Тема празднования или непразднования Нового года в Дагестане существенно пережила сами новогодние праздники. Из дискуссии вокруг этой темы в СМИ и блогосфере можно извлечь минимум три урока.

Урок первый: информация правит-таки миром

В Дагестане сейчас выясняют, кто первый запустил новость о тотальном отказе республики отмечать Новый год. Как таковая новость на самом деле отсутствовала. Во-первых, праздник был: на площадях основных городов Дагестана стояли елки и сверкала иллюминация, а хозяева магазинов не жаловались на отсутствие предновогоднего спроса. На Новый год во многих семьях дети ждали подарков точно так же, как на мусульманские праздники. А во-вторых, острые споры вокруг того, можно ли мусульманину поздравлять родственников с Новым годом, шли в Дагестане и в канун 2011 года, и раньше. Просто на этот раз тема впервые всерьез вышла в федеральное информационное поле.

А уже в этом поле тема не только нашла благодатную почву, но и обросла новыми нереальными подробностями. Например, некоторые издания сообщили, что Новый год якобы не празднуется во всех школах, кроме "русской" части Дагестана, к которой журналисты отнесли Кизлярский и Тарумовский районы. Фантастичность такого разделения ясна для каждого, кто знает, сколь интенсивной была миграция горского населения именно в эти районы за последние 40-50 лет. В частности, в Тарумовском районе (это крайний северо-восток Дагестана) в младших классах многих школ доля тех, кто не изучает ни одного дагестанского языка в качестве родного, находится примерно на уровне 10%. Но, очевидно, журналистов эти детали не беспокоили: важнее было еще раз публично "отделить" Дагестан от России, дагестанцев от русских. Жизненными реалиями ради "соцзаказа" можно было пренебречь.

Урок второй: где линия раскола?

В очередной раз противопоставив Дагестан остальной России, федеральные СМИ, как и следовало ожидать, совершенно не поинтересовались тем, как новогодняя тема обсуждается в самой республике. У читателя возникал образ бородатого полуграмотного фундаменталиста, ломающего новогодние елки. В действительности же наиболее острые споры о том, праздновать ли Новый год, шли в самой "модернизированной", технологически "глобализованной" части дагестанского общества. Через твиттер и Фэйсбук, например. Спорили журналисты, сотрудники махачкалинских IT-контор, дагестанцы, работающие в столице, и т.д. Именно в их среде на сегодняшний день наиболее концентрированно представлены и сторонники религиозного, и сторонники светского пути развития Дагестана. Их диалог полезен для всякого, кто хочет понять, чем реально живет сегодня Северный Кавказ. Трудно, правда, сказать, будет ли эта часть дагестанского общества в обозримом будущем реально влиять на судьбу республики, в которой клановая модель управления никуда не исчезла.

Урок третий, для Фурсенко

Разговоры об отмене Нового года начались именно со школ. Республиканские и муниципальные чиновники от образования, судя по их комментариям, были вообще не очень в курсе, в каких школах праздник есть, а в каких - нет. Зато чиновникам более высокого ранга игнорировать дагестанский Новый год не следует. В перспективе не один Дагестан может оказаться регионом, где сильно влияние людей, желающих, чтобы общественная жизнь, в том числе в сфере воспитания детей, соответствовала религиозным нормам. И ислам - не единственная монотеистическая религия России, представители которой могут всерьез вспомнить о языческих элементах новогодних обычаев. Так что федеральным властям есть смысл думать об ответственных способах реакции на подобные вещи. Молчание - не лучший способ, ибо каждый может интерпретировать его по-своему.