"Противоречия происходят там, где проживают представители нескольких родов"

Изменения в конфигурации казахстанской элиты - тема для восточной страны традиционно закрытая. При этом очевидно, что речи о противостоянии идейных платформ не идет вовсе. Скорее напротив - внимание людей с активной гражданской позицией приковано в большей степени к персонам высшего эшелона власти по совокупности связей и интересов: родовых, экономических и политических.

Ослабление группы "Казахмыса" констатирует деловая газета "Республика". На прошлой неделе издание отметило: "над Казахстаном закружили ястребы". Группа [олигарх Тимур] Кулибаев - [премьер-министр Карим] Масимов - [глава Национального банка Григорий] Марченко и примкнувшие к ним [руководитель администрации президента Аслан] Мусин с [руководителем Комитета Нацбезопасности Амангельды] Шабдарбаевым, по версии издания, сильно потеснили некогда всесильного друга и соратника президента Назарбаева, Владимира Ни.

"Если Назарбаев действительно в силу возраста и усталости от стольких лет руководства страной, да еще в столь сложных условиях, отошел от непосредственного управления и все больше занимается семьей и церемониальными и представительскими функциями, то логично предположить, что "триумвиры" попытаются отодвинуть от главы государства всех, кто не с ними или кто не признает их верховенства, - пишет "Республика". - С этой точки зрения Тимур Кулибаев и Карим Масимов просто обязаны были сделать так, чтобы Нурсултан Абишевич если не охладел к "корейцам", то перестал воспринимать их мнение при принятии государственных решений. Но в связи с этим даже интересно, как Владимир Васильевич реагирует на новые ветры в Астане.

С одной стороны, бесспорно, что опыта политической борьбы при дворе Суперхана ему не занимать. С другой - дедушка Ни всегда был весьма осторожен и предпочитал открытому столкновению тихие закулисные маневры, после которых мимо него проносили "труп врага" на политическое "кладбище".

Трудно предположить, каким образом троица Тимур Кулибаев - Карим Масимов - Григорий Марченко может оказать давление на Ни и "Казахмыс". Попробуем сделать свои предположения. Ну, во-первых, правительство и Нацбанк будут настаивать на том, чтобы часть денег "Казахмыса" хранилась в казахстанских банках. Во-вторых, могут начать интересоваться внутренними вещами вроде полноты формирования доходов и правильности расходования средств "Казахмыса" и других проектов - ведь теперь ФНБ "Самрук-Казына" акционер медного холдинга.

В-третьих, не исключено, что, используя госвозможности, триумвират постарается доказать Нурсултану Абишевичу, что его обворовывали и, даря одной рукой самолет, каких в мире всего лишь три, другой рукой увели куда большую сумму, чем стоит этот подарок к предстоящему юбилею. Такие прецеденты в стране уже есть - налицо пример Мухтара Джакишева. Хотя, конечно, бывший глава урановой компании и корейская группа - совсем разные весовые категории. Поэтому большой вопрос - решатся ли "тимуровцы" на открытую войну с Владимиром Васильевичем. С другой стороны, то, что они уже к ней готовятся, не подлежит сомнению. В частности, до нас доносятся сведения, что проблемы испытывает медиа-холдинг "Время", состоящий из одноименных еженедельной и ежедневной газет и крупной типографии, где раньше печаталась "Республика". Якобы какие-то неизвестные требуют отдать его, причем чуть ли не с ножом к горлу. Поскольку групп, способных обидеть "корейскую", в Казахстане немного, а точнее - всего одна, можно предположить, что фронт "боевых действий" по очищению окружения Назарбаева расширяется. Но если Ни со товарищи уступит сегодня политически, то завтра они рискуют потерять значительную часть собственности - поскольку в Казахстане политика доминирует над экономикой, вопрос, кто чем владеет и на чем зарабатывает, определяется священным правом сильного забирать все, что ему приглянется".

Изменения в конфигурации власти отмечает еще и казахстанское приложение к российскому "Эксперту". По мнению аналитиков издания, президент Назарбаев по-новому распределяет функциональные обязанности ветвей власти, создавая системные площадки управления страной без существования президентской вертикали.

