Общество в единственном крупном и осознанном мегаполисе Казахстана - Алма-Ате, похоже, впервые за долгое время формирует осознанный запрос к властям страны и города - об улучшении качества информирования населения во время форс-мажорных ситуаций. Интересный феномен, впрочем, не подразумевает беспрецедентности. Прецеденты были. И их было немало.

Но раньше в таких случаях в поверхности оказывалась довольно любопытная коллизия: точно сформулированный запрос вовсе ведь не означал, что граждане страны знали инстанцию, к которой они обращаются. Ведь формулировать абстрактной "власти" можно какие угодно требования: размытость адресата, как правило, означает только одно - неумение граждан обращаться с бюрократическим аппаратом. Это неумение, кстати, с успехом использует уже более 20 лет оппозиция, штампующая ультиматумы, воззвания и памфлеты в пустоту.

Однако в ситуации есть и позитивные отличия. Назвать "размытыми" требования граждан уже нельзя, поскольку в запросе называются вполне конкретные инстанции, ответственные за проведение информационной и другой политики. Это, например, министерство культуры и информации, которое, по мнению граждан страны, обязано (и ведь обязано же!) организовывать информирование населения во время технических сбоев, таких как недавний блэкаут в Алма-Ате. Или, еще - это администрация южной столицы Казахстана, к которой апеллируют более практичные члены сообществ. А еще - это требование к силовым структурам, МВД и КНБ - рассказывать о чрезвычайных происшествиях. Самые активные подсчитывают часы, проведенные гражданами в неведении.

То есть из гущи народной растет новое требование. Не будем заблуждаться: это одно из первых требований к качеству власти. Ведь если чиновники не способны взять ситуацию под контроль сразу и рассказать об этом людям - зачем они нужны, такие чиновники?

И вот это уже принципиально иная форма постановки вопроса. Этот диалог общества и власти подразумевает совсем другой уровень самоорганизации последней. И раз это требование сформулировано - значит, будут и другие. И это - довольно неплохо.

Но позвольте немного занудства.

Запрос этот, это воззвание к конкретным чиновникам - немного запоздал. Он сформулирован в ситуации, когда все уже случилось. Энергетический сбой в Алма-Ате - это конечное звено цепи из воровства и совершенно бездумного использования советской инфраструктуры. И если сами чиновники пару лет назад говорили о 90-процентном износе электрических сетей - в каком состоянии эти сети находятся сейчас? Терроризм в Казахстане уже перешел очень важный рубеж - и в стране, и за ее пределами "работают" сплошь граждане республики, а не наемники с характерной арабской внешностью. Да и само понятие качества власти девальвировалось настолько, что главной общественной эмоцией, сопровождающей череду перестановок, оказалась вялое раздражение: ну и что, дескать, от этого изменится дальше левого берега Астаны? И это в Казахстане, стране, где удачное назначение могут "обсасывать" годами.

Очень похоже, что мы близки к какому-то пределу. Нет, совсем не обязательно этот предел - край пропасти. Просто неясно, что за ним. От чего именно он отделяет целую страну.

И если это так - то вопросы задавать, кажется, уже бессмысленно. Заигравшиеся чиновники все равно не заметят очередную смену построений внизу, как не заметили они период социальных потрясений, который частично уже перерос в террористическую активность.

Впрочем, сам по себе этот факт не значит, что вопросы надо перестать задавать.

Но есть ощущение, что это единственное, что нам остается.

"По требованию лидеров, такфиры готовы на убийства"

Сформулированный общественный запрос - еще совсем недавно в Казахстане вычислить его было делом немыслимым, поскольку атомизированное общество ни в коем случае не в состоянии консолидироваться для отстаивания собственных интересов перед правящим классом. Однако, что не смогли сделать технологи, сумели террористы. Граждане страны, испуганные постоянным ожиданием форс-мажоров, сформулировало запрос. И уже его - ухватили СМИ. "Мегаполис" публикует очень живой материал по следам общественного запроса.

