Пора проснуться, иначе катастрофа неминуема

Антуан де Сент-Экзюпери мучительно переживал наличие на планете Земля слишком большого числа людей, которым никто не помог пробудиться.

К сожалению, никакая помощь в деле пробуждения самого себя и других не является эффективной в случае, если нет желания пробудиться. Сейчас очень многие ощущают нарастающее глобальное неблагополучие, усугубление очень опасных тенденций в отношениях между Россией и Западом. Но пока что эти ощущения так и остаются ощущениями и, даже превращаясь в нечто большее (например, в более или менее смутное понимание природы нынешнего неблагополучия), они не пробуждают людей, то есть не побуждают их к активному воздействию на происходящее.

Это можно назвать сном на бегу или отсутствием того пробуждения, о котором говорил Экзюпери. Увы, без пробуждения, то есть без решимости менять тенденции, воздействовать на них и словом, и делом, объединяться для такого воздействия, глобальная катастрофа неминуема. И какой бы конкретный характер эта катастрофа ни приняла, она по сути своей будет катастрофой безволия. Ее главным источником будет отсутствие ответов на новые вызовы, отсутствие готовности преодолевать инерцию существующего процесса, влекущего мир к гибели именно потому, что инерционное начало преобладает над интеллектуально-волевым. Проснуться по-настоящему — это значит победить инерционное начало, резко усилив начало интеллектуально-волевое, изменить соотношение сил в пользу последнего.

И этот меморандум, и действия тех, кто на него откликнется, призваны обеспечить такое пробуждение, такой сдвиг в соотношении двух начал, из которых сформировано бытие человеческое.

В последнее время наибольшее беспокойство у очень и очень многих вызывает обострение отношений между Россией и Западом. Но еще большее беспокойство вызывает сопровождающая это обострение стратегическая невнятица. Потому что именно такая невнятица порождала очень многие глобальные катастрофы, например, катастрофу Первой мировой войны, участники которой не могли вообще определить, чего ради они сами втянулись в эту катастрофу и втянули в нее свои народы.

Спору нет, никто из лиц, принимающих решения на официальном властном олимпе, не хочет доведения обострения наших отношений с Западом до уровня крупного эксцесса или глобальной войны. Но именно в условиях невнятицы предкритическая конфликтность особенно легко переходит красную черту. И никто в этих условиях не понимает до конца, какая именно капля переполнит некую чашу.

Такой последней каплей могут стать действия «Исламского государства» на территории России, кем-то и зачем-то поощряемые. Ведь есть силы, которые открыто говорят о том, что против России надо открыть второй фронт — имея в виду, что первым фронтом является Украина.

Такой последней каплей могут стать террористические акты, осуществленные бандеровцами на территории Российской Федерации — в сопредельных Украине южных областях России или даже в Москве.

Такой последней каплей может стать переход бандеровской Украины к тому или иному варианту очевидного масштабного геноцида в Донбассе.

Этой каплей могут стать и совместные действия бандеровских и молдавско-румынских националистов, направленные на так называемую зачистку, то есть геноцид Приднестровья.

Последней крохотной каплей, переполняющей чашу, которая полна до краев, могут стать даже провокационные сообщения о «русской оккупации Прибалтики».

Мало ли что еще может стать этой последней каплей, если чаша полна до краев? — в таких ситуациях достаточно минимального воздействия на процесс.

Борясь за то, чтобы авантюристы, провокаторы, идиоты не соорудили того, что здесь названо последней каплей, мы одновременно должны заняться преодолением той стратегической невнятицы, которая делает нынешнюю ситуацию особо опасной.

