В июле 2009 года польский сейм принял постановление по поводу резни поляков на Волыни 1943 года, осуществлённой ОУН-УПА, в тексте которого использовались термины "этнические чистки" и "геноцид". Польская общественность всё чаще озвучивает негативные заявления в адрес украинского национализма, а МВД Польши запретило проведение на территории страны украинского велопробега "Европейскими путями Степана Бандеры". Ситуацию прокомментировал 7 августа в интервью корреспонденту ИА REGNUM Новости российский историк и политолог Олег Неменский.

То, что Польша вновь подняла на официальном уровне тему Волынской резни - вполне закономерное и давно назревшее событие. Решение актуализировать эту тему было принято ещё в 2003 году, когда на фоне 60-й годовщины начала резни польские социологические службы установили крайне низкую осведомлённость общества о тех событиях. Потом, однако, отношение к украинскому национализму было не то что изменено, но временно смягчено благодаря тем перспективам, которые открывались перед польской политикой в связи с "оранжевой революцией" на Украине и пропольским вектором политики президента Ющенко. Однако этот период явно подошёл к концу, так и не оправдав тех надежд.

Современная Польша возвращается к своей традиционной исторической политике, которая в полной мере теперь будет направлена и на Украину. В польском общественном сознании вновь побеждает старый стереотип украинца как "резуна", а украинского национального движения как кучки преступных бандформирований. Впрочем, в принятой Сеймом резолюции всё выражено в крайне мягких формулировках: резня обозначена как "массовые убийства, имеющие характер этнической чистки и признаки геноцида", то есть напрямую геноцидом так и не названа. Это тем более выразительно в сравнении с Катынью, которую в Польше принято открыто называть геноцидом. Между тем, доказать геноцидальную сущность катынских расстрелов вряд ли возможно, тогда как задача очистки Галичины и Волыни от польского населения ставилась ОУН-УПА вполне открыто.

Основное положение польской исторической политики - внушение другим народам комплекса вины перед Польшей и дальнейшее его эксплуатирование. Это и важнейшая черта польской национальной идеологии, польского миропонимания. Во все века Польша видится как мученица за христианскую веру, за "свет европейской цивилизации и просвещения", за "демократические идеалы Запада". Вина внушается как "обидчикам" - прямым врагам в те или иные эпохи, так и "предателям" - союзникам Польши, не проявившим в своё время достаточно рвения в деле её защиты от обидчиков. То есть эта политика покрывает почти все внешние контакты страны. Резолюция Сейма 15 июля - один из шагов в этом направлении, направленный на внушение комплекса вины Украине. Польша не собирается испортить через это свои отношения с соседкой, как раз наоборот - она надеется на то, что внушённый комплекс вины сделает Украину более уступчивой и более послушной польской политике.

Ещё одна причина, по которой Польша будет и дальше разыгрывать карту с Волынской резнёй - это операция "Висла", о которой вряд ли забудут на Украине. Выселение в 1947 году сотен тысяч автохтонных жителей с древнерусских земель, подаренных после войны Сталиным Польше, было откровенно этноцидной компанией. Польша до сих пор не дала официальную правовую оценку этой операции, как и самой её идеологии "окончательного решения украинского вопроса". Для проводимой Варшавой исторической политики это большая проблема, и один из способов её решить - привязать операцию "Висла" к Волынской резне. Маршалек Сейма Бронислав Коморовский уже заявил, что "Висла" была вынужденной акцией, ответной на действия УПА. Таким образом, вина за неё как бы перелагается с Польши на Украину.

Нет сомнений в том, что усиление польской исторической политики в отношении Украины приведёт к ухудшению отношений двух стран, к изменению самого климата польско-украинских контактов. Однако польская политика руководствуется не прагматическими соображениями, а традицией своего взгляда "на Восток" и особенностями польского национального самосознания. Украинская сторона устами различных общественных организаций и даже политических партий уже выразила своё крайнее недовольство тем, что польская оценка этих событий вырывает их из исторического контекста, не учитывая национально-освободительный характер действий УПА. Оскорбляет украинцев и употребление в официальном документе такого польского термина как "кресы", который призван подчеркнуть то, что Польша рассматривает Западную Украину как свои "окраины", признавая тем самым их исторически польский характер. Но в Польше вряд ли будут услышаны эти протесты, так как сама их аргументация чужда польскому политическому и историческому мышлению.

Несомненно также, что в отношении к ОУН-УПА и её идеологии польская позиция гармонирует с русской, и в деле возможного осуждения этих организаций интересы наших стран тождественны. Нельзя также забывать о том, что вырезали в те годы совсем не только польское, но и автохтонное местное население, признававшееся "нелояльным", то есть сопротивлявшееся политике украинизации и не принимавшее насаждаемую ОУН версию украинского национализма. Её идеология была не только антипольской, но и - даже в ещё большей степени - антиисторичной, направленной на лишение Волыни и Галичины их исторического облика, традиционной идентичности и веры местного населения, его исторической памяти. Именно из-за этого украинский национализм имеет столь сильный антирусский настрой: всё, отсылающее к традиции Руси, воспринимается враждебно. И так как именно эта версия национального проекта стала господствующей на Украине, так как именно она является сейчас фактически государственной идеологией страны, то дело её осуждения является прямым интересом и России, и Польши.