Писать о позиционной войне всегда сложно. Ведь именно в таком состоянии и проходила большая часть последних войн, когда знаменитая фраза «на Западном фронте — без перемен» становилась не только названием известного романа, но и была рефреном сообщений прессы и радио всех долгих дней ожидания каких-либо активных действий в момент длительного затишья. Однако категория «позиционного затишья» не должна вводить нас в заблуждение — с обеих сторон конфликта в Донбассе идёт подготовка к активным боевым действиям, а перестрелки, артиллерийские дуэли и боестолкновения во всё тех же горячих точках линии фронта в Донбассе ничуть не остыли за прошедшие десять дней.

blender3d.org.ua


«Минский процесс» по-прежнему движется в некоей своей, практически полностью виртуальной, плоскости, в то время как военные действия и действия в русле реальной политики ему не только не параллельны, но и в целом противоположны. Истёкшие десять дней конфликта в Донбассе, на середину которых пришёлся знаменательный праздник 9 Мая и празднование 70-летия Победы над гитлеровской Германией, привнёс в анализ ситуации вокруг конфликта в Донбассе массу ценной информации.


Опять-таки, как и в случае предыдущих недель второго «минского перемирия», большая часть событий происходит в тылу у противоборствующих сторон, однако часть подготовительной работы уже понемногу выплёскивается в реальные боестолкновения и обстрелы в районе линии фронта.


Основная часть боестолкновений прошедших десяти дней происходила во всё тех же районах: Широкино, Пески, Авдеевка, Дзержинск, Бахмутская трасса и Счастье. Возле Счастья за прошедший период произошло весьма распиаренное в украинских СМИ боестолкновение, в результате которого впервые за полгода, прошедшие с момента задержания «заблудившихся десантников», ВСУ смогли похвастаться задержанием двух военнослужащих России, вокруг официально статуса которых («действующие», «отпускники» или «отставники») сейчас и ведутся основные информационные баталии.


При этом, в общем-то, логика происходящего с капитаном Ерофеевым и сержантом Александровым понятна: Украина всячески настаивает на «действующем» статусе военнопленных, Россия официально утверждает, что они «отставники» и поехали в зону конфликта добровольно и в частном порядке. Сами военнопленные, конечно же, выбирают позицию, которая может хотя бы минимально защитить их положениями различных международных конвенций, настаивая на том, что они находились в официальной «командировке» на Украине.


В любом случае данное задержание даёт украинской стороне ещё один козырь в плане воздействия на общественное мнение на Украине и в мире — наконец-то офицеры ГРУ ГШ РФ из категории информационных фантомов перешли в реальный мир, пусть и в неясном и непризнанном Россией статусе. Судя по складывающейся ситуации позиционной войны, Украина будет пытаться через такие, неизбежные в ситуации затягивания конфликта, «проколы» с российской стороны добиться уже официальных, письменных гарантий России об отсутствии российских войск в Донбассе и о невмешательстве России в конфликт на стороне народных республик — в случае его запрограммированного обострения.


Ну, а офицеры и сержанты российской армии, действующие или бывшие, безусловно, рассматриваются Украиной лишь как инструмент давления на официальную Москву — с целью принудить Россию максимально сузить инструментарий воздействия на Украину и её политику в Донбассе. В противном случае, конечно, такого рода военнопленные становятся заложниками киевского режима, поскольку к ним будут применяться статьи У. К. Украины, которые предусматривают гораздо более тяжёлые наказания, применяемые уже не по военным конвенциям, а в рамках личной ответственности.


К сожалению, совместно с процессом статистической утечки и столь же неизбежных провалов отдельных аспектов спецоперации России в Донбассе, в самих народных республиках продолжается череда политических убийств военных командиров. Наиболее значимым событием последних дней, безусловно, явилось убийство комбрига Алексея Мозгового, который командовал бригадой «Призрак». Вне зависимости от результатов следствия и определения личностей исполнителей теракта, данное убийство показало критическую слабость собственных систем безопасности ЛНР и схожей с нею ДНР: террористическая группа, совершившая убийство Мозгового, не только свободно попала на место преступления, расположенное в тылу, но и столь же легко его покинула.


Кроме того, данное убийство уже отнюдь не первый «пропущенный удар» в обеспечении безопасности командиров ВСН — в столь же непонятной ситуации погиб и комендант Первомайска Евгений Ищенко. Поэтому, если республики не устранят опасностей, которые приводят к такого рода обезглавливанию ВСН, то войну можно будет считать проигранной — армия, которая не может обеспечить безопасность своих командиров, обречена.