"На прошлой неделе - рассказывает "Эксперт", - происходило подведение итогов работы правительства за три квартала этого года. Заодно ставились задачи и намечались цели на ближайшее будущее. Это можно было бы считать рутинным событием в работе государственной машины, если бы не одна деталь - подведение итогов и постановка задач происходили трижды. Сначала на уровне партии "Нур Отан". Затем - в правительстве. Потом - в парламенте. Итоги работы были представлены одни и те же, перспективные планы также не отличались. Совпадал даже состав ключевых участников всех трех мероприятий. Следовательно, встречи эти выполняли некую символическую функцию. Их последовательность и тональность сделанных на них заявлений позволяют предположить, что они представляли собой осеннюю пробу сил трех центров политической жизни страны - правительства, партии и парламента. Для чистоты эксперимента президент в этот турнир не вмешивался, предпочитая наблюдать за состязаниями своих паладинов со стороны.

Президент в последнее время подчеркнуто отдаляется от рутины и суеты. Он не поехал на саммит СНГ в Кишиневе, не стал заслушивать отчет правительства. Передоверив борьбу с кризисом своему правительству, а контроль над ходом борьбы и расходованием средств на нее - своей партии, Нурсултан Назарбаев обратился к вопросам стратегического и даже концептуального характера".

Между тем, ведя разговор о конфигурации казахстанской власти, необходимо отметить относительно новый политический тренд, касающийся оппозиции - плоти от плоти властей Казахстана. Маргинализация отечественных демократов - процесс, до последнего времени невидимый и в какой-то мере стыдливо сокрытый от информационного поля страны, становится, похоже, объектом для пристального изучения казахстанскими экспертами. На страницах "Республики", издания в последнее время несколько истеричного, но по-прежнему самого информированного, известный в Казахстане публицист Сергей Дуванов выступил с заявлением, которое способно поссорить его со многими деятелями демократического стана. И даже больше - обсуждаемая на страницах издания тема скрытого разделения казахстанского общества на два поля - национал-патриотическое и диаспоральное - уже давно должна была стать предметом общенациональной дискуссии. Но в Казахстане, похоже, только один человек имеет четкое понимание процессов, происходящих в стране.

"Назарбаев ставит жирную точку в общественной дискуссии о том, какой Казахстан мы строим: национальное государство казахов, в котором позволено жить остальным этносам, либо сугубо гражданское государство, названное в честь коренного этноса, но в котором вопросы этнического происхождения остаются за бортом государственной жизни. В своем выступлении, приведя конкретный пример США, Бразилии, Франции, Назарбаев четко обозначил государственную политику в этом вопросе. В понимании Назарбаева нынешний Казахстан - это единый народ без разделения на казахов и русских, на азиатов и европейцев, на мусульман, православных, католиков и протестантов. Все проживающие в стране - ГРАЖДАНЕ и потому казахстанцы. При всем моем критическом отношении к Назарбаеву трудно не признать, что это сильнейший ход, который однозначно обеспечит самую широкую поддержку нынешнего режима со стороны всех неказахов, а также части русскоязычных казахов.

Учитывая важность национального вопроса в жизни казахстанского общества, можно смело прогнозировать, что указанная позиция самым серьезным образом повлияет на поддержку режима Назарбаева со стороны самых широких слоев казахстанского общества - по данным соцопросов, 60-70% населения страны. Сегодня это козырный туз нынешнего политического режима.

В этой связи интересно проанализировать позицию казахстанских демократов, которые в последнее время все чаще выступают с национал-патриотических позиций. В качестве примера можно привести кампанию протеста против исключения графы "национальность" (в смысле этничности) из нового международного паспорта. О национал-патриотической тенденции в оппозиции свидетельствуют высказывания отдельных ее представителей, заявляющих о своем стремлении к созданию государства, построенного на принципах этничности. Никто не оспаривает их право на такое мнение, вопрос только в том, насколько это работает на оппозицию с точки зрения увеличения ее сторонников.

На мой взгляд, в последние годы в оппозиционной стратегии происходит определенная коррекция установок в вопросах национальной тематики. Идя на поводу у критики со стороны национал-патриотов, оппозиция идеологически все больше удаляется от исходных демократических принципов государственного строительства. И если на уровне программных документов это еще не просматривается, то в выступлениях отдельных представителей оппозиции и демократической общественности тема национального (казахского) государства звучит все чаще и чаще.

