Угроза Пиррова мира — чего Россия хочет для государственности Новороссии
В Минске представители Донецкой народной республики и Луганской народной республики на переговорах контактной группы по подготовке урегулирования на Востоке Украины выступили с таким изложением позиций своих республик, что это немедленно разошлось в СМИ в формулах, которых они, похоже, не ожидали. Прозвучали их позиции как готовность ДНР и ЛНР сохранить территориальную целостность Украины в обмен на «особый статус» их территорий, предоставляющий им набор эксклюзивных полномочий. В тот же день эти интерпретации были опровергнуты непосредственно с мест, вновь подтвердив курс Новороссии (ДНР и ЛНР) на независимость.
Но дыма без огня нет.
Более чем двадцатилетний опыт борьбы Приднестровской Молдавской Республики, Нагорно-Карабахской Республики, Республики Абхазия и Республики Южная Осетия сначала за оборонительную их автономизацию или отделение в рамках СССР, затем — федерацию/конфедерацию и, наконец, независимость — красноречиво показывает, что успех суверенизации новых государств прямо зависит от целей и качества «управления урегулированием». Неизбежная деградация урегулирования, дипломатическая утрата большего числа военных достижений, угроза ползучей политической ликвидации даже непризнанной государственности — вот что демонстрирует опыт Боснии и Герцеговины, созданной Дейтонским соглашением 1995 года по сценарию Запада для Югославии: почти конфедеративная вначале, как отмечают специалисты, под диктатом правящих представителей Запада она становится всё более централизованной, подвергая ревизии плоды компромисса. И на деле лишая Республику Сербскую, расчленённую и принудительно включённую в состав Боснии и Герцеговины, её государственности.
Каким бы оно ни было в дипломатическом проекте, на практике компромиссное возможное «общее государство» — Молдавии и Приднестровья, Нагорного Карабаха и Азербайджана, Новороссии и Украины — будет таким, каким его захочет сделать правящая воля создателей компромисса. Если их не остановит (если остановит) новая война за государственность. Неужели кто-то на самом деле думает, что лицами компромисса Новороссии и Украины станут словно специально выращенные в роли пресных резонёров «новороссийский» Царёв и киевский Медведчук? Что прошедшие тяжёлую Гражданскую войну стороны конфликта смирят свою волю к государственному строительству ради обслуживания их более театрально-медийных, нежели политических, усилий?
Но риск задешево «смирить свою волю» есть и для России — как у гаранта безопасности и благополучия Новороссии. И в первую очередь потому, что — имея рядом с собой единственно легитимные (в соответствии с «уважаемым» ею референдумом 11 мая) границы Новороссии в пределах бывших Луганской и Донецкой областей Украины — Россия сама до сих пор находится внутри разноголосицы. Разноголосицы, в том числе, и среди официальных представителей ДНР и ЛНР, то намеренных освободить от неонацистов всю Украину, то желающих установить памятник Ленину во Львове. Есть основания полагать, что не ради памятника Ленину льётся кровь на Востоке Украины. И не ради освобождения Львова. И, смею думать, не ради тех частей Украины, что в массовом неонацистском, шовинистическом и националистическом восторге поддержали киевский государственный переворот.
Слова о государственности Новороссии президентом России сказаны. Самое время теперь определить условия, в которых, как мы должны быть абсолютно уверены, она выживет, принесёт мир, залечит раны и не пустит неонацизм на нашу землю. Тот, кто этого не понимает, будет торговаться с «партнёрами» до утраты собственной государственности. Это — и есть тот Пирров мир, который сейчас, в момент военных успехов ополчения Новороссии, угрожает всем нам.