Кризис в отношениях с Турцией с Израилем - не сенсация. Это - промежуточный этап многоходовой политической операции с неожиданным для Анкары геополитическим эндшпилем. Формальным поводом для обострения отношений стало то, что в мае 2010 года Турция при помощи одного из кораблей так называемой "флотилии свободы" предприняла попытку прорвать блокаду сектора Газа. Эта акция была предпринята вопреки предупреждениям Израиля.

Израильский спецназ в территориальных водах своей страны провел штурм корабля, в результате чего погибли девять граждан Турции. Можно ли было избежать этого инцидента? Конечно, при наличии доброй политической воли со стороны Анкары и Тель-Авива. Однако ранее Израиль практически блокировал все попытки Турции интегрироваться в ближневосточный мирный процесс, что для Турции являлось одним из признаков позиционирования в качестве набирающего силу регионального геополитического игрока. С другой стороны, обозначенный Анкарой внешнеполитический курс - "ноль проблем с соседями" - вылившийся на практике в нормализацию отношений, прежде всего, со странами исламского мира - Сирией и Ираном - как бы предполагал ее дистанцирование от союзнических отношений с Израилем. Анкаре, балансировавшая на протяжении многих лет на грани войны с Дамаском, удалось наладить с ним отношения и довести их до уровня отмены визового режима, провести с этой страной даже совместные военные маневры. Одновременно Анкара демонстративно отказалась присоединяться к антииранским санкциям ООН, заявив, что иранская ядерная программа носит мирный характер и представляет региональной угрозы. Но при этом глава правительства Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявлял, что регион Ближнего Востока должен быть провозглашен безъядерной зоной, подразумевая под этим, прежде всего, отказ Израиля от ядерного оружия: "Мы никогда не закрывали двери перед Ираном. Да, мы не хотим, чтобы в регионе было ядерное оружие. Но почему те, кто об этом говорят, обвиняют только Иран? Почему не говорят об Израиле? Это не справедливо".

В этой связи у многих наблюдателей складывалось устойчивое ощущение, что Турция начинает действительно выступать в роли лидера на Ближнем Востоке, формируя с мусульманскими странами отношения блокового типа. Поэтому когда Анкара стала настаивать на официальных извинениях Тель-Авива в связи с "флотилией свободы", эти требования находили понимание и поддержку со стороны практически всех стран исламского мира, что вызвало раздражение Израиле. Министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман заявлял в этой связи, что "Турция движется по неверному пути", "сближается с Сирией, Ираном и ХАМАС. Это вызывает вопросы". Вопросы действительно возникали. Один из них: "Можно ли было воспринимать попытки интеграции Турции в израильско-палестинские отношения, как стремление блокироваться через ХАМАС с Ираном, или Анкара вела самостоятельную "игру", пытаясь ослабить на этом направлении одновременно Израиль и Иран?".

Неслучайно известный турецкий политический обозреватель Сами Кохен отмечал, что отход Турции от заявленной доктрины - "ноль проблем с соседями" - на практике оборачивается обострением отношений с Израилем и креном в сторону нормализации отношений с Сирией, Ираном и Ираком. Но то, что турецкая дипломатия недостаточно глубоко просчитала свои ходы, свидетельствует быстрый развал комбинации, начавшийся с развитием "арабской весны" в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Прежде всего, как справедливо подметил кавказский политолог Фархад Мехтиев, Турция, чьи демократические стандарты вызывают немало нареканий в Европе, решила сама осуществить в регионе "экспорт демократии". Руководство страны стало резко высказываться о диктатурах Ближнего Востока, "не идущих на перемены". Особенно торжествовали в Анкаре после устранения в Египте режима Мубарака, который считался главным оппонентом Турции в ее стремлении стать лидером региона. На ливийском направлении Турция примкнула к натовской коалиции и оказалась быстро на вторых ролях. Что касается Сирии, то английская газета Guardian выступила с предположением, что Турция может ввести войска в северные районы этой страны для образования буферной зоны- без санкции СБ ООН. В свою очередь Тегеран предупредил Анкару о том, что в случае использования Западом натовской инфраструктуры на ее территории для вооруженной интервенции в Сирию, по ним "будет нанесен сокрушительный удар". Одновременно резко активизировалась и курдские боевики в юго-восточных вилайетах Турции. Это нельзя связать именно с вопросом выборов, поскольку количество предполагаемых депутатов от курдской партии было избрано, предвыборная программа правящей партии по отношению к курдскому меньшинству была известна заранее.

При этом бросаются в глаза и такие факты: после нападения сил ливийской оппозиции в Бенгази на турецкое представительство, турецкие спецслужбы заявили, что обнаружили в этой акции "руку Парижа". А совсем недавно, 29 августа 2011 года, посольство Турции в Париже направило ноту, в которой содержатся требования от правительства Франции "принять жестких мер по отношению к ПКК". В этой связи Фархад Мехтиев констатирует, что "Турция с заметным опозданием стала оценить реально складывающуюся обстановку на Ближнем Востоке и оказывается в проигрышном положении".

Вот и сейчас из-за утечки отчета комиссии Палмера в New York Times, в которой содержится оценка действий Израиля и Турции в связи с "мирной флотилией", разразился скандал. Пикантность ситуации в том, что текст отчета появился в газете буквально вслед за тем, как министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу согласился сделать "личное одолжение" госсекретарю США Хиллари Клинтон: отложить публикацию отчета комиссии ООН еще на месяц. За это время, как сообщает израильская печать, предполагалось все-таки найти формулу компромисса, приемлемого для Израиля и для Турции, особенно в свете развивающегося сирийского кризиса. На "утечку" в New York Times можно было бы не реагировать, или реагировать не так остро, как это сделала Анкара. Поэтому вопрос о том, кто и почему "слил" в прессу секретный документ комиссии ООН, остается открытым, но турецкая сторона не сомневается, что за этим стоят израильские круги, желавшие переиграть Турцию на сирийском направлении: министры Авигдор Либерман и Моше Яалон, а также "определенные лица" из канцелярии главы правительства Биньямина Нетанияху. В итоге министр иностранных дел Ахмет Давутоглу объявил о снижении уровня диппредставительства двух стран, о прекращении военного сотрудничества с Израилем, и о передаче дела о блокаде сектора Газа Израилем в Международный суд в Гааге и заявила. Но Гаагский суд, как известно, рассматривает споры между странами только с их обоюдного согласия. Понятно, что Израиль согласие на такой процесс не даст.

Наконец, Турция выступила с угрозами в адрес Республики Кипр в связи ее намерениями приступить в октябре к разведке газовых месторождений на своем шельфе в Средиземном море. Турецкие власти утверждают, что это нарушает интересы Анкары и турок-киприотов, контролирующих северную часть острова. Одним словом, куда не кинь - всюду для Турции "одни только враги". Но это, похоже, только начало новой фазы масштабной дестабилизации обстановки на Ближнем Востоке.