Тактические ходы людей и структур, пытающихся уменьшить интенсивность конфликта между Россией и Западом, конечно же, совершенно необходимы. Но мы же видим, что, по большому счету, эти ходы ничего не меняют в существе нынешней ситуации. А значит, необходимо обсуждать стратегическую проблематику. И не надо ждать, когда именно ее начнут обсуждать обитатели тех или иных олимпов. Инициативу должно брать на себя гражданское общество, его активная, ответственная часть, не связанная по рукам и ногам соображениями политической корректности, неотменяемыми обязательствами, конъюнктурой того или иного типа, вопросами престижа, предвыборной проблематикой или чем-либо еще. Если после того, как стратегическую проблематику начнут обсуждать по-настоящему в недрах гражданского общества, к этому присоединятся те или иные политические олимпийцы, это можно будет только приветствовать. Но не надо ставить свои действия в зависимость от того, произойдет это или нет. Историю творят не правительства, а народы, пробудившиеся ото сна. И нам предстоит или осуществить эту миссию пробуждения, или оказаться погребенными под обломками нынешнего мироустройства.

Данный меморандум является вкладом в давно назревшее обсуждение стратегической проблематики.

Обострение отношений между Россией и Западом может породить крупный эксцесс или мировую войну только в условиях стратегической неопределенности. Если место стратегической неопределенности, дополняемой наращиванием конфликтности, займет переход отношений между Россией и Западом в новый внятный формат, пусть в чем-то даже аналогичный тому формату, который существовал в советскую эпоху, обострение отношений между Россией и Западом не породит ни крупных эксцессов, ни мировой войны.

Говоря о необходимости переводить отношения между Россией и Западом в новый внятный стратегический формат, я не имею в виду осуществление в России прямой советской реставрации. Для того чтобы этот новый стратегический формат, став внятным и осуществимым, спас мир, достаточно признать, что современная Россия и современный Запад — это два фундаментально разных мира. И что внятное описание этого фундаментального различия, его стратегическое оформление — со всеми вытекающими последствиями — не погубит, а спасет человечество. Более того, возможно, что только оно и может спасти человечество.

Признаем, что могут существовать разные, несхожие друг с другом, миры, осознавшие свою несхожесть и строящие свои отношения на основе этого осознания.

Иногда эти миры называют цивилизациями, но это не вполне правильно. Потому что цивилизации — это миры, сложившиеся только на религиозной основе. А есть и другие миры, складывающиеся на иных основах. Советский мир не был религиозным, он, к сожалению, был даже слишком атеистическим, что во многом породило его распад. Но он был особым миром, основанным на своих ценностях, своем образе жизни, своем хозяйственном укладе и многом другом.

Итак, сценарий № 1 сводится к ускоренному построению такого мира и к обеспечению его устойчивости. А также его диалога с другими мирами.

Для начала признаем, что такой мир никто пока не построил и строить пока не хочет. При этом все рассуждения по поводу Русского мира являются во многом лукавством, с помощью которого покупается возможность отложить на потом главный вопрос современности — вопрос о квазисоветском (парасоветском, неосоветском) обособлении России от Запада.

Нам говорят: «Да что вы ломитесь в открытую дверь! Мы и так уже строим свой мир, Русский мир!»

На самом деле никто ничего не строит. А когда кое-кто говорит о том, что Русский мир будет русской православной цивилизацией в полном смысле этого слова, то есть православно-теократическим государством, — то этот кто-то либо хочет ограничиться словами, либо является провокатором, нацеленным на развал реального складывающегося Русского мира, либо является клиническим идиотом из разряда тех, о которых говорят, что они опаснее врага.

Потому что налицо, во-первых, многонациональность и многоконфессиональность России. И, во-вторых, абсолютно недостаточный для построения цивилизации в строгом смысле этого слова накал российского православия.

Хочу оговорить, что лично я не имею ничего против того, чтобы жить в русской накаленно православной цивилизации. Я просто знаю как специалист, что нет никаких шансов обеспечения ее устойчивости даже в случае, если территория, на которой будет реализован этот проект, сведется к территории Российской Федерации.

Итак, надо категорически противопоставлять Русский мир как некую совершенно неизвестную величину, некую terra incognita, призванную эффективным образом оформить расхождения России и Запада, — и «русскую цивилизацию» по Тойнби, то есть один из вариантов Русского мира — наименее продуктивный, наименее устойчивый, наименее реальный, но наиболее простой.

