Александр Горбаруков, ИА REGNUM

На предыдущем круглом столе я говорил, что одной из важных целей этой операции для России является стратегическая задача добиться более справедливой цены на энергоносители. Наверное, это так. Но в то же время, если бы наше руководство было ведомо именно такой мотивацией, то обострение ситуации с Турцией воспринималось бы в Москве как катастрофа. Потому что «Турецкий поток», огромный товарооборот между Россией и Турцией, то потепление отношений, которое было накануне — все это оказалось бы бесконечно значимо и весомо, и наверное представляется таковым для наших либералов экономикоцентристов.

Мы же видим железную волю со стороны Москвы, заметьте, не со стороны Анкары, а именно со стороны Москвы. Потому что Эрдоган, рассчитывая на то, что Россия не проявит такую жесткую волю, надеялся эту ситуацию быстро смягчить. Но воля была проявлена. Это говорит о том, что экономические интересы в данном случае поставлены на второй план, это очень серьезный сигнал для нас как для политологов, потому что в последние 25 лет такого явного приоритета духовно-политического интереса над экономическим мы в России не видели.

На днях Путин сказал, что для нас главной целью этой операции является защита самой России. Стратегически эта мысль понятна. Но давайте зададимся вопросом, насколько эта организация ИГИЛ опасна для России в ее массовидном, военном смысле? Ведь воюют в Сирии в основной массе местные люди, с местной мотивацией, и они не руководствуются некой глобальной химерой, о которой заявляют их пропагандисты. При этом у ИГИЛ есть верхний средний класс, который можно назвать интернациональным, вот он и представляет основную опасность и для России, и для других стран, которые могут оказаться под прицелом террористов. Именно этот интернационал и является главным орудием крупных международных игроков, которые способны перенаправлять террористов из одного региона в другой.

Это не те десятки тысяч людей, которых кто-то станет перебрасывать к границам России, это скорее сотни людей, инструкторов, харизматиков, которые могут приехать туда, где почва уже подготовлена, где уже есть террористическое подполье, где уже есть соответствующие социальные настроения, чтобы поджечь там большой пожар. По разным оценкам, в Сирии воюют порядка 5000 граждан России и СНГ, и они, возвращаясь домой, безусловно могут составить базу того террора, который будет угрожать нам.

В плане упреждения подобных сценариев более важным, чем бомбоудары по инфраструктуре ИГИЛ, является работа на территории самой России и близлежащих государств для того, чтобы не допустить разрастания там террористического подполья. Такая работа в последние годы ведется и довольно активно, и достаточно успешно. И помимо этой работы вторым важнейшим фронтом борьбы протии заявленной президентом угрозы должно было бы стать проведение специальных операций по нейтрализации и уничтожению как раз именно верхушки террористов в Сирии и Ираке. Это очень сложная тема, учитывая, что мы имеем дело с сетевыми структурами, неклассическим военным противником. Однако в Сирии и Ираке, безусловно, есть все возможности для внедрения в ИГИЛ своих агентов, которые могли бы стать наводчиками при проведении подобных спецопераций для обезглавливания противника. И если это направление останется без внимания со стороны наших и сирийских спецслужб, а также иранских коллег, то этот военный конфликт и квазигражданская война могут затянуться на очень долгий период. А искры от этой войны станут долетать и до нас.