"Люди, интересующиеся политикой, связали "блэкаут" с последними кадровыми изменениями. Ещё бы! Свет вырубился ровно за 15 минут до заседания обеих палат парламента, на котором должны были утвердить кандидатуру нового премьер-министра! При этом на само заседание прессу почему-то не пустили. Состоялось ли само заседание, в Алма-Ате и области не знали до самого вечера, пока сквозь пробки не продрались к телевизорам, включив которые, успокоились "Хабаром" (государственная телекомпания - здесь и далее - примечания ИА REGNUM).

Полдня, как минимум, 3,5 млн казахстанцев не были уверены, что в стране не происходит переворот, или путч, или ещё что-нибудь в этом роде. Оснований для подобного рода подозрений было хоть отбавляй. Ведь "чёрному понедельнику" предшествовали разные события, включая отставку акима (губернатора) Атырауской области и уголовное дело по факту крупных хищений в этой области, сложение его братом полномочий депутата мажилиса и разговоры о том, что оба они отбыли за границу... А ещё упорные слухи о разного рода интригах на властном олимпе, противостоянии кланов и группировок, достигшие своего апогея после того, как президент поменял руководителя своей администрации Аслана Мусина на Карима Масимова, назначив первого руководить Счётным комитетом, а вместо второго не назначив никого.

В такой ситуации мне трудно винить алматинцев в том, что они поддались разного рода политическим слухам. Люди вспомнили старую шутку "Уходя гасите свет", связав её то ли с (руководителем администрации президента) Каримом Масимовым, то ли с (мэром Алма-Аты) Ахметжаном Есимовым, который якобы обиделся, что его не сделали премьером. На следующий день, когда люди пришли в себя, они переосмыслили ситуацию, и теперь уже всерьёз назначили виновного. Да-да, не только наша власть умеет назначать виновных, народ это делает с ещё большим энтузиазмом, имея на это, кстати говоря, больше права. Так вот виновным был назначен Ахметжан Есимов. Почему? Произошла техногенная катастрофа. Это бывает даже в самых развитых странах. Но нормальные страны отличаются от ненормальных тем, что власть тут же приходит своему населению на помощь. В Алма-Ате же помощь очень долго не приходила. (...)

Вы спросите: а что они могли сделать? И я вам отвечу! Ин-фор-ми-ро-вать! Тем более, что, как отмечается в той же сводке, системы оповещения находились в исправном состоянии. И мобильная связь работала, и Интернет был, хвала "Казахтелекому"! Можно было всем отправить SMS: так, мол, и так, это авария на подстанции, чиним, не волнуйтесь. Люди общались друг с другом в социальных сетях, можно было там сообщить, что происходит. Но аккаунты в Facebook и Twitter, заведённые алматинским ДЧС в мае прошлого года, мёртвые - там нет ни информации, ни активности, ни, соответственно, подписчиков. Аккаунты акимата Алма-Аты, который тоже есть в социальных сетях, еле дышат - они не обновлялись несколько месяцев.

Вот если бы Ахметжан Есимов беспокоился о вверенном ему городе и горожанах, разве он не организовал бы немедленное распространение информации, чтобы не сеять панику и предотвратить слухи?! И если он это не сделал, то почему - по причине несоответствия занимаемой должности или умышленно, преследуя определённые политические цели? И могут ли теперь алматинцы поставить вопрос об освобождении его от должности акима в связи с окончательной утратой им их доверия?

И если бы Дархан Мынбай был настоящим министром информации, разве он не потребовал бы немедленного распространения сообщений о причинах "блэкаута", чтобы паника не распространилась по всей стране? Разве не организовал бы он в течение 15 минут экстренных выпусков новостей по радио, на ТВ, на веб-сайтах? И если он этого не сделал, на своём ли месте он находится? И, между прочим, он обещал организовать снабжение казахстанцев объективной и достоверной официальной информацией в случае ЧС - обещал прилюдно, на заседании правительства. И раз уж он сказал на заседании правительства неправду, значит ли это, что его отныне надо официально называть "министром дезинформации"?!".