Я не верю, например, что Русская православная церковь готова безоглядно стремиться в ту ловушку, которую представляет собой ретроутопия русской стопроцентно православной цивилизации, которую предлагается реализовывать а) в XXI веке, б) после существования СССР и постсоветской России, в) в условиях оформления совершенно новых отношений с Западом. Но вновь подчеркиваю, что любой вариант Русского мира будет русским и основанным на православной культуре, сформировавшей реальную русскость. И что любое разумное увеличение роли РПЦ в этом мире надо только приветствовать. Просто надо отделять разумное от неразумного, настоящее увеличение роли РПЦ от восклицаний о необходимости придать РПЦ абсолютную роль, не подкрепленных никакими реальными системными действиями, эту абсолютную роль способными обеспечивать.

Русский мир необходимо строить в интересах всего человечества и в интересах России. При этом в 2015 году мы обладаем неизмеримо большими знаниями о том, как именно его надо строить. А также неизмеримо большей выстраданностью практической безальтернативности этого строительства, которая определяется обнаруженной на практике невозможностью реализации так называемого «младорусского проекта» — то есть русского варианта знаменитого «младотурецкого проекта».

Все младопроекты (русский, турецкий, египетский или любой другой) — это проекты построения наций и государств по классическому европейскому образцу ради последующего вхождения этих наций и этих государств в единый западный европейский мир.

Отказ от этих проектов связан с позицией Запада, который начиная с 60-х годов ХХ века стал отказываться от расширения своего мира и от полноценного вхождения в него государств, находящихся вне уже сформированной, узкой западной общности. Нельзя ворваться в мир, в который тебя не пускают.

Никто не принес таких огромных жертв на алтарь строительства своего младопроекта, как турки, выкорчевывавшие всё, что связывало их с Османской империей. Теперь турки понимают, что эти жертвы были принесены напрасно. Что даже самый накаленный и эффективный кемализм никогда не приведет к тому, что Турция войдет в Запад, в Европу: ее там категорически не хотят видеть в качестве полноправного и равного всем другим европейского государства.

Еще меньше шансов на что-либо подобное у России.

Во-первых, потому что Россия слишком велика для вхождения в существующую проамериканскую Европу. Вхождение России в Европу сделает саму Европу антиамериканской, а Европу слишком сильно приковали к Америке.

Во-вторых, потому что русский кемализм, русский младопроект неминуемо разрушит существующую РФ, а на ее обломках уже ничего не будет построено. Россия действительно является большим миром, состоящим из малых миров. Эти малые миры готовы вращаться вокруг русского ядра, но они не готовы самоликвидироваться во имя осуществления младорусского проекта, очевидным образом предполагающего их уничтожение. Уничтожать силовым образом миры, входящие в империю — российскую, советскую или османскую (перечисляю эти миры через запятую с методологической целью и понятными для всех оговорками) — сейчас уже никто не сможет. Младотуркам удалось уничтожить очень маленький армянский мир, отсечь от себя иные миры, входившие в их турецкий империум, — арабский, сирийский, греческий и так далее. Младотуркам удалось также очень сильно подавить курдский мир, отсечь который они уже не могли. И всё это делалось на основе очевидного преобладания собственно турецкого, условно говоря, турецко-анатолийского мира, который нужно было тоже подавить с тем, чтобы начать формировать из той турецкой субстанции, которая возникла в результате подавления даже собственно турецкого мира, некую младотурецкую нацию.

Всё это делалось в иных условиях, нежели те, которые существуют сегодня. Всё это делалось при абсолютно ином раскладе сил внутри того, что представлял собой османский империум. И всё это кончилось ничем. Ибо делалось это только под младотурецкую идею создания европейской, сугубо светской турецкой нации и европейского, сугубо светского турецкого государства как элементов будущей большой Европы.

