Визит министра иностранных дел России Сергея Лаврова в Иран 11-12 декабря и многократное упоминание Ирана в ежегодном послании Федеральному Собранию РФ президента России Владимира Путина отчётливо свидетельствуют о том, что иранское направление в 2013 году стало одной из приоритетных тем в российской внешней политике. И, судя по всему, останется таковым и в 2014 году, причём вне зависимости от того, как именно будет развиваться диалог Тегерана с "большой шестёркой" вокруг ядерного вопроса. По сути, и Владимир Путин в своём послании, и Сергей Лавров во время полномасштабных переговоров в Тегеране со своим иранским коллегой Мохаммадом Джавадом Зарифом и на встрече с президентом ИРИ Хасаном Роухани дали понять, что для России "проблема исчерпана" - вопросы в данном геополитическом поле у России остались только к США и НАТО (фраза В.Путина - "иранская ядерная программа была главным аргументом развёртывания системы ПРО НАТО. Теперь что, иранская проблема уходит, а система ПРО остаётся и получает развитие?", более чем наглядно это доказывает).

Таким образом, вопросами первостепенной важности в отношениях России и Ирана будут явно иные. И об этом МИД России заявил ещё до отъезда Сергея Лаврова в Тегеран: "Уделить особое внимание восстановлению и укреплению взаимного доверия". Иран, в сущности, уже дал понять - и при этом Россия согласилась с иранцами, что восстановление взаимного доверия лежит во многих сферах, где у двух стран совпадают полностью или частично национальные интересы. Это и Каспий, и международно-правовой статус данного водоема, режим безопасности в Прикаспийском регионе, это и Средняя Азия, и Афганистан (в плане того, что в 2014 г. соседним государствам предстоит "разбираться" с последствиями вывода войск Запада), это и, разумеется, Закавказье (Армения, Нагорный Карабах, Азербайджан) и Турция. Наконец, это и Сирия, весь Ближний Восток. Иран указал, что бы он расценивал в качестве одного из позитивных шагов - восстановление контракта на поставки ЗРК С-300 ПМУ-1, при том, что не против и параллельных поставок ЗРК С-300ВМ "Антей-2500" и, вообще, полномасштабного расширения военно-технического сотрудничества между двумя странами. Впрочем, как следовало из публикаций на протяжении всего года, в Иране благосклонно отнеслись бы и к поставкам более современных ЗРК С-300 ПМУ-2 "Фаворит" и ЗРК С-400 "Триумф".

Российская сторона (на уровне представителей поставщиков) также в течение года намекала, что "всё возможно". А в Тегеране Сергей Лавров степень готовности России к восстановлению взаимного доверия с Ираном облёк в ёмкую фразу о том, что Москва считает полезным возобновление деятельности Ирано-российской межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству. Уже определены сопредседатели межправительственной комиссии, как со стороны России, так и со стороны Исламской Республики. Сейчас, по мнению Лаврова, важна их встреча и обсуждение сроков и повестки дня её заседания, где и будут определены средне- и долгосрочные направления сотрудничества. Уже известно, что в настоящее время имеют место активные контакты между министерствами энергетики России и Ирана. Консультации представителей министерств посвящены, прежде всего, ряду конкретных вопросов увеличения объёмов сотрудничества. Отметил Лавров также пользу недавнего визита в ИРИ вице-премьера РФ Дмитрия Рогозина (кстати, отвечающего как раз за состояние российской "оборонки"), а, кроме того, выразил намерение развивать с Исламской Республикой гуманитарные контакты.

Кстати, Хасан Роухани заявил, что Иран стремится к стратегическим и очень близким отношениям с Россией и заинтересован в долгосрочных договоренностях между двумя странами, охватывающих сферу двухстороннего, регионального и международного сотрудничества. Тоже весьма ёмкая фраза - и она понятна: Кремль готовится к визиту Владимира Путина в Иран, кроме того, именно на осень 2014 года в Астрахани намечен 4-й Каспийский саммит. Так что не зря в Иране именно после визита Сергея Лаврова в СМИ заговорили о возможности "Большого договора" между Тегераном и Москвой. И понятно, что в ходе ирано-российских переговоров в Тегеране эти вопросы затрагивались, и в ближайшем будущем стороны объявят, когда именно иранцам ждать в гости российского президента. А вот на переговорах, которые проведёт в иранской столице Владимир Путин, думается, будут решены и вопросы, связанные с двусторонней прозрачностью в намерениях и "подводными камнями" сближения, как выражаются иранские СМИ.

