Как свидетельствует исторический опыт, раскручивание территориальных проблем всегда было результатом нечистоплотной политики. Более чем какому-либо другому государству это было присуще Японии. Весьма наглядно такое отношение к вопросам истории территориальных разграничений просматрива­ется на примере так называемой «проблемы северных территорий».

«В начале эры Мэйдзи, около 1867 г., в Японии… было немало людей, которые старались упрочить национальные права путем экспансии в сторону Курильского архипелага и Сахалина с тем, чтобы усилить оборону севера и колонизировать эти земли. В последующее время между Россией и Японией была достигнута договоренность относительно разграничения территорииВ соответствии с подписанным весной 1875 г. русско-японским Трактатом, в обмен на передачу Россией всех ранее принадлежав­ших ей Курильских островов Японии, последняя отказалась от своих претензий на до того времени неразделенный о. Сахалин в пользу России. — В. З. В соответствии с подписанным весной 1875 г. русско-японским Трактатом, в обмен на передачу Россией всех ранее принадлежав­ших ей Курильских островов Японии, последняя отказалась от своих претензий на до того времени неразделенный о. Сахалин в пользу России. — . Несмотря на это, Япония хотела обладать Сахалином как в интересах национальной обороны, так и экономики… В результате Русско-японской войны Япония по­лучила от России Южной Сахалин». Эта цитата — часть обширных «собственноручных показаний» военнопленного японского четырехзвездного ге­нерала, главнокомандующего Квантунской группировкой войск в конце Второй мировой войны Ямады Отодзо, датированных 8−9 апреля 1946 г.

Откровенные рассуждения бывшего властелина Маньчжурии об этих и других причинах «агрессивной политики Японии на Дальнем Востоке», как и само нахождение в результате агрессии японских войск на обширных территориях Китая, Кореи, стран Юго-Восточной Азии, бассейна Тихого океана, весьма убедительно говорят о том, что при решении вопроса о территориальной экспансии официальный Токио никогда не обращал внимания на такие «пустяки», как международное право, исконность принадлежности и приоритетность в освоении захватываемых земель.

В этой связи трудно объяснимыми являются начатые в 1950-х гг. и активизировавшиеся с конца 1980-х гг. попытки Японии обос­новать именно с точки зрения международного права претензии на так называемые «северные территории», под которыми общепринято понимать четыре острова Южнокурильской гряды.

Следует, однако, отметить то обстоятельство, что в японском политическом истеблишменте понятие «северные территории» тракту­ется весьма неоднозначно. Вот как, например, обозначались подходы к решению проблемы «северных территорий» в «Промежуточном отчете по исследованию внешней политики и комплексного обеспечения национальной безопасности» (Токио, май 1988 г., с. 13), подготовленном по заказу японского кабинета министров: «Япония должна продолжать требования о возврате всех северных территорий… Заключить японо-советский мирный договор после возвращения четырех северных островов. Япония должна также пытаться заключить японо-советский мирный договор, включая возвращение всех Курильских островов.

Объявить пункт с) 2-й статьи мирного договора с Японией (Сан-Францисского, 1951 г. — В. З.), в котором утверждается, что Япония отказывается от Курил, недействительным».

В официальном правительственном документе «Белая книга по обороне Японии» начиная с 1995 г. «северные территории» обозначаются еще более фривольно. Японские границы обозначаются в «Белых книгах» в районе Курильских островов севернее острова Итуруп, а «спорные территории» простираются до середины острова Сахалин и до полуострова Камчатка.

Что это как не «картографическая агрессия», оформленная в официальном документе военного ведомства? Следует помнить, что именно такие картографические агрессии, предпринятые японскими военными в 1930-х годах, привели к развязыванию Японией 18 сентября 1931 г. первого очага Второй мировой войны в китайской Маньчжурии и к крупным вооруженным конфликтам у российского озера Хасан и у восточных границ Монгольской Народной Республики в районе реки Халхин-Гол в 1938 и 1939 гг. И, кроме того, «передвижением границ» грешит и японское министерство иностранных дел, в течение ряда лет публикуя в своих «Голубых книгах» карты с ана­логичным изображением «северных территорий».