Сегодня в рядах казахстанской оппозиции присутствуют две взаимоисключающие тенденции. С одной стороны, сохраняется демократическая тенденция, рассматривающая Казахстан как страну казахстанцев, в которой этническая принадлежность не является доминантой. С другой стороны, присутствует крепнущая национал-патриотическая тенденция, рассматривающая Казахстан как национальное государство казахов, в котором проживают другие этнические диаспоры. Эта идеологическая двойственность, свидетельствующая о стратегической неопределенности, - серьезное препятствие для оппозиции в деле формирования своей социальной базы. Это не та тема, где можно "и вашим, и нашим", здесь необходима четкая позиция, предполагающая ориентацию на конкретную часть общества". "Из всех казахстанских политиков только Назарбаев внятно артикулирует, - продолжает издание, - что Казахстан - это государство всех проживающих в стране, безотносительно к их этнической принадлежности. Все! После этого кто бы что ни говорил - они пойдут и проголосуют за того, кто им, неказахам, обещает полноценное равенство в гражданстве.

Для них главное - это почувствовать себя защищенными от угрозы второсортности, исходящей от национал-патриотов, ратующих за создание казахского национального государства. А учитывая, что власти делают все, чтобы население не видело разницы между национал-патриотами и оппозиционерами, понятно, что очень большая часть казахстанцев воспринимает оппозиционеров как националистов.

Оппозиция же никак не может определиться, на кого им делать ставку. С самого начала именно из-за невнятности своей позиции по национальному вопросу она не смогла завоевать симпатии неказахской части общества. При этом и национал-патриоты также не считали их своими. Видимо, потеряв надежду перетянуть на свою сторону неказахов, оппозиционеры решили сделать ставку на национально-патриотическую часть общества. Сегодня это проявляется в заигрывании с национал-патриотами, что выражается в риторике, в совместных акциях, в поддержке их заявлений".

При этом и оппозиция, и власть в Казахстане практически мононациональна. С этим, кстати, связано занятное убеждение, что трайбализм в стране достиг небывалого размаха. Дескать, жузовая и родовая структура буквально подменяют собой вертикаль власти. С этим мнением не вполне согласен составитель казахстанского сборника "Кто есть кто в Казахстане" Данияр Ашибаев. В своем интервью газете Central Asia Monitor он дает, пожалуй, самый внятный расклад последних лет по казахским родам во власти.

Есть ли в Казахстане рода, которые априори подвержены обструкции со стороны авторитетных правящих родов?

Нет, такого не замечал. Впрочем, был один мелкий прецедент. После "случая с Кажегельдиным" некоторые выходцы из рода Уак старались не указывать свое родословие. При подготовке к изданию книги "Казахстан: история власти" отдельные представители этого рода просили не упоминать их принадлежность. Но на республиканском уровне я таких антагонизмов не припомню. Отдельные трения, конечно, есть, но они больше межличностные, психологические.

Межородовые противоречия происходят чаще в тех местностях, где компактно проживают представители нескольких сильных родов. Однако и там довлеющего значения это явление не имеет. Взять, например, Шымкент. Фактор "ДТ" и "КТ" там проявляется постоянно - как только приходит первый руководитель из дулатов, все коныраты уходят в оппозицию. И наоборот. Подобные явления фиксировались в определенной степени в Кызылординской, Алматинской областях. В монородовых регионах подобных трений как правило нет.

Насколько сильно связаны трайбализм и клановость в казахстанской управленческой элите?

В принципе, эти два понятия являются взаимопереплетающимися. Клановость сильно видоизменилась за последние десятилетия. Если раньше она базировалась на родовой сплоченности, после - вокруг финансовых групп, то теперь кланы формируются вокруг отдельных личностей, вернее - отдельных групп, или команд. Но в последние годы данное поле было зачищено так, что кланов стало попросту не видно. Ну, есть, конечно, крупные игроки. Есть Кулибаев - понятно, что его группа достаточно сильная. Есть Келимбетов. При этом точно сказать, где заканчивается кулибаевская группа и начинается келимбетовская - достаточно сложно. Есть также масимовская команда, которая то ли является частью кулибаевской, то ли существует сама по себе - уже и непонятно. Есть мусинская команда. И так далее. Клан - понятие более широкое, и называть группы Масимова, Кулибаева или, к примеру, Турисбекова, кланами я бы не рискнул. Есть группы, между которыми существуют достаточно жесткие границы и баланс.