Провал идеи построения турецкого элемента большой Европы, порожденный отказом самой Европы от того, чтобы стать большой, привел к глубочайшей ревизии всех тех оснований, опираясь на которые турки согласились на младотурецкий проект. Перед нами Турция, которая прощупывает возможность других проектов: исламского, а значит в перспективе неизбежно османско-халифатистского, пантуранского (в духе радикально-правых турецких «серых волков») или какого-то другого.

Идти этим же путем Россия не может.

И потому что теперь понятно, что это путь в никуда, то есть это путь в большую Европу, которой не будет.

И потому, что русская традиция, русская ментальность отвергает то геноцидное основание, на котором строился младотурецкий проект.

И потому, что для Турции XX века одиночные геноциды были хотя бы практически реализуемыми, а для России XXI века множественные геноциды не только безнравственны, но и нереализуемы.

Да, развал СССР осуществлялся в том числе и с помощью младорусского соблазна.

Да, понадобились десятилетия для того, чтобы понять, что речь идет именно о соблазне. Но мы же прожили эти десятилетия. Они стали своего рода аналогом исторического эксперимента. При том, что эксперименты в истории аморальны и недопустимы.

Эксперимент проведен. Невозможность младорусского проекта доказана. Младорусскую утопию пришлось оплатить огромной кровью и огромными издержками для русского народа. Продолжать развивать ее могут только люди, повторяю, или совсем провокативные, или ограниченные до крайности и ничему не способные научиться на горьком опыте. Назовем этот младорусский эксперимент катастрофическим для народа и страны экспериментом по построению русского постсоветского будущего.

Для того чтобы понять, в какой именно точке мы находимся, у какого именно разбитого корыта, надо добавить к этому эксперимент с реконструкцией прошлого.

С самого начала построения на обломках СССР российского постсоветского государства я и мои соратники настаивали на том, что огульное отрицание советского прошлого не только недопустимо для очень многих жителей страны, обладающих советскими ценностями, — это было бы полбеды. Ибо высшая ценность — это Россия. Но в том-то и дело, говорили мы еще 25 лет назад, что такое огульное отрицание советского прошлого, создание исторической черной дыры на основе антисоветизма, может обернуться только катастрофой для всех русских и всех граждан России. Подчеркиваю, для всех — вне зависимости от того, обладают ли они советскими или антисоветскими ценностями.

Для того чтобы эту теорию, которую я бы назвал теорией № 2 (теория № 1 — это теория невозможности осуществления младорусского проекта), подкрепить соответствующим экспериментом № 2, понадобились трагические события на Украине, которые подтвердили абсолютную бесперспективность огульной десоветизации, создания исторических черных дыр и так далее.

Начнем с того, что десоветизация, конечно же, повторяет денацификацию. И для того и нужно уравнять советское и нацистское, чтобы провести десоветизацию, аналогичную денацификации. А денацификацию проводили не для того, чтобы очистить немецкую историческую личность от нацизма, а для того, чтобы разрушить немецкую историческую личность как таковую. Не буду приводить доказательства, потому что по этому поводу было сказано слишком много. Десоветизация в Российской Федерации нужна для того, чтобы разрушить русскую историческую личность как таковую. А десоветизация на Украине нужна для того, чтобы разрушить украинскую историческую личность.

Десоветизация неминуемо влечет за собой дальнейшее расширение черной дыры. В чем могли убедиться все, кто наблюдал за передачами «Суд времени» и «Исторический процесс». Сванидзе и Пивоваров начинали с десталинизации, переходили на десоветизацию, перескакивали с нее на осуждение Российской империи Петра Великого, Московского царства Ивана Грозного. Дальше всё докатывалось до Александра Невского.

Такое разрушение русской исторической личности, а также украинской исторической личности и других исторических личностей, по отношению к которым в большей или меньшей степени осуществлялся проект десоветизации а-ля денацификация, не мог иметь своей окончательной задачей только разрушение всего до основания. Потому что историческую личность нельзя просто разрушить до основания. На обломках, которые создали разрушители, обязательно начнет что-то произрастать.