В этих "подводных камнях" - не только вопрос о военно-техническом сотрудничестве и, конкретно, российских военных поставках Ирану. В частности, тут - и то обстоятельство, что на новом этапе отношений Тегеран хочет не только продолжения Россией программы строительства АЭС в Иране, о чём, кстати, уже было объявлено и до декабря. Но и, например, того, чтобы Россия активно помогла в организации производства лицензионных образцов и совместных НИОКРах. Во-первых, Иран располагает для этого практически всей необходимой производственной базой. Во-вторых, реализуя данные программы, Иран решает столь важную для него социально-экономическую проблему, как создание новых рабочих мест. Опыт, кстати, есть - в своё время РФ помогла в организации лицензионных производств в Иране ряда видов бронетехники и стрелкового оружия системы Калашникова. Но есть и опасения "в целом". Например, если в самом Иране звучат серьёзные опасения в связи с "прозападным курсом" кабинета Роухани, излишней, по мнению целого ряда влиятельных представителей иранских политических элит, уступчивости в Женеве, когда, по их мнению, Запад получил всё, а взамен отделался лишь обещаниями об ослаблении санкционного режима - то уж тем более подобные опасения присутствуют в Москве. В свою очередь, и Тегеран не во всём доверял и доверяет России.

Другой аспект - нефть и газ, их поставки на Запад и Восток. На нынешний момент есть определённое "разделение труда" - максимум потока иранских нефти и газа идёт на Восток, в Пакистан, Индию, Китай, обе Кореи, Японию и т.д. У России - в основном, на Запад, хотя с этого года появились документы, говорящие о том, что и РФ в поставках углеводородов начала переориентацию на Восток. Однако достижение на Женевских переговорах "шестёрки" с Ираном так называемого шестимесячного "перерыва" некоторым образом корректирует стратегическую ситуацию на мировых рынках нефти и газа. Старший советник президента Ирана Акбар Торкан 11 декабря уже заявил, что Иран с учётом самых широких возможностей его нефтяных компаний должен продолжать сотрудничество с международными нефтяными компаниями на новом, более высоком уровне. И вправду, вокруг иранских углеводородов на Западе развернулась самая настоящая бизнес-война. Ещё в сентябре-октябре первый вице-президент Ирана Эсхак Джахангири сообщил, что американские и европейские компании стремятся к сотрудничеству с Тегераном. Причём американские компании активизировали свою деятельность в Иране ещё до наступления оттепели в отношениях Вашингтона и Тегерана, писала парижская газета Le Figaro и констатировала: "американские корпорации отбирают рынок Ирана у французских производителей". А Германия и Япония уже выразили готовность помочь Ирану и развивать сотрудничество не только в нефте- и газодобывающих отраслях, но и в ядерной сфере. Наконец, идёт процесс восстановления дипотношений между Великобританией и Ираном, и т.д. Между тем, Международное энергетическое агентство (МЭА) в своём последнем докладе от 12 декабря уже прогнозирует относительный рост экспорта иранской сырой нефти в 2014 году. По прогнозам МЭА, в будущем году спрос на сырую нефть на мировом рынке будет выше, чем предполагалось до сих пор, и с учётом сегодняшних проблем в области добычи энергоносителей это может привести к росту цен на нефть. По оценкам МЭА, в ноябре этого года иранский экспорт нефти и газового конденсата вырос на 89 тыс. баррелей и достиг 850 тыс. баррелей в день. Это связано с увеличением экспортных поставок названной продукции в Китай и с возобновлением таких поставок в Тайвань. При этом объём добычи нефти в Иране вырос на 13 тыс. баррелей и достиг 2 млн. 710 тыс. баррелей в день.

Открывая западным компаниям двери, в особенности - американским, Иран рискует. Запад в виде финансовых вливаний и современных технологий готовит для него железный капкан. Москва опасается, что Тегеран, пребывающий в некоторой эйфории от успехов на международной арене, может выбрать именно это "лекарство" и таким образом попадет в твёрдую удавку Запада. Да, впоследствии, как это бывало уже не раз и в других странах, и в том числе - в самой Исламской Республике в период президентства Мохаммада Хатами, выяснится, что "западное финансовое лекарство хуже любой болезни". Но для России шанс будет упущен, а "накачанный" западными финансами и технологиями Иран, допустим, "уйдёт" к Западу, встроится в западную архитектуру "безопасности" и Ближнего Востока, и Центральной Азии. В этом случае и присутствие НАТО на Каспии, и "Новый Шёлковый путь" вполне могут стать реальностью. С другой стороны и Тегеран вполне обоснованно опасается того, что Москва может свернуть диалог. И свернуть его даже не столько под давлением Запада, поскольку прямое давление Вашингтона и ЕС, как правило, в последний год стало приводить к прямо противоположным результатам, а в результате титанических усилий прозападного и произраильского лобби в российских политических и бизнес-элитах. Получившего, кстати, сигнал о мобилизации в ходе недавнего визита в Москву израильского премьера Биньямина Нетаньяху. Саботаж попыток российско-иранского сближения со стороны близких к российскому правительству политических, финансовых и экспертных кругов - вполне очевидный факт, доказывать который даже нет необходимости. Мощь прозападного и произаильского лобби, контролирующего, по сути, российское медиа-пространство, помноженная на святую веру "сливок" экспертных и околоправительственных кругов в то, что "солнце всходит на Западе", соединяющаяся с потрясающим невежеством в вопросах экономического и общественного устройства Востока и искусно разжигаемой исламофобией - это сила, способная сорвать любой диалог с Исламской Республикой. И реальные возможности этой силы Тегеран оценивает вполне адекватно.

