В условиях глобализации, когда ее проблемы стремительно становятся мировыми и наоборот, Европа оказалась без действующей системы безопасности. Старая система, доставшаяся европейцам в наследство от "холодной войны", была поделена пополам дважды: когда от нее отвалилась ОВД и осталась только НАТО, и когда НАТО политически "поглотила" ОБСЕ. Таким образом, сохранилась лишь одна организация, которая теперь отвечала за все: и за военную составляющую, и за политику, и за сохранение границ, и за диалог с Востоком, и даже за ближневосточное "урегулирование", не говоря уже о центральноазиатском. Такое расползание единоличной компетенции и обретение несвойственных для чисто военной организации функций, быть может, и подтолкнуло НАТО к расширению (во всяком случае, по мнению некоторых европейцев), но привело лишь к одному: многократному усложнению ее задач. А военные средства, как и блоковое мышление, сами собой подталкивают к простым решениям сложных проблем. Результат - череда конфликтов на территории самой Европы, в которые оказался вовлечен Североатлантический блок, затем попирание Хельсинских постулатов и перекройка границ, и - на завершающей стадии - международно-правовой тупик, когда одним нациям доступно право на самоопределение, другим же - нет.

Необходимость создания новой, причем, истинно общеевропейской архитектуры безопасности для нашего континента, таким образом, абсолютно назрела: нужно прорываться в новую политико-правовую реальность и подводить под нее в качестве основы новый баланс сил. И то, что соответствующее предложение поступило от президента России, не только европейской страны, но и второй ядерной державы мира, неизбежно придает новому проекту общеевропейского договора по безопасности глобальное измерение. Впрочем, европейская безопасность, по определению, иного измерения иметь и не может.

Нужен новый глобализм нового века, но все ключи от него опять находятся в Европе. Как сохранить его масштаб и одновременно европейскую привязку? Как сочетать в нем амбициозные общие цели и скрупулезный учет национальных интересов каждой отдельно взятой страны?

Казалось бы, нет и быть не может в современном мире иной безопасности, кроме как глобальной. Казалось бы, здесь четче всего прослеживается железная связь с глобализацией всех процессов. Более того, именно безопасность стала первым "глобализированным" процессом, зародившимся в недрах ядерного века, ускоренным маховиками биполярной системы и выпущенным как бы по инерции в эпоху "постконфронтации". Но почему не прошло и пары месяцев после громогласно объявленного окончания "холодной войны", а постконфронтационная эпоха начала стремительно наполняться новыми конфликтами? И число этих конфликтов сегодня все множится, и все разнообразней становится их география, угрожая противопоставить глобальной безопасности глобальную нестабильность?

Теза и антитеза, материя и антиматерия - неужели всё сводится к банальной диалектике? Неужели, чем активней мы строим глобальную унифицированную систему безопасности, например, расширяя сферу ответственности трансатлантической солидарности до всемирных масштабов, тем быстрее ощущаем и нарастающую силу обратного эффекта от наших действий?

Возможно, такая негативная тенденция - лишь следствие недостаточности ресурса. Или несоответствия между глобальными задачами и возможностями их решить, и тогда нет концептуального противоречия между глобализацией и безопасностью. Значит, стоит лишь увеличить ресурс, чтобы достичь желаемой стабильности? Данный подход условно можно назвать глобалистским.

А, возможно, все гораздо сложнее. Ведь если посмотреть в историческую ретроспективу, то станет ясно: человечество всегда тратило на безопасность львиную долю ресурсов, отрывая их от своих творческих потенций. Да и в исторической перспективе просматривается пока все та же тенденция, только усугубляющаяся в геометрической прогрессии. Видимо, ресурс - не самое главное хотя бы потому, что рано или поздно его просто не хватит.

Из этой очевидной и вполне практической предпосылки рождается второй подход к проблеме обеспечения безопасности, - прагматический. Его суть сводится к утвердительному ответу на двойной вопрос: может, не стоит тратить все большие и большие ресурсы на безопасность? Может, стоит просто использовать эти ресурсы эффективнее?

И тут во весь свой рост поднимается проблема новой архитектуры системы безопасности. Такой архитектуры, которая обеспечит, прежде всего, рациональное использование ресурсов, отпущенных на безопасность. Конечно, подобную архитектуру, если она возникнет - назовем ее безопасностью второго поколения - еще нельзя назвать по-настоящему новой: она, скорее, будет представлять вариант модернизированной прежней системы. Ибо принцип ее функционирования останется неизменным - затратным: латание "дыр" нестабильности и угроз с помощью "замазки" противодействия и ответных же угроз. Однако, "замазки", благодаря рациональному ее использованию, будет хватать на все большие пространства, что поспособствует, во-первых, сохранению уже сложившегося глобалистского характера безопасности, а во-вторых, как следствие, временному примирению глобалистского и прагматического подходов. Что тактически выгодно ради объединения, а не разобщения политических усилий вокруг темы международной безопасности.

Но самый первый шаг к истинному прагматизму уже будет сделан: во главу угла, так или иначе, поставят именно эффективность безопасности, а не ее масштабы, идеологическую нацеленность или ориентацию на какие-то существующие центры силы. А это как раз то, чего так драматически не хватало всем предыдущим архитектурам и системам. И, конечно же, самой цивилизации.

Этот первый шаг одновременно будет и шансом на то, что мы, наконец, сможем выйти на такую "столбовую дорогу", вдоль которой магнитная стрелка наших устремлений всегда будет указывать лишь один полюс - максимальную эффективность миротворчества, и одну стратегическую цель, - гармонизацию международных отношений. Это будет путь не только исторических компромиссов, "разруливания" старинных конфликтов, но и постепенного, эволюционного перевода системы международной безопасности на новые принципы функционирования.