И ясно, что — некая племенная идентичность. Такой прогноз, данный нами 25 лет назад на основе теории регресса, полностью подтвердился на Украине. Разрушив украинскую советскую историческую личность, которая для украинского исторического самосознания еще важнее, чем для самосознания русского, потребовалось далее разрушить всё, что связывало Украину с Россией. А это почти всё, что существует на Украине в качестве историчности. Далее надо было разрушить историчность вообще.

А в условиях так разрушенной историчности невозможно формирование никакой нации. Возможно только формирование племени на основе антиисторических утопий. Так и началось формирование племени «укров», основанное, как мы все понимаем, только на утопическом антиисторизме. Иначе и быть не могло. К сожалению, наша давняя теория получила безупречное экспериментальное подтверждение. Получило подтверждение и то, что племя (укров, русов или кого бы то ни было еще), искусственно выращиваемое на обломках исторической личности, не может опираться на христианство. Племени нужно язычество. На Украине таким язычеством стала РУН-вера.

Обнаружение подобной закономерности говорит о том, что кто-то и зачем-то прочно связывает между собой — под крики о величии религии и кощунственной антирелигиозности советской власти — десоветизацию, деисторизацию и дехристианизацию.

Мы имеем дело с очень масштабным экспериментом, осуществляемым с далеко идущими целями. Вряд ли всё ограничится только экспериментом в масштабах бывшего СССР. Создав на месте бывшего СССР новую «Африку», экспериментаторы этим не ограничатся. Потому что им нужно создать такую же «Африку» в Южной и Юго-Восточной Азии, в Латинской Америке и, наконец, на территории самой Африки, часть которой тоже вовсе не хочет входить в так называемый Четвертый мир.

Для того чтобы расширить африканизацию мира до указанных мною выше масштабов, нужен исламизм в качестве альтернативы великой исламской религии и великой исламской культуре.

Эта ответственнейшая задача возложена на так называемое «Исламское государство». Уже сейчас главари этого государства говорят о том, что, придя в цитадель ислама, они разрушат Каабу. Но только ли Каабу они разрушат? Для того чтобы великий исламский мир мог существовать, им была проведена огромная работа — с тем, чтобы превратить хиджазский ислам Пророка в мировую исламскую религию. Такую работу осуществляли исламские мистики, правоведы, философы. Точно такую же работу осуществляли в христианском мире для того, чтобы превратить первоначальное локальное христианство в мировую христианскую религию.

Проповедь так называемого салафизма, ориентированного на то, чтобы разрушить те интеллектуальные и духовные здания, которые выстраивались вокруг изначальных великих доктрин, якобы призвана обнажить великие ядра этих доктрин. Однако сами по себе ядра ничего удержать не могут, и еще неизвестно, выживут ли они в таком состоянии. Но в любом случае понадобится новая вековая работа для того, чтобы племенное, по сути, откровение стало всемирно значимым или хотя бы решающим образом значимым для большого исламского мира.

Нет веков на то, чтобы осуществить эту работу, и нет людей, которые готовы взять ее на себя.

А значит, на некие обнаженные ядра исламисты будут накручивать произвольное содержание, призванное превратить племенное начало в начало, обладающее совсем иным территориальным масштабом. Да и не только территориальным.

Что именно будет наматываться на эти ядра и зачем?

Под радикально-исламистские заявления о недопустимости так называемой джахилии, то есть язычества, салафиты нового времени будут формировать новые псевдоисламские утопии, которые неизбежно обретут характер ультраджахилии. Племенной дух возобладает в новом варианте. Его постараются сделать и ультраархаичным, и постмодернистски-технологичным, и крайне масштабным, и крайне агрессивным. Создав его в этом виде и соединив с массами, дезориентированными за счет деисламизации, выдаваемой за исламизацию, организаторы глобального эксперимента бросят накаленные массы на развивающийся азиатский мир — на Индию, на Китай, на Вьетнам, на оставшиеся части способного к развитию исламского мира.