Возвращаясь с низового уровня событий на общеполитический уровень, требуется отметить, что обречённость есть и в позиции Украины. Несмотря на то, что персонально военному или политическому руководству Украины не было создано за это время ни одной весомой угрозы со стороны донбасских республик или России — их ситуация тоже выглядит обречённой. Украина уже в среднесрочной перспективе не обладает ресурсами, чтобы решить свою главную экономическую проблему: отрицательный торговый баланс, помноженный на невозможность выполнения старых финансовых обязательств и закрытый доступ к заимствованиям, осложняет даже мирную жизнь страны. В случае же начала боевых действий в Донбассе Украина рискует погрузиться в цепочку событий, которая легко может привести её к окончательному краху.


Исходя из этого, судя по политическим заявлениям и принятым недавно законам, Украина в деле усмирения Донбасса и возврата Крыма выбрала сочетание сразу нескольких стратегий.

Во-первых, максимальное укрепление репрессивного и военного аппарата — как собственными силами, так и при участи США. Во-вторых, максимально возможное ослабление народных республик — финансовыми и экономическими санкциями, фактической транспортной и грузовой блокадой Донбасса, внесением раздрая и разобщённости в ряды ВСН (в том числе — и путём политических убийств и террора).


В-третьих, связывание рук России и максимальное сокращение возможного спектра российских ответов на эскалацию войны в Донбассе (именно в рамках этой задачи и вытащен на свет скандал с военнослужащими ГРУ ГШ РФ). В-четвертых, создание дополнительных точек напряжённости, болезненных для Российской Федерации, в дополнение к проблеме Донбасса.


На последнем пункте стоит остановиться подробнее. Прямой военный конфликт Украины с Россией, да и ещё такой, в котором Украину можно будет представить агрессором, в общем-то, совершенно не входит в планы Киева. В таком конфликте киевский режим, несостоятельный экономически в рамках длительной «горячей» войны в Донбассе, в которой ему очень трудно победить, попадает в ситуацию быстрого военного разгрома со стороны России — в прямом конфликте с Россией он не то что не может победить, он «не может не проиграть». В силу чего местом конфликта должны стать территории, на которых Россия локально слабее Украины. В Донбассе Украина уже добилась позиционного «пата», который не позволяет ВСН наступать, но в то же время столь же плотно закрывает пока возможности украинского наступления.


Прямое военное обострение ситуации с Крымом сейчас тоже не стоит на повестке дня — российский контингент в Крыму уже достаточно силён, и у Украины пока просто не хватает сил на его штурм. Кроме того, Крым легко снабжается через морские порты и Керченскую переправу с территории материковой России. Столь же чревато быстрыми негативными последствиями и нападение Украины на саму РФ. В таком раскладе Россия получает снова легитимный повод для смены режима в Киеве.


Остаётся только вариант Приднестровья, непризнанной ПМР на территории союзной Украине и враждебной России Молдовы. Территория республики практически идеально подходит для обострения взаимоотношений с Россией и любого рода провокаций. Приднестровье отрезано от моря и дружественных ей стран, его территория мало того что заблокирована Молдовой и Украиной от России, но ещё и простреливается практически насквозь из артиллерии. ПМР в случае совместной блокады со стороны Украины и Молдовы может снабжаться только по воздуху, да и то только с помощью вертолётов и в нарушение воздушного пространства Украины.


Мобилизационный потенциал самого Приднестровья очень невелик: речь идёт о том, что республика сможет, в случае конфликта, выставить не более 1−2 бригад смешанного состава (3−8 тысяч человек), которые, в случае войны на два фронта и без действенной помощи России, исключённой в силу блокады, не смогут эффективно противостоять смешанной агрессии Молдовы и Украины. Кроме того, со времён трагических событий в Одессе 2 мая 2014 года на территории прилегающего к ПМР Буджака и в самой Одессе идёт постоянная «борьба с сепаратистами», которая уже практически нивелировала все возможности России по противодействию этому украинскому сценарию.


Какие организационные формы приобретёт такого рода обострение в Приднестровье и как оно будет увязано Украиной с вопросами Крыма и Донбасса, а также как на это сможет реагировать Россия — вопрос отдельного анализа и прогноза. В любом случае именно такой вариант позволяет Украине выйти из того позиционного тупика в Донбассе, который подтачивает силы Украины, точно так же, как и силы ЛНР и ДНР по поддержанию статус-кво.