Существовало ли понятие "клан Алиева", и какова его судьба сегодня?

Опять же, я не стал бы говорить в этом случае о клане. Была определенная группа ставленников Алиева в спецслужбах, в финполиции, КНБ, МВД и т.д. Была группа менеджеров, осуществлявшая медийное сопровождение (КТК, "Караван" и т.п.). Естественно, существовала и достаточно большая прослойка людей, которые продвигались благодаря единокровию с Рахатом. Здесь можно вспомнить, например, группу туркестанцев в Шымкенте. Также примыкали те кадры, которые выдвигались его отцом, но более молодых выбирал и двигал сам Рахат. Какая-то часть его людей сидела в партии "Асар", возглавляемой тогда его женой Даригой Назарбаевой. Но здесь нужно отметить, что команда Дариги и команда Рахата - не одно и то же. Ну и, естественно, не будем забывать о топ-менеджерах, ведших его бизнес - "Нурбанк", "Сахарный центр" и те компании, о которых мы узнаем только сейчас. То есть теневые. Но и тут без оговорок не обойтись. Необходимо учитывать, что, например, тот же Гилимов, который считался активным игроком рахатовской команды, пришел в банк задолго до того, как Алиев его купил. То есть он вошел в команду Рахата уже вместе с банком. Потом же одним из первых из нее вышел, тем самым спровоцировав известные события.

Что с ними сейчас? Ну, часть команды, конечно, успела "спрыгнуть". Достаточно большая часть, как я понимаю, сидит или находится в розыске. Ну и часть находится вместе с ним в Австрии.

Существует ли сегодня в Казахстане доминантная группа, если уж нельзя назвать ее кланом?

Ну, принято считать, что вся экономика сегодня находится под контролем группы Кулибаева. Чисто математически это так - люди, которых принято называть кулибаевскими, сегодня занимают посты в нацкомпаниях, правительстве и т.д. Однако в том огромном должностном массиве, который существует сейчас, кулибаевцы занимают столько постов, что говорить, будто конкретно он контролирует ту или иную сферу, практически невозможно. Дело в том, что у каждого из его людей тоже есть своя группа. А вассал моего вассала - не мой вассал. Рассматривать нужно совокупность малых групп влияния. А при таком раскладе контролировать ВСЕ практически невозможно.

Можно ли говорить, что создан некий баланс, при котором "первых нет и отстающих"?

Здесь можно рассматривать две тенденции. Во-первых, это система сдержек и противовесов. По идее, парламент должен контролировать правительство, но понятно, что "Нур Отан" никак на правительство повлиять не может, потому что все назначения идут из одной Администрации, ею контролируются и ею же финансируются. Правительство не может влиять на созданные им же госхолдинги. Госхолдинги не могут управлять нацкомпаниями, потому что переварить весь объем управления они не в состоянии. Нацкомпании контролируют вверенные им отрасли частично. Естественно, между всеми этими сферами периодически происходят конфликты. Теперь что касается баланса в окружении президента. Все мы любим поговорить о его преемниках. И если кто-то из политических деятелей начинает пиариться, давая интервью, или лезет в чужие сферы, о нем сразу говорят как о потенциальном преемнике. И он моментально получает с десяток "отравленных кинжалов" в спину. И дело тут не в президенте. Просто каждый старается играть по определенным правилам и не высовываться дальше определенной отметки. Вот недавно один видный деятель дал обширное, но слишком уж личное интервью, и его уже два месяца называют вражиной и обвиняют в том, что он играет в нехорошие игры.

(Примечательно, что в интервью есть довольно интересная деталь: аналитик отметил людей, которые теоретически могли бы заменить сегодня Назарбаева во власти).