Наконец, следующий аспект - как повлияет увеличение экспорта иранского нефти и газа на, допустим, не только состояние мирового рынка и, соответственно, цены на углеводороды, но и на доходность и состоятельность российских топливо-энергетических компаний? В свою очередь, ориентируясь на то, что именно гиганты российского ТЭК выступают основными наполнителями госбюджета России, - что станет с выполнением госбюджета РФ в 2014 году, не произойдёт ли замедление темпов исполнения тех самых программ и задач, о которых жёстко высказывался Владимир Путин в своём ежегодном послании Федеральному Собранию РФ от 12 декабря? Сказать, что на данные вопросы уже есть готовые ответы - это было бы верхом самонадеянности и глупости. Увеличения объемов экспорта иранского нефти и газа боятся все арабские режимы Персидского залива - в том числе и Саудовская Аравия с Кувейтом, Катаром и ОАЭ. Не в том ли и причина участившихся визитов высокопоставленных представителей властей Саудовской Аравии в Москву? Главный спонсор ваххабизма в мире пытается чем-то задобрить хозяина Кремля и, не исключено, призывает создать некую новую "нефтяную коалицию" против намечающегося англо-американского "нефтяного возвращения" в Иран.

У подобных опасений, конечно, есть серьёзные основания. Даже частичное возвращение иранского нефти и газа на мировой рынок, безусловно, скажется на ценах углеводородов. Бюджет России, доходы арабов Залива - реально могут пострадать. Сейчас даже трудно прогнозировать - приведёт или не приведёт ожидающееся "возвращение" Запада в Иран, скажем, к реанимации ещё 2 года назад провалившегося газового проекта NABUCCO? Почему есть в этом сомнения? Ну, хотя бы потому, что, убедившись в нерентабельности NABUCCO без участия в нём "газовиков" Ирана и Туркмении, Запад тут же выдвинул чуть менее амбициозный газовый проект TANAP. Но то, что именно сейчас ряд кругов на Западе, как выразился один из украинских экспертов, "дал последний бой" в Киеве российскому международному газовому проекту "Южный поток", убеждает нас в том, что вопрос о "разделе рынка" по газу между Россией и Ираном тоже рискует превратиться в одну из актуальных повесток дня двусторонних отношений. Так что у восстановленной Российско-иранской межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству сразу же будет много работы, и иранцам с россиянами придётся крайне быстро определиться - что первично, а что - вторично для двух государств.

В то же время понятно, что Иран не будет стремиться к "углеводородной конфронтации" с Россией, если последняя сохранит свои позиции по атомному вопросу и развернёт военные поставки (если, допустим, Москва отвергнет предложение о передаче Тегерану лицензионных технологий по вооружениям). Это видно, например, по переговорам Роухани с Лавровым. Президент Ирана выразил обеспокоенность ошибочной интерпретацией властями США Женевского соглашения по ядерной программе Ирана. Он подчеркнул, что данная договоренность означает официальное признание всех прав ИРИ, в том числе право на обогащение урана. "И если кто-то решит по-своему интерпретировать Женевское соглашение, он тем самым подорвёт взаимное доверие и существующие усилия в процессе достижения конечного результата", - сказал иранский лидер. Напомним, что ещё 26 ноября МИД Ирана опроверг содержание пресс-релиза Белого дома о договоренностях, достигнутых 24 ноября в Женеве относительно ядерной программы Тегерана. "Данные, опубликованные на веб-сайте Белого дома, являются односторонней интерпретацией согласованного в Женеве текста и некоторые из формулировок противоречат тексту совместного плана действий", - подчеркнула официальный представитель МИД Ирана Марзие Афхам, обвинив США в искажении Женевского соглашения.

Затронув эту тему, Хасан Роухани фактически заблаговременно предоставил России стратегическое поле для того, чтобы во время визита в Иран Владимира Путина стороны договорились бы и по проблемным вопросам, и по некому стратегическому взаимодействию. Остаётся дождаться развязки игры, которую (с учётом Сирии) вели пусть не совместно, но на параллельных курсах Иран и Россия.

Сергей Шакарянц - политолог (Ереван)