После этого первая фаза переформатирования человечества окажется завершенной. Человечество будет состоять из узкого специфического западного ядра и огромной дикарской периферии. Периферия будет давить на ядро. Ядро будет давить на периферию. В результате будет осуществляться дальнейшая, весьма глубокая трансформация и нового ядра, и новой периферии.

Обсуждать эти трансформации надо отдельно. Здесь хочу лишь сказать, что цена согласия или отказа от тотальной десоветизации очень великая.

Отказавшись от этой десоветизации, постсоветская Россия обманула ожидания сил и структур, замысливших глобальный эксперимент, успешному осуществлению которого они придают огромное значение. При этом отказ от подобной десоветизации осуществлен в России как-то между прочим. Он имеет настолько же невнятный вид, как и нынешняя концепция Русского мира. Вновь налицо отсутствие той окончательности и продуманности, без которых мы не сможем дать ответ на вызов эпохи и будем сокрушены окончательно.

Полноценный Русский мир может быть только миром, вбирающим в себя советское начало наряду с другими началами нашей истории. Он может быть только миром, открытым другим мирам, способным формироваться в его смысловом гравитационном поле так, как формируется планетарная система вокруг солнца. Это прекрасно понимали и создатели Советского мира, зафиксировав в гимне советского государства то, что это государство является миром миров. Причем миром миров, имеющим отчетливое русское ядро. А не миром без ядра, как этого хотели некоторые философы, рассуждавшие о русском мире миров.

В гимне было всё сказано точно: «Союз нерушимый республик свободных Сплотила навеки Великая Русь». При этом Великая Русь — это и есть русское ядро. А свободные республики — это планеты, вращающиеся вокруг этого ядра.

Это вам не младорусский проект, который сочетает в себе невыносимую и невозможную сегодня кровавость с абсолютной разрушительностью для русских и исторической бесперспективностью.

Это вам не мир миров, в котором нет никакой разницы между русским ядром и симфонически организованной периферией.

Это — определенный мир. Очень советский по своей сути, безусловно, русско-советский, открытый, глобально значимый и устойчивый. Только создав такой мир, мы можем построить новый формат отношений с Западом, отойдя от него не по принципу «виноград зелен», отойдя от него без всякой закомплексованности, но именно отойдя.

И чем быстрее мы это сделаем, тем будет лучше и для нас, и для всех остальных. Кстати, сделав это, мы не растворимся в большой Азии, а, напротив, сумеем защитить ее от происков антиисламских исламистов (обоснование такого парадоксального термина я только что предложил). Мы защитим реальный исламский мир от псевдоисламизма. Мы одновременно с этим, как я уже указывал, защитим от него большую Азию.

И возникнет незападное человечество со своей идеей развития. Незападное человечество, говорящее Западу: «Тебе придется с нами считаться. Мы не хотим с тобой воевать. Но мы существуем. И не хотим отказываться от фундаментальных принципов, объединяющих нас в желании не просто как-то существовать, а обретать, поддерживать и развивать именно историческое бытие в высшем смысле этого слова — то есть бытие гуманистическое».

Если Запад будет упорствовать в своем желании переходить на новый, антигуманистический и антиисторический формат существования — мы с сожалением признаем его право на это. Но мы не позволим ему навязывать нам этот новый формат. И в нашем «не позволим» будет реальный смысл.

Если же серьезные силы на Западе хотят отказаться от дальнейшего наращивания антигуманистических и антиисторических тенденций, то мы готовы протянуть руку помощи этим силам, никоим образом не посягая на суверенность западных народов и наций.

Мы надеемся на победу этих сил. Мы верим в возможность их победы, возможность построения мира, пронизанного новым историзмом и новым гуманизмом. Мира народов и государств, твердо верящих в свое право по-своему осуществлять высшее человеческое предназначение. Такой мир, по определению, может быть только миром миров, то есть целостностью, то есть симфонией.