Некоторые уверены, что после ухода президента начнется ожесточенная борьба за власть. Будет ли, по вашему мнению, кровь?

Я не думаю, что это произойдет. Нужно понимать, что следующий президент будет обладать такими же полномочиями, как и нынешний. И им станет человек, который будет устраивать всех, то есть некая компромиссная фигура. И сила этого "компромисса" будет в том, что все элитные группы будут работать на этого человека. Этот человек получит конституционный статус. Вокруг него консолидируется основная политическая, административная и бизнес-элита. Естественно, будет небольшая "дерготня", информационные войны, но перестрелок, погромов или штурма Ак Орды не будет.

И кто же может стать этой фигурой?

Если смена власти будет, к примеру, сейчас, то почти со стопроцентной вероятностью новым президентом станет Касым-Жомарт Токаев. Он имеет "нужный" конституционный статус, при этом был и министром иностранных дел, и премьер-министром, и госсекретарем, его хорошо знает элита. Тем более что у него не будет проблем с международным признанием - его знают на Западе, в России и, естественно, в Китае.

Насколько фигура Токаева будет, случись что, временной на посту президента страны?

Когда свергали Хрущева, то Брежнева тоже рассматривали как временную фигуру. Или взять пример Бердымухаммедова - когда умер Туркменбаши, многие тоже думали, что Гурбангулы - фигура временная. А теперь он уже полноценный Туркменбаши-2, а те, кто его сделал президентом, либо сидят, либо в отставке... То есть, я не считаю, что у нас будет "переходный" период, хотя и не исключаю возможности того, что второй президент будет сидеть достаточно недолго. Сама система у нас такая, что лидер может быть только один. Но при условии, что все переменные останутся на нынешнем уровне, гипотетически освободившееся кресло президента займет Токаев. Возможно, надолго. Я не думаю, что его можно будет оттуда легко "сковырнуть". Другое дело, что в ближайшие 5-10 лет Назарбаев может попросту пересмотреть свое решение и сменить спикера сената. И назначить на его место, скажем, Абыкаева, Абдыкаримова или Калмурзаева. Также я не стал бы исключать и Даниала Ахметова. Или Саудабаева - он ведь тоже товарищ опытный, "весовой", несмотря на то, что его часто критикуют. Опять же - Таир Мансуров или Аслан Мусин, проявившие себя как сильные региональные политики. Тот же Тасмагамбетов хотя бы. Его тоже нельзя сбрасывать со счетов.

"Родственную" тему косвенно подхватывает и сайт inosmikz.com, журналисты которого занимаются, в основном, переводами. Издание задалось вопросом: "Почему кумовство не считается коррупцией?", но "заходит" в тему с анализа казахской терминологии.

"Казахстан здесь стоит особняком, - констатируют аналитики. - На государственном языке нашей страны "коррупция" дана в форме слова "жемкорлык". Тут: "жем" - это "корм", а "корлык" - это в данном случае "предрасположенность". В прямом смысле существительное "жемкорлык" и связанное с ним прилагательное "жемкор" имеют отношение к домашним животным. "Жемкор мал" означает "ненасытная скотина", а "малга тан жемкорлык" - "свойственная скотине ненасытность".

Так что "жемкорлык" и "жемкор" только в переносном смысле могут иметь отношение к человеку и человеческим качествам и являться синонимами слов "паракорлык" и "паракор", напрямую, то есть без всяких абстракций, обозначающих понятия "взяточничество" и "предрасположенный к взяткам" или "взяточник". Поэтому не совсем понятно то, почему же наши юристы решили обозначать "коррупцию" и "коррупционера" не как "паракорлык" и "паракор", а именно как "жемкор" и "жемкорлык".

Но, с другой стороны, та же коррупция куда более многогранное явление, чем просто взяточничество. Чтобы совершить коррупцию, не обязательно просто брать взятки или взятку. В широком понимании коррупция подразумевает использование служебного положения в личных целях. Так что она может иметь форму в виде не только получения, скажем, денежных взяток и ценных подарков, но и также обмена услугами, что подпадает под определения "патронаж" и "непотизм". В специфичных казахстанских условиях патронаж и, особенно, непотизм представляются куда более актуальными коррупционными явлениями, чем просто взяточничество - особенно спонтанное и эпизодическое. В нашем обществе чрезвычайно широкое хождение имеют явления, базирующееся на понятии "агайыншылык", что можно истолковать как "обязательства или отношения, проистекающие из факта родства кого-то с кем-то".