Но, все же, основная причина формирования общественного заказа на информирование - это террористическая активность, кратно возросшая в Казахстане в 2011 году и с тех пор не снижающая обороты. Этот контекст - террористический, и является основным при формулировании общественно запроса, поскольку любой из террористических актов в стране или даже банальных задержаний, становится причиной небольшой паники. Например, "Время", обсуждая массовое убийство в горах близ Алма-Аты, выдвигает версию, что в республике действуют такфиры - адепты самого агрессивного и жестокого исламского течения.

"Среди алматинских приверженцев ислама пошли разговоры о том, что массовое убийство в национальном парке - дело рук так называемых такфиров - адептов самого агрессивного и жестокого исламского течения. Им ничего не стоит сначала помолиться в одной мечети с "братом"-мусульманином, а потом ограбить его или убить - только потому, что он, к примеру, богат, а делиться нажитым не хочет. Внешне такфиры ничем не отличаются от других мусульман: женщины носят хиджабы, мужчины ходят в коротких штанишках, носят бороды, регулярно посещают мечеть и главное - по первому требованию лидеров общины готовы на любое преступление вплоть до убийства".

И в этом контексте становится важным уже то, что формулируют эксперты в отношении террористической активности. На страницах все той же газеты - они высказывают свои версии происходящего.

Старший научный сотрудник Института востоковедения Российской академии наук Александр Князев: Всплеск террористической активности в Казахстане прогнозировался уже давно и не только в Казахстане, но и в целом по региону (Киргизия, Таджикистан). Но в Казахстане я бы отметил такую особенность, как частичная взаимосвязь террористической активности с внутренними противоречиями между политическими элитами. Проблема преемственности, проблема того, кто из элитных групп окажется у руля, - эта неопределенность порождает противоречия. Если анализировать сообщения СМИ, то террористическая активность используется в этом процессе политиками определенного толка. (...) Если информация о том, что участники теракта в Иле-Алатауском национальном парке относились к такфирам, подтвердится, стоит помнить о двух моментах. С одной стороны, здесь есть опасность, поскольку это течение радикального исламизма одно из наиболее радикальных. С другой стороны, отрицание такфирами суфийских по своей сути ритуалов, обрядов и традиций - того, что называют иногда "народным исламом", и того, что наиболее характерно для казахов и других мусульман Казахстана, должно отторгаться основной массой населения. С другой - можно вспомнить исторический пример: во время войны 1980-х годов в Афганистане арабы-салафиты пытались учить афганских моджахедов "чистому исламу", и на этой почве противоречия между арабами и афганцами доходили до боевых столкновений.

Рустам Бурнашев, директор по аналитике и консалтингу Института политических решений: Безусловно, я бы выделил три момента, на которые стоит обратить внимание. Первое - попытка создания каких-то схронов вне городской черты. Эта модель отработана на постсоветском пространстве. И здесь стоит отметить, что на Казахстан начинают переносить опыт террористической активности, уже опробованный в течение значительного количества лет на российском Кавказе. Создание запасников в горных лесных районах - до настоящего момента такой реконструкции террористической активности в Казахстане не было. Такая активность предполагает создание объединенных боевых групп, а до этого момента мы говорили о разрозненных единичных случаях, причем мотивация их инициаторов была непонятна. Может, они хотели просто "попробовать", может, даже ими двигали какие-то хулиганские побуждения. Если теперь информация следствия подтвердится, то это уже однозначно: мы имеем дело с организованными группами, которые действуют по "кавказскому варианту".

Второе - массовое убийство: здесь есть достаточно большое количество деталей, которые силовики должны, как мне кажется, объяснить населению. Потому что для многих сегодня остаются непонятными мотивы террористов.

