Нынешняя предвыборная кампания была, конечно, весьма своеобразна. В первую очередь бросается в глаза её спокойный, неагрессивный характер. Для польской публичной политики, для которой в принципе характерна большая роль дрязг и скандалов, это необычно. Такое облагораживающее влияние на неё оказала, конечно, катастрофа 10 апреля, атмосфера национальной трагедии. Однако дело не только в ней, но и в смене общего политического климата - теперь принципиально иного, чем во время предыдущих выборов. Сейчас основное внимание привлечено к вопросам внутренней жизни страны, к социально-экономической проблематике. Исторические и идеологические споры, равно как и судьбоносные выборы направления внешней политики в настоящее время оказались мало актуальны.

Неожиданностью первого тура стал слишком низкий процент поддержки Бронислава Коморовского. Фактически, при блестящем старте, его кампания оказалась проваленной. Конечно, этому немало поспособствовала та неожиданная ситуация, при которой Коморовскому пришлось соединять одновременно и должность спикера Сейма, и должность исполняющего обязанности Президента страны, и одновременно проводить предвыборную кампанию. Кроме того, этот весьма образованный и остроумный человек, имеющий большой опыт в публичной политике, оказался, видимо, не очень хорошим управленцем: даже коллеги по партии неоднократно публично высказались, что в его предвыборном штабе царит хаос. Не могли не заметить отсутствие организованности в штабе и СМИ. Ещё не вполне понятно почему, но фактически от поддержки Коморовского отказался и Радослав Сикорский, третий человек в партии, который просто ушёл в тень на это предвыборное время. В результате были упущены многие ценные возможности, а блестящий оратор и остряк Коморовский как кандидат вдруг предстал довольно нудным на фоне Ярослава Качиньского.

Кампания же Качиньского оказалась неожиданно успешной. Конечно, ему добавило голосов сострадание из-за погибшего брата. Возникает даже впечатление, что некоторые поляки видят в Ярославе своего рода живой памятник его брату, который должен быть возведён в президентское кресло. Впрочем, как раз Лех Качиньский был совершенно непроходным кандидатом, и с ним у партии "Право и Справедливость" шансов на победу в этой гонке, скорее всего, не было бы. Ярослав же, имеющий имидж не столько публичного политика, сколько интеллектуала, мозгового центра всего политического движения (да и создателя и главы партии), изначально был более подходящей кандидатурой, но оказался в этом положении только вследствие катастрофы.

Удивительно хорошо сработала резкая смена его имиджа. Из конфликтного и крайне резкого в действиях и высказываниях политика он преобразился в мягкого, спокойного и заботящегося об объединении гражданского общества. Довольно странно, что его лозунг прекращения "польско-польской войны" оказался столь действенным - ведь именно на его партии и на братьях Качиньских общепризнанно лежит ответственность за своего рода развязывание этой новой "войны" несколько лет назад. Вряд ли за всем этим стоит усматривать реальные изменения в характере Ярослава, но как пиар-ход это оказалось очень удачным. В польском обществе сейчас велик запрос на объединение, на сглаживание социальных и идеологических противоречий.

Качиньский также прекрасно использовал ситуацию с другой катастрофой - огромным наводнением в Польше. Даже если учесть, что территория бедствия располагалась более в районах, традиционно больше поддерживающих "Право и Справедливость", всё же очевидно, что уровень поддержки Качиньского здесь вырос и довольно значительно. То, что в отношении этого события на первом плане оказался именно Качиньский, а не и.о. Президента страны Коморовский - это и впечатляющее предвыборное поражение последнего. Впрочем, это касается не только этого события: всё последнее время персоной номер 1 почти во всех СМИ (и особенно на ТВ) был именно Качиньский, а не Коморовский.

Не в пользу Коморовского сыграли даже те инициативы, которые были им предприняты. Например, раскрученная тема назревшей реформы здравоохранения оказалась больше на руку более социально-ориентированному Качиньскому - даже после того, как районный суд Варшавы запретил ему распространять информацию о том, что Коморовский якобы хочет приватизировать все больницы. И теперь это также помешает Коморовскому привлечь голоса левого избирателя. Впрочем, можно сказать и так, что оба главных кандидата в этой гонке выиграли: Коморовский набрал голосов больше, чем Д.Туск пять лет назад (тогда у него было 36%), а Ярослав Качиньский больше, чем тогда же его брат (33%). Как-то однозначно предсказать результат второго тура сейчас не решится, наверное, никто. Тем более что штабы кандидатов наверняка заготовили некоторые неожиданности, которые в польской политике нередко способны кардинально менять расклад сил.

Основной вопрос теперь, помимо фреквенции (в её повышении более заинтересован, несомненно, Коморовский), это борьба за голоса левого электората, за голоса Гжегожа Наперальского. Трудно согласиться с мнением А.Квасьневского, который неожиданно высокий результат этого совсем молодого и прежде нераскрученного политика расценил как начало возвращения левых сил "в игру". Это действительно большой успех, но успех именно Г.Наперальского, личный, а не успех соответствующей политической силы. По сути, Наперальский лишь собрал ядерный электорат левых, но общий процент их поддержки никак не вырос. Неожиданна была ситуация с одним из главных левых политиков - Влодзимежом Цимошевичем, который ещё перед первым туром призвал голосовать не за Наперальского, а за Коморовского. Впрочем, этим он скорее сослужил медвежью услугу Коморовскому, так как привлечения на его сторону левых голосов по результатам первого тура что-то не видно, а вот то, что это поспособствовало мобилизации электората Качиньского - несомненно.

На уровне политиков сейчас, кажется, всё готово для того, чтобы левые лидеры договорились с Коморовским, хотя вряд ли на это пойдёт сам Наперальский - для его дальнейшей политической карьеры это было бы губительно. Тем не менее Квасьневский, осудив инициативу Цимошевича, довольно выразительно охарактеризовал её просто как "преждевременную". Недавно Коморовский удачно назначил главой Нацбанка одного из представителей левых - Марека Бельку. Однако я очень сомневаюсь, что поддержка лидеров левых сил позволит привлечь на сторону Коморовского хотя бы половину голосов Наперальского. Польские либералы и социалисты неплохо могут объединять усилия в то время, когда главные вопросы, волнующие страну - это внешняя политика и идеологическое, историческое позиционирование страны. Но сейчас, когда на первый план вышли вопросы внутренней жизни и социально-экономической политики, левый избиратель вряд ли пойдёт голосовать за либералов. Значительная их часть останется дома, но многие скорее проголосуют за Качиньского, так как "Право и Справедливость" традиционно ближе левым в этом круге вопросов, да и в целом социальную тематику использует гораздо более умело.

Также большую роль может сыграть обнародование каких-либо новых результатов в ходе расследования причин катастрофы 10 апреля. Если в общество будет вброшена информация о приоритетной вине российской стороны, то это послужит мощным толчком для роста поддержки Качиньского, снова сделав актуальной внешнеполитическую тему. Однако думается, что у "Гражданской платформы" сейчас достаточно сил и влияния на ход этого процесса, чтобы заблокировать такую информацию до времени после выборов, или же вовремя и достаточно убедительно её опровергнуть.

Исходя из данных соцопросов, больше шансов на победу во втором туре (4 июля) всё-таки у Бронислава Коморовского, однако при таком ходе предвыборной кампании шансы Ярослава Качиньского становятся всё большими и, в случае его победы, такой ход событий уже трудно будет назвать неожиданным.