Хотя само слово "агайыншылык" в общественном сознании до сих пор практически никак не ассоциируется с чем-то отрицательным, действия на основе такого понятия зачастую подпадают под юридическое определение "коррупционные связи". По-русски все эти действия можно характеризовать как явления кумовства или, если говорить по-научному, непотизма. То есть - служебного покровительства родственникам и своим людям. Такие явления у нас практически имеют массовый характер. В народе сложилось устойчивое поверье: как только в каком-нибудь район приходит новый аким, так сразу же вслед за ним начинает заполняться его родственниками.

У нас считается, что человек при любых обстоятельствах должен оказывать помощь своим близким, ибо, если он откажется следовать такому неписаному правилу, это будет неприлично с точки зрения норм родственных отношений ("бул агайыншылыкка жатпайды"). Поэтому лицо, занимающее такое служебное положение, которое ему предоставляет определенные "разрешительные" функции, рано или поздно оказывается вынужден иметь дело с просьбами о той или иной помощи, поддержке со стороны состоящих с ним в родственных отношениях людей.

В таких случаях отказать - значит, прослыть в своем семейно-родовом кругу черствым и бездушным ("агайыншылыгы жок") человеком. А выполнить просьбу - значит, совершить действие, которое вполне может квалифицироваться как "кумовство" или "непотизм". А следовательно - как "коррупция".

Остается - что?.. Остается вообще не считать кумовство (непотизм) за коррупцию. Причем не только неформально, но и даже официально. То есть - по закону. Поэтому, видимо, юридическое определение "коррупции" на государственном языке Казахстана сужено до пределов простого "взяточничества". А то, что по-русски понимается как "блат-сват", вроде бы никакого отношения к коррупции как таковой не имеет. Ибо "агайыншылык жасау" ("поступать согласно этике родства") - это вам вовсе не "жемкорлык" ("взяточничество"). И ничего, что при этом служебное положение также используется в личных целях (ибо ведь решение кем-нибудь проблем своих родственников - это его частный вопрос) того, кто его занимает".

Почему власть все больше скатывается в кумовство и приходит к созданию заведомо коррупционных правил игры? На этот вопрос отвечает Аналитическо-информационное бюро "Пик", заметившее на минувшей неделе, что в Казахстане до сих пор не создана площадка для воспроизводства элиты. Итогом стало полное отсутствие в стране самого понятия "элита".

"Дальнейшее развитие страны и становление правового государства требует иного подхода к формированию элиты и её воспроизводства. Иными словами, элита должна стать квинтэссенцией общества. Для этого необходимо выработать критерии отбора и создать конкурентную среду. Нельзя сказать, что в этом направлении ничего не делается. Так, предпринимаются попытки провести административно-правовую реформу, но все усилия пока закончились ничем. Политическая активность крупного бизнеса, откуда не так давно рекрутировались во властную элиту, сегодня равна нулю после того, как были проведены аресты крупных топ-менеджеров национальных компаний. Процесс воспроизводства элиты всё больше становится кастовым, закрытым. Одновременно усугубляются противоречия внутри властных групп, которые проявляются в виде информационных войн. Это приводит к тому, что способность властной элиты решать государственные проблемы уменьшается. Роль государственных институтов ослабевает, происходит ещё большая коррумпизация власти, а положение населения ухудшается. Изменить ситуацию может лишь проявление политической воли самой властной элиты, появление нового механизма отбора в неё. Нежелание открыто обсуждать сегодня эти вопросы означает неспособность нынешней элиты воспроизводиться и брать ответственность на себя. А это означает, что элиты в том понимании, какое придают ей учёные, у нас нет".

"Российская политика в отношении соотечественников неизобретательна"

Проблемы российских соотечественников в Казахстане подняли эксперты Института стран СНГ. По их мнению, пришло время отказаться от оптимизма в оценках положения русской диаспоры страны. Эксперты сошлись во мнении, что в настоящее время в Казахстане существует ряд острых проблем, с которыми сталкиваются российские соотечественники, проживающие на территории РК - об этом пишут на сайте Информационно-аналитического центра МГУ.