И третье. Скорее всего, эти террористы отлично ориентировались в нацпарке, знали, где живут лесники, и всегда могли эти точки обойти, уйти дальше в горы, не привлекая к себе внимания. Почему они этого не сделали, оставив более десятка трупов? Какие цели преследовали? МВД, у которого, как выясняется, есть даже фото­графии этих людей, не знает ответа на этот - главный, по сути! - вопрос, и если в базе данных силовиков уже имелось досье на этих персон, то почему правоохранительные органы не предупредили население об опасности, не разослали заранее ориентировки на них? Силовики должны открыто объясниться с обществом, потому что их молчание порождает у людей напряжение, приводит к распространению панических слухов. А это плодородная почва для воспроизводства терроризма...

В свою очередь, юридическая газета "Око" публикует материал, из которого следует: работу экстремистские группировки на территории Казахстана начали еще в самом начале нулевых годов, когда в Атырау были задержаны боевики сразу двух террористических группировок.

"А ведь пресловутый "первый звоночек" терроризма прозвенел не в сентябре 2011-го. Мало кто знает, что самый первый террористический акт в Атырау был предотвращен еще в 2005 году.

На звание террориста № 1 страны претендовал некий уроженец Южно-Казахстанской области Андрей Миронов, 1978 года рождения, - он же принявший ислам Абдулл Ваххаб. В том же 2005 году он приехал в Атырау, окончил курсы электрика и устроился на работу в хозотдел городского акимата, как потом выяснилось, с одной единственной целью - взорвать его. Детали оперативно-розыскных мероприятий неизвестны, но Миронова осенью задержали в центре города. При нем нашли элементы взрывного устройства, а на съемной квартире схему расположения кабинетов городского акимата и дубликаты ключей от некоторых кабинетов. Многие скептики поговаривали, что все улики Миронову просто подбросили. Тем не менее суд приговорил его к 5 годам лишения свободы за хранение взрывного устройства и терроризм.

Еще раньше, в 2004 году, была обезврежена преступная группировка Егорова.

Николая Егорова, Нарбека Шамкена и Ибрагима Идрисова задержали случайно. В полночь 28 августа, в разгар операции "Правопорядок" сотрудники УДП остановили легковую автомашину, в которой кроме водителя находились два пассажира. Их поведение показалось полицейским подозрительным, а при попытке обыскать автомашину все трое оказали яростное сопротивление. При этом Идрисов пытался выстрелить из находившегося при нем пистолета. Подавив сопротивление, полицейские обнаружили в машине целый разбойный арсенал: два пистолета (один с глушителем), дубинку-электрошок, маски, парики, боксерские перчатки, скотч.

В ходе дальнейших обысков были найдены видеокассета "Мохаммад Багаутдинн-11", аудиокассеты "Запретное уединение", "Запрет ругани сподвижников пророка Мухаммеда", "Абу Абдурахман" и два десятка листовок с пропагандой религиозной вражды, а также распечатки из Интернета с фотографиями боевиков Северного Кавказа. Еще были книги: "Пророчества о приближении конца света согласно Корану и Сунне", "Исламская акида по священному Корану и достоверной Сунне". По заключению экспертизы, вся литература по содержанию направлена на разжигание межнациональной и межрелигиозной вражды.

К счастью, эта троица не успела натворить ничего криминального. В итоге Идрисова приговорили к 14, Егорова к 12, а Шанкена к 10 годам лишения свободы".

К очень важным выводам приходит редакция журнала "Эксперт-Казахстан", отметившая в редакционной статье любопытную деталь, с которой стоило бы начинать борьбу с доморощенным казахстанским терроризмом. По мнению аналитиков издания, на проблему экстремизма в стране надо смотреть гораздо шире, работая, в частности, на восстановление реноме власти.

