жертвой которых стали сотни ни в чём не повинных людей, носили организованный характер и совершались с ведома и при участии местных властей:

«Ночью 25 февраля к нам во двор заехала белая «Волга». Из неё вышли несколько незнакомых молодых мужчин. Из обрывков доносившегося до меня разговора и по жестам я понял, что они обсуждают план предстоящего дела и уточняют кое-какие моменты. Потом они разошлись по нескольким подъездам и, вернувшись спустя некоторое время, сели в машину и уехали. Днём 26 февраля в дверь к нам позвонили. Это был монтёр-азербайджанец, пришедший по вызову. Между делом он посоветовал матери не сразу открывать на звонок. На вопрос «почему?» ничего определённого не ответил. Уже после всего случившегося, в первой декаде марта, монтёр явился снова. Мать стала упрекать его в том, что он знал что-то, но не сказал. «Я что, враг себе? Я же предупредил вас», — ответил он».

Позже уже всплыли наружу многочисленные факты, подтверждающие, что сумгаитские погромы тщательно планировались: в паспортном столе городского отдела внутренних дел уточнялись адреса армян, крестом отмечались двери армянских квартир, отключались телефоны, чтобы невозможно было позвать на помощь…

Чума развивалась канонически. Её тревожные симптомы появились тогда, когда к армянским кварталам стали подвозить на грузовиках булыжники, впоследствии использованные для погромов и убийств.

Первый день чума действовала вслепую, сметая всё без разбору (разумеется, только армянское). Вирус ненависти, смерти и разрушения в апофеозе своём воцарился над городом: ослеплённые, зачумлённые толпы азербайджанских молодчиков врывались в дома армян, убивали с садистской жестокостью — палками, камнями, железными прутьями, сжигая и топя, насилуя женщин, вспарывая беременным животы, уничтожая младенцев. Милиция спокойно взирала на творившееся, врачи в больницах отказывали раненым в помощи…

Затем микроб алчности взял своё — в последующие два дня разыгравшегося ада убивали только людей, оставляя в сохранности имущество. А в конце стали уничтожать следы преступлений — вывозить разбитое имущество, а сожжённое — смывать водой…

Опасаясь того, что о чуме на национальной почве узнает мир, официальные органы Советского Союза поспешили в привычном для себя стиле наложить табу на тему «Сумгаит», искусственно расчленив содеянное на отдельные преступления, квалифицировав их как «стихийно совершённые разбушевавшейся толпой хулиганов». Следствие и суд «установили», что погибли 32 человека различных национальностей (в том числе 26 армян), пострадали 197 и так далее. По различным категориям преступлений, как по ветру, пустили сотворённый геноцид, тем самым встав на сторону его организаторов и исполнителей, в защиту чумы, забыв о её способностях воскресать и повторяться. И не случайно уже спустя неполных два года, в условиях попустительства со стороны центральных властей, последовали массовые армянские погромы в Баку, Кировабаде и других городах советского Азербайджана, который после развала СССР и вовсе развязал против самоопределившегося народа Нагорного Карабаха широкомасштабную и кровопролитную войну с целью избавиться от армян и в историческом Арцахе, незаконно включённом большевиками в состав новообразования под названием «Азербайджан»…

Будьте же бдительны, люди! Вирус «сумгаита» не умер, а лишь отступил. Он даже не уснул, а притаился, ожидая подходящего часа, чтобы отправить на улицы мирных городов своих зловещих крыс…