"В первую очередь, как отметил старший научный сотрудник отдела диаспоры Института стран СНГ Виктор Михайлов, это "сужение русскоязычного пространства и возможности полноценной жизни в родной языковой сфере". "Конституционная формула употребления русского языка наравне с государственным забывается", - согласилась с ним Заведующая отделом диаспоры и миграции Института стран СНГ Александра Докучаева. В свою очередь, Докучаева отметила слабость позиции российской дипломатии в этом отношении - по мнению эксперта, российский МИД не использует возможности давления с этой стороны на Казахстан. Участники круглого стола сошлись во мнении, что проблема употребления русского языка в Казахстане политична. "Государственный язык навязывается сверху, как удавка", - заключил заведующий отделом Российского института стратегических исследований Аджар Куртов: "Рубеж "не учить казахский язык себе во вред" наступит нескоро, но все идет именно к этому".

Эксперты отметили внутреннюю проблему диаспоры - разобщенность, отсутствие консолидации. В этой связи заместитель начальника Департамента по работе с соотечественниками МИД Сергея Буторов сообщил, что решение этой проблемы - приоритетная задача российского внешнеполитического ведомства. Представитель МИДа отметил, что 30 октября состоится заседание коллегии Министерства, посвященное данному вопросу.

Эксперты сошлись во мнении, что проблема отсутствия консолидации среди русского населения в Казахстане является основной. Однако причины отсутствия консолидации российских соотечественников, участники дискуссии видят по-разному. Так, Виктор Михайлов полагает, что сплочению русскоязычного населения препятствует целенаправленная политика казахстанского руководства. В свою очередь, Надежда Калинина, первый секретарь Первого департамента СНГ МИД, высказала мнение, что "причина скорее в самих соотечественниках: имея разные цели, они попросту не могут договориться между собой, вступая в соперничество, подчас нездоровое, за внимание властей Казахстана, России, в том числе за материальную поддержку".

Участники дискуссии акцентировали внимание на вопросах поддержки русскоязычного населения российским правительством, в частности по правозащитной линии. "Руководство России должно менее стеснительно ставить вопросы существования соотечественников перед своими партнерами на постсоветском пространстве", - высказал мысль начальник Управления по работе с соотечественниками Россотрудничества Александр Николаев. Он отметил, что российская политика в отношении соотечественников "неизобретательна и не действенна".

Эксперты пришли к выводу, что организации русской диаспоры в Казахстане требуют более ощутимой поддержки со стороны российской власти. "Современная диаспоральная политика России достигла определенных результатов в верхнем эшелоне диаспоральной элиты, а до низов добраться не может", - отметил Владимир Егоров, заместитель директора по развитию Института стран СНГ.

"Официальной власти не так просто поднимать правозащитные вопросы российских соотечественников", - в свою очередь отметила Александра Докучаева. По ее словам, у российской дипломатии несколько иные задачи. Посему, по мнению эксперта, в настоящий момент наиболее актуален вопрос о создании Фонда поддержки соотечественников - непрямой государственной структуры, "которая могла бы в полной мере решать реальные проблемы соотечественников и поддерживать их материально".

"Российские соотечественники ждут от России, в первую очередь, изменения отношения к ним за рубежом со стороны российского руководства", - отметил Виктор Михайлов. Однако здесь, по общему мнению экспертов, существует проблема информированности российского населения о соотечественниках, живущих в Казахстане. "По каким причинам это происходит - остается только догадываться", - заключил Анатолий Зубарев.

В конечном итоге, прогноз участников круглого стола касательного будущего русской диаспоры в Казахстане оказался довольно пессимистичным. И хоть ассимиляция рассматривается экспертами как долгосрочная перспектива, этот процесс неизбежен. Однако, несмотря на то, что кардинально ситуацию изменить нельзя, как выразился Аджар Куртов, "надо спасать оставшееся". А для этого необходим более реальный взгляд на проблемы российских соотечественников в Казахстане".