"Вместе с тем внутренняя политика явно требует раскручивания гаек. Там, где их еще не сорвало. И тут Карим Масимов может оказаться подходящей фигурой. Перед ним стоит более узкий круг задач, чем в то время, когда он был председателем правительства, но не менее важных. А пожалуй, и более, потому что от того, как они будут решены, зависит жизнеспособность ни много ни мало всей системы. Речь идет о терроризме, о трудовых конфликтах, о коррупции. Причем не столько об искоренении, например, терроризма - это процесс совсем не одного дня, - сколько о восстановления реноме власти. В результате целой серии инцидентов граждане начали сомневаться в том, что государство выполняет свою функцию охраны их спокойствия. Г-н Масимов должен выправить ситуацию. Возможно, с помощью Twitter, возможно, еще как-то - но так, как он умеет. В долгосрочной перспективе борьба с терроризмом очень жестко завязана на поддержание чувства удовлетворенности, наличие возможностей в стране. Трудно сказать, насколько г-н Масимов сможет на это повлиять, но именно он в свое время делал публичные заявления по поводу необходимости наладки у нас "социальных лифтов". Так что теперь он сможет взяться за их устройство лично".

Вместе с тем, хотелось бы отметить важный момент, который к настоящему моменту еще не попал в поле зрения аналитических изданий страны - на базе Клуба Институт политических решений прошло довольно занятное заседание, которое фактически суммировало совокупность трендов, связанных с формированием общественного заказа. Заседание было посвящено качеству информирования населения по самым важным вопросам, касающимся безопасности. В частности, аналитики ИПР предоставили данные социологического исследования, проведенного в крупнейших городах Казахстана, согласно которому более четверти респондентов признаются, что не верят в способность силовиков защитить людей в случае необходимости. Эта цифра - более, чем наглядное подтверждение важности информационной работы - в том числе, пропагандистских усилий по восстановлению реноме государства. Ведь, в противном случае - эта четверть населения, будет эпицентром паники во время действительно форс-мажорных ситуаций. Кстати, любопытно, что рассматривая ситуацию в этом контексте, аналитики клуба привели и другие данные. Согласно им, самый маленький временной разрыв между событием и началом информирования составлял 50 минут - именно столько понадобилось силовикам, чтобы вбросить информацию о готовящейся уже антитеррористической операции.

И напоследок - проблемы Казахстана в такой деликатной сфере, как безопасность, уже вовсе не являются секретом для западных исследователей (можно сказать "журналистов", но речь идет не только о них) на минувшей неделе Интернет-газета "Зона" перепечатала важный материал газеты Asia Times. Важен он тем, что дает ключ к пониманию - насколько внимательно изучается ситуация в республике и до каких глубинных смыслов уже добрались зарубежные исследователи и какую судьбу они отводят Казахстану.

"Некоторые из подходов Казахстана по обращению с распространением салафизма могут оказаться эффективными в предотвращении попадания молодежи в ловушку негибкой идеологии, которая тяготеет к воинственности. Однако, при успехе салафизма в наборе новобранцев на периферии Казахстана, ему будет трудно преуспевать в сдерживании идеологии без успешных усилий со стороны таких соседних государств, как Россия и Киргизия, оба из которых столкнулись с распространением салафизма за последние годы.

По этой причине Казахстан принимает региональные форумы по обращению с салафизмом, включая конференцию в Астане, где 6 сентября обсуждалось сотрудничество между тюркоязычными государствами по борьбе с экстремизмом.

Вместе с тем, одним из ключевых внутренних вопросов, который Казахстану надо будет решать, является политическое будущее страны и то, окажутся ли религиозные группы в состоянии участвовать открыто и свободно в политической жизни Казахстане после Назарбаева так же, как сейчас в Египте, Ливии и Тунисе.