Предлагая другим мирам свой исторический опыт симфонизма, свой опыт отстаивания целостности и высших смыслов, русские исходят из того, что общее благо человечества и их благо полностью совпадают. Русские не намерены покупать себе особое благо ценой бедствий для человечества. И они не намерены отказываться от своего блага ради ложно понимаемой жертвенности. Ибо ложно понимаемая жертвенность сегодня слишком уж сродни людоедству.

Нас спросят, существуют ли другие сценарии, позволяющие построить отношения России с Западом и тем самым развязать узел мировых проблем, который всё туже и туже затягивается. В принципе, такие сценарии есть.

Сценарий № 2 предполагает возможность преодоления главного тупика в нынешних отношениях между Россией и Западом. Этот тупик основан на желании Запада формальным образом относиться к тому, что произошло в 1991 году. Только такое формальное отношение позволяет Западу называть аннексией присоединение Крыма к России. И, напротив, признать, что присоединение Крыма не является его аннексией, можно только в случае глубокой международной ревизии того, что произошло в 1991 году.

Нельзя пытаться договариваться с Россией, приезжать с тем, чтобы смягчать отношения, — и всё время говорить «об аннексии Крыма», «о преступной аннексии Крыма» и так далее. Как нельзя рассчитывать и на то, что Россия что-нибудь уступит в крымском вопросе. А значит, нужно пересмотреть произошедшее тогда, признав, что в 1991 году с Россией и СССР поступили неправовым образом, поставив политическую целесообразность выше фундаментальных правовых принципов, сочтя, что цель оправдывает средства. Надо от лица Запада ответственно заявить, имея необходимые полномочия: «Да, мы тогда поступили безнравственно и опрометчиво, нарушив Хельсинкские соглашения и многое другое. Да, мы тогда совершили чудовищные ошибки. И мы теперь готовы их исправлять. Причем не по умолчанию, а открыто и в правовом режиме, опираясь на решение либо ООН, либо располагающей соответствующими возможностями и правами глобальной конференции».

Если это будет сказано и осуществлено, отход России от Запада может быть преодолен на неконфронтационной основе. Таков сценарий № 2. И Запад должен понимать, чем для него чреват сценарий № 1. Он должен понимать, что все издержки, связанные для него с осуществлением сценария № 1, могут быть минимизированы или даже устранены только при осуществлении сценария № 2.

Есть также сценарий № 3, в рамках которого Запад и Россия будут действовать в условиях взаимной недоговоренности. России как бы скажут тихонько на ухо: «Извини, мы всё понимаем. Мы, по сути, закрываем глаза на твои такие-то и такие-то действия и так далее. Но и ты нас пойми. Мы не можем признать, что наломали дров, затеяв холодную войну, посулив тебе мир в обмен на определенные уступки и воспользовавшись твоей уступчивостью для того, чтобы превратить ее в твою ликвидацию. Да и как теперь исправить содеянное? Так что ты создавай свои миры, мы будем лишь слегка этому сопротивляться. Но сопротивляться будем только для виду. А на самом деле будем даже в чем-то тебе подыгрывать». Сценарий № 3 отнюдь не является стратегическим, он рано или поздно потребует перехода либо на два вышеназванных сценария, либо на те сценарии, к краткому описанию которых я перехожу.

Сценарий № 4 — доразвал России с использованием всех инструментов, включая региональные войны. Главной из этих войн, конечно, является полноценная война с Украиной, которую нам всё время навязывают. Но если этой войны будет мало, то нам навяжут еще ряд войн.

Сценарий № 5 — ядерная война с Россией. Я знаю не понаслышке, что определенные силы на Западе хотят реализовать этот сценарий до того, как будет реализован сценарий № 1.

Призываю интеллектуалов России и всего мира ответственно отнестись к этому меморандуму, открытому для обсуждения. Этот меморандум, безусловно, будет поддержан движением «Суть времени» и дружественными ему силами. Крайне важно, чтобы его поддержали другие силы и структуры, способные внести свою лепту в снятие нынешней, опасной как никогда стратегической неопределенности.