Эксперты киргизского Института стратегического анализа и прогноза (ИСАП) считают, что нынешняя политико-дипломатическая активность вокруг проекта газопровода Туркмения-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ) не может компенсировать его колоссальные трудности и риски.

Как передает корреспондент ИА REGNUM, по мнению экспертов, проект трансафганского газопровода осложнен целым рядом различных проблем, наиболее явными из которых выглядят военно-политические. Около 800 км трубопровода должно пройти через территорию Афганистана. Трасса пересекает районы, которые сегодня контролируют различные группировки и полевые командиры, враждующие и между собой, и с центральным правительством, поддержанным США. При этом президента Афганистана Хамида Карзая в его стране называют "мэром Кабула" из-за неспособности подчинить своей власти провинцию.

"Другие политические риски связаны с плохими взаимоотношениями Пакистана и Индии, которые регулярно оказываются на грани военных действий. Между двумя странами остается неурегулированной проблема Кашмира и взаимных территориальных претензий. Кроме того, амбиции Дели, претендующего на роль лидера в Южной Азии, также могут провоцировать политическую нестабильность в долгосрочной перспективе. Равно как и усиливающиеся исламистские настроения в верхах и у населения Пакистана, что будет усиливать конфронтацию с индуистской и прозападной Индией", - отмечают аналитики.

По их словам, финансовые риски ТАПИ связаны с ограниченной покупательской способностью и неразвитостью одних рынков сбыта и высокой конкуренцией на других. Инициаторы проекта считают, что основным потребителем газа станут электростанции стран-импортеров. Но в Афганистане совокупная установочная мощность электростанций страны составляет 500 мВт, из которых 270 мВт приходится на гидростанции, где половина генераторов не работает - электролинии разрушены, и талибы продолжают их подрывать. Поэтому воюющая страна не выглядит сколько-нибудь реальным рынком для коммерческих поставок.

В Пакистане реальный рост потребления оказывается гораздо скромнее, чем прогнозировался при проработке ТАПИ до вторжения НАТО в Афганистан. Тогда пакистанский спрос оценивался в 36,7 млрд кубов уже в 2005 году, но на деле он составил, примерно, 31 млрд в 2009-м. Поэтому прежний прогноз потребления 50 млрд кубов в середине 2010-х годов теперь не выглядит реалистичным. Между тем в стране уже производится около 30 млрд кубов газа в год, и объем собственной добычи будет увеличен в следующем десятилетии до 40 млрд. По собственным оценкам, максимальный порог импорта газа Пакистан оценивает в 11 млрд кубов в год. При этом он ведет переговоры о закупках не только с Туркменией, но и соседним Ираном. В Индии более высокие темпы роста потребления: в нынешнем году страна использует 166 млн кубов в сутки против 107 млн в середине этого десятилетия. А в следующей декаде Дели прогнозирует увеличить суточный уровень потребления до 300-320 млн кубов. Однако и здесь реальные темпы роста спроса отстают от прогнозных примерно на четверть. Ведь в начале этого десятилетия прогноз суточного потребления в 2010 году составлял 207 млн кубов, а оказался на 40 млн меньше.

"Кроме того, Индия активно развивает импорт сжиженного газа, намереваясь удвоить его в ближайшие пять лет. Страна отдает ему предпочтение, потому СПГ сильно подешевел в последние годы, и продается где-то на $70 дешевле, чем трубопроводный на каждую 1000 кубов", - указывают киргизские ученые.

Они обращают внимание на то, что эта тенденция не изменится и в долгосрочной перспективе. Катар, один из крупнейших поставщиков сжиженного метана, создал большие мощности по производству СПГ, которые остались не у дел после сокращения импорта США. Теперь поставки СПГ из района Персидского залива влияют на всю мировую торговлю газом, повышая риски новых трубопроводных проектов, особенно в близлежащие Пакистан и Индию.

Конечно, теоретически все эти проблемы рано или поздно могут оказаться разрешенными: когда в Афганистане закончится гражданская война, а уровень развития газового рынка в Пакистане и Индии достигнет уровня гарантированного спроса на туркменский трубопроводный газ. Однако это может произойти не так скоро, как хотелось бы Ашхабаду, поднявшему ТАПИ на щит своей послекризисной стратегии газового экспорта. Неудивительно, что хотя проект ТАПИ пользуется политической поддержкой официального Вашингтона (о чем заявила на недавней конференции в Ашхабаде Сюзан Эллиот, представитель госдепа США), инвесторов для него пока не находится. И дело не только в описанных внешних рисках для участников проектов. Туркменские власти пока не определили даже концепцию осуществления этого проекта.

Ранее рассматривались два варианта. По первому трубопроводный консорциум не только транспортировал бы газ, но и закупал его и продавал как свой на рынке Южной Азии. По второму консорциум должен выполнять только транспортную роль, а покупателями выступать третьи силы. "Но, как видно, ни одна из стран, в которую может доставить топливо ТАПИ, не готова выступить, ни прямым импортером, ни гарантом закупок. Где уж тут взяться инвесторам... Нынешняя политическая шумиха вокруг проекта, вроде совещания в Ашхабаде, вряд ли их привлечет", - заключают эксперты ИСАП.