Если находящиеся под салафистским влиянием группы будут допущены к участию в политике, руководству Казахстана придется выработать политическую модель, которая окажется более привлекательной для граждан страны, чем религиозная модель, которая принесла салафистским политическим партиям голоса в таких ранее светских странах, как Египет и Тунис. Пока еще не ясно, какую идеологию станет проводить следующее поколение казахских лидеров, которые не имеют легитимности Назарбаева, первого президента страны. Наконец, есть еще проблема сотен воюющих в Афганистане выходцев из Центральной Азии, которые могут со временем вернуться домой и принести с собой не только идеологию Талибана и Аль-Каиды, но и также боевой опыт, по сравнению с которым сегодняшняя воинственность движения "Джунд аль-Халифат" может показаться незначительной".

"Единое Экономическое пространство должно перестать конкурировать внутри себя"

Интеграционные процессы на территории формирующегося Евразийского союза, похоже вступают в проектный период, когда необходимая бюрократическая база уже создана, но нет главного - конкретного политического и экономического наполнения. Между тем, в Казахстане уже довольно громко звучат голоса евразскептиков, но наряду с ними - появляются довольно здравые идеи совместного сосуществования, выработки модели наибольшего благоприятствования для конкретных экономических направлений. Казахстанские экономисты, работающие в реальном поле, предлагают полностью исключить конкуренцию между государствами ЕАС - и это очень важное предложение, демонстрирующее подходы республики к сложным конструкциям.

В частности, "Эксперт-Казахстан" публикует материал, в котором рассуждает о результатах прошедшего в Павлодаре IX Форума приграничного сотрудничества РФ и Казахстана. Издание взвешивает итоги и отмечает важное предложение, которое бы могло лечь в идеологическую основу ЕАС.

"Крайне любопытное наблюдение на форуме сделал зампред "Самрук-Казыны" Куандык Бишимбаев. Его спич оказался, пожалуй, самым смелым из всего, что было сказано за два дня форума, полного заверений в любви и преданности. Вот что он сказал: "Создавая Единое экономическое пространство, мы где-то подспудно все равно, ведя друг с другом переговоры, пытаемся выторговать для себя, для своей страны какие-то преференции. И не понимаем, что тем самым проигрываем каждый в отдельности. Все участники ТС на самом деле близки по экономическим параметрам, по степени развития. И у нас у всех на самом деле есть куда более серьезные конкуренты, чем, допустим, Казахстан для России или Россия для Казахстана. Это Китай, это ЕС, это Индия и т.д. Я не спорю, есть много хороших совместных проектов, которые мы делаем. Но они все появляются только в неконкурентных секторах. Там, где есть конкуренция, у нас сотрудничества, к сожалению, не получается. Что делать? Наверное, нужно понять, что если у нас Единое Экономическое пространство, если мы это на всех уровнях декларируем, то нужно придерживаться определенных правил в отношении друг друга. И последние должны стать нормой поведения для всех ведомств, ответственных за экономическую интеграцию. Нужно понимать, что теперь у нас единый экономический баланс, единый баланс земли, единый баланс продовольствия и т.д. Если в Белоруссии отличные заливные луга, то и пусть именно она специализируется на молочном животноводстве внутри Союза. Да, пусть от этого проиграют какие-то российские производители, но экономика России в целом от этого выиграет. Что-то мы, Казахстан, могли бы делать дешевле, а где-то могли бы поступиться. И наоборот. Мелкие торговые войны между собой не дадут выиграть в большой войне на внешних рынках".

В качестве примера г-н Бишимбаев привел железнодорожное сообщение. РФ сейчас активно инвестирует в строительство второй ветки Транссиба - в то время, когда маршрут через Казахстан на несколько тысяч километров короче и, следовательно, дешевле. Экономия во времени в последнем случае составляет 8 дней. Создавая искусственные барьеры казахстанскому направлению, российская сторона добивается только того, что клиент вообще выбирает морской путь, несмотря на то что доставка на кораблях в контейнерах - это надолго замороженные деньги".

На фоне концептуального выступления зампреда Фонда, который контролирует огромную часть экономики Казахстана, очень занятно смотрится критика Таможенного союза, отраженная в "Литере", на страницах которого с практическими замечаниями выступает директор Агентства по исследованию рентабельности инвестиции Кайнар Кожумов.

"Указанные факторы могут свидетельствовать, что наши партнеры пытаются защищать внутренний рынок от внешней конкуренции, что существенно сдерживает развитие взаимовыгодного сотрудничества между нашими странами. И для выявления и устранения таких барьеров необходимо налаживание эффективного сотрудничества между государством и бизнесом.

Еще одной проблемой в рамках Таможенного союза является использование сертификатов происхождения товаров. Следует подчеркнуть, что между Казахстаном и Россией достигнуты договоренности и подписано соответствующее соглашение по взаимному признанию таможенными органами обеих стран сертификатов происхождения товара. Вместе с тем, когда товар "движется" из Казахстана в Россию, перевозчику необходимо заменять казахстанский сертификат на российский. И наоборот, когда товар прибывает из России, российскому перевозчику выписывается казахстанский сертификат. При этом оплата за сертификаты осуществляется дважды: сначала в одном государстве, затем - в другом.

В условиях формирования Таможенного союза данная проблема требует решения. Необходимо создать унифицированную форму сертификата, которая будет признаваться на всей территории ТС и позволит грузоперевозчикам свободно пересекать границы. При этом следует подчеркнуть, что в настоящее время в рамках союза утвержден единый перечень продукции, для которой действует единый сертификат происхождения. Но в данный перечень вошли пока 205 товаров из номенклатуры внешнеэкономической деятельности государств ТС. Поэтому нашим странам следует продолжить работу в этом направлении с тем, чтобы охватить полную номенклатуру товаров. Решение этой задачи будет способствовать формированию единых принципов взаимной торговли и расширению торгово-экономических связей в рамках Таможенного союза".

Ввязывается в полемику и газета "Время", предоставившая слово старшему сотруднику ИВ РАН Александру Князеву, высказавшему ряд важных идеологем, которые бы могли стать основой для дискуссии в информационном поле.

"...Скажите: помимо сырьевого сектора много ли хотя бы навскидку вы сможете назвать отраслей в производящем секторе экономики или хотя бы предприятий, способных легко конкурировать с российскими или белорусскими и, в свою очередь, завоевывать российский и белорусский рынки? Да, есть такие примеры, но они единичны. А ведь смысл Таможенного союза - в поддержке собственного производителя. Это азы, это главное. Наш Таможенный союз пока частично выполняет не самую главную задачу - защиту своего совокупного (тройственного) производителя от внешней (прежде всего китайской) товарной экспансии. Это важно, это хорошо, и суть интеграции трех стран в том, что каждой в отдельности это было бы сделать значительно труднее, помимо сугубо экономических тут включаются и политические факторы, противодействие слишком сильно, и сумма усилий однозначно будет результативнее индивидуальных стараний РФ, РБ или Казахстана. Но защита от внешней экспансии является лишь условием решения главной задачи (я о поддержке собственного производителя). Вот здесь-то пока подвижек не видно, и у России в том числе. Российский производитель пока начинает доминировать на казахстанском рынке "исключительно за счет простого арифметического превосходства. Это преходящее достоинство" очень быстро сойдет на нет, если ваше государство создаст условия для эффективного инновационного развития собственных производителей".

"Сильный парламент сможет уравновесить влияние теневых групп давления"

Дискуссия о расширении полномочий парламента очень любопытна в плотной увязке с функциями, которые оставлены в современной системе казахстанской государственности законодательной ветви власти. Фактически, к настоящему моменту народные избранники выполняют роль правового отдела администрации президента Казахстана, обсуждая чужие (как правило, правительственные) законодательные инициативы и вяло штампуя резолюции. Еще меньше парламент значит во внутренних, теневых раскладах - будь то номенклатурные или родоплеменные пасьянсы. В этих условиях полемика о расширении полномочий - выглядит всего лишь стравливанием социального пара или, если рассматривать ситуацию с более простых позиций - всего лишь очередной технологией.

Симптоматично, что об инициативе депутатов - расширить собственные полномочия, пишет "Литер", газета с четко выверенной в стенах президентской администрации политикой.

"В Казахстане снова озаботились статусом и полномочиями парламента. В частности предлагается расширить его функции за счет усиления контроля над кабинетом министров и механизма парламентского расследования.

Все свои соображения депутаты одной из партий в мажилисе (нижней палате парламента) изложили в письме на имя спикера парламента Нурлана Нигматулина. Как следует из текста письма, сегодня одним из актуальных вопросов, требующих доработки, является реализация конституционного права депутатов на законодательную деятельность. В то время как "законопроекты, разработанные депутатами по собственной инициативе, не могут быть приняты к рассмотрению Парламентом без правительственного заключения". В связи с этим парламентарии ссылаются на п. 6 ст. 61 Конституции, где говорится, что положительное заключение правительства требуется только при сокращении государственных доходов или увеличении государственных расходов. Иными словами, во всех остальных случаях получение заключения кабмина не нужно. Поэтому авторы считают необходимым закрепить в регламенте палаты процедуру внесения депутатами собственных законопроектов без согласования с правительством.

Депутаты также считают востребованным введение в стенах мажилиса института парламентского расследования. Логичное решение, если принять во внимание практику передовых стран. Например, в США расследование ведется комитетами и специальными комиссиями конгресса. Примечательно, что полномочия комиссий предполагают права на получение необходимых документов и материалов, вызов на проводимые слушания граждан, а также допрос их в качестве свидетелей. При этом окончательные выводы комиссии носят рекомендательный характер. Хотя они никого и ни к чему не обязывают, вместе с тем, с ними принято считаться. В этом и заключается авторитет конгресса. Главной задачей института парламентского расследования является обеспечение прозрачности и открытости работы госорганов, а также независимый анализ тех или иных резонансных событий, которые имели место в жизни страны".

Еще любопытнее, что издание, опросив экспертов, опубликовало только одно мнение - дополнительные полномочия парламенту нужны.

Досым Сатпаев, политолог:

- Если мы хотим построить стабильную политическую систему, где существуют три независимые ветви власти, то парламент должен обладать серьезными властными полномочиями. И, кстати, те предложения, которые сейчас звучат, укладываются в идею трансформирования казахстанской политической системы в сторону президентско-парламентской. Идеи эти звучали неоднократно, в том числе и из пропрезидентского идеологического поля, как возможные варианты развития. Лично я при этом считаю, что если в Казахстане будет сильный парламент, то он сможет уравновесить влияние теневых групп давления, которые сейчас доминируют. Но такие идеи, как монополия на законотворческую деятельность парламента, - это уже перегиб.

Булат Ауэльбаев, политолог:

- Думаю, что добавить прав и полномочий парламенту можно. Тем более что парламент у нас многопартийный и существующие фракции друг друга уравновешивают. При этом можно вспомнить, что во многих государствах тот же кабинет министров формируется парламентариями. Да и у нас при недавней отставке премьера и смене правительства Глава государства советовался с парламентскими фракциями. Причем следует учитывать, что когда мы в 2007 году принимали поправки в Конституцию, то там уже говорилось о больших полномочиях парламента. Правда, механизм присвоения этих полномочий до конца не был доработан.

Бахыт Сыздыкова, общественный деятель:

- Полномочия, по моему мнению, парламенту действительно повышать нужно, и депутаты абсолютно правомерно ставят этот вопрос. В последние годы парламент "сдает" свои позиции, возможностей у депутатов становится меньше. Многих депутатов даже не все избиратели знают в лицо, а это верный признак того, что парламент перестает быть авторитетной силой. А парламент нужен сильный, чтобы депутаты могли защищать интересы избирателей. Так что инициатива сама по себе верная, но сами предложения требуют некоторых корректировок. Например, когда право законодательной инициативы принадлежит и парламенту, и правительству - это правильно, и менять тут ничего не нужно.