Главная опасность картографических фальсификаций заключается в том, что они активно используются для воспитания у военнослужащих Японии и у мирных слоев японского населения, включая молодежь, недружественных по отношению к России, по сути, реваншистских настроений. На обложке и 26 из 66 страниц «Общественно-политического атласа Японии для начальной школы» и на 25 страницах из 150 «Нового географического атласа мира для старших классов японской средней школы», например, южные части исконно российских острова Сахалин и островов Курильской гряды изображены (судя по соответствующей расцветке) как спорные, а на ряде карт — как японские территории. И на картах солидного издания — «Большого атласа Японии», идущего приложением № 1 к энциклопедическому словарю, под но­мерами 1, 3,6,8,10, 11 — то есть с первых листов атласа — читателю также предлагается образчик картографической агрессии против России.

Квинтэссенцией «взрослых» упражнений в шулерстве с отнюдь не игральными картами, а теми, на которых обозначены международно признанные границы суверенных государств, стало недавнее (в 2019 году) принятие нижней палатой японского парламента законодательного положения, определяющего принадлежность Южнокурильской гряды Японии.

В связи с этим приходится лишь удивляться, с какой легкостью некоторые отечественные «исследователи» и политологи идут, не ос­танавливаясь не только перед замалчиванием, но даже и перед под­логом исторических фактов, на доказательства «обоснованности» японских претензий на исконно российские земли, вводя в заблуждение и нашу, и японскую общественность. Так, 17 марта с. г. А. Девятов (Гваськов) в видеозаписи позволил себе, несмотря на то, что был в военной форме полковника в отставке, в грубом, развязном тоне рассуждать о, по его мнению, провальной политике руководства России по отношению к Японии, якобы связанной с его отказом признать принадлежность части Курильских островов японскими. А. Девятов при этом дилетантски утверждал, что Россия не имеет никаких оснований на обладание этими островами в отличие от Японии, для которой требования «вернуть» ей эти острова «являются естественными».

В этой связи только объективный, основанный на документах анализ истории территориального размежевания между двумя странами может дать истинное понимание сложившейся ситуации.

Территориальное размежевание между Россией и Японией претерпело в своем развитии несколько этапов: первооткрытие, первоосвоение, первопринадлежность ничейных территорий (этот этап длился с конца XVII в. до середины XIX в.); поиск взаимоприемлемых решений договорным путем без прямого использования военной силы (1855 г. — начало ХХ в.); решение территориальных споров с помощью военной силы (1904−1945 гг.); поиски международно-правового признания пра­вовой несостоятельности «навязанного силовым методом» размежевания или поиски компромисса.

История первооткрытия и первоосвоения Сахалина и Курильских островов неопровержимо доказывает, что эти именуемые официальным Токио «северными территориями» острова — фактически исконно русс­кие земли, известные в России на основе донесений русских исследователей-землепроходцев еще с XVII в. В те далекие времена на этих островах постоянно жили племена гиляков, орочен, переехавших с континента, а также айны и курильцы. Японцы же тогда заселяли остров Хонсю и даже не знали о существовании этих «северных тер­риторий». В состав японской империи не входил и крупный о. Матмай (последующие названия Эдзо, Хоккайдо), населенный айнами (ныне остров является частью японской территории).

На протяжении более двух веков (с 1639 по 1854 год) Япония проводила политику национальной изоляции от внешнего мира. Выезд японцев за пределы территории своей страны и въезд иностранцев строго запрещались. Если Россия еще с XVII в. проявляла интерес к этому району земного шара, то в Японии до начала XIX в. продолжа­лась дискуссия — стоит ли направлять на север силы и колонизировать даже Хоккайдо, а о Курилах вообще речи не было.

В период с 1697 по 1713 год русские землепроходцы В. Атла­сов, М. Наседкин, И. Козыревский собрали подробные сведения о Ку­рильских островах и их населении. Они обследовали острова Шумшу, Парамушир, Итуруп, Кунашир (всего 16 островов из 22) и составили первые карты архипелага. Именно в те годы и был установлен контроль русской администрации на Камчатке и на Курильских островах.

В 1721 г. геодезисты И. М. Евреинов и Ф. Ф. Лужин официально нанесли Курильские острова на русские карты. В 1739 и 1741 гг. побережье Курильских островов и острова Сахалин обследовала русская экспедиция М. П. Шпанберга, завершившая составление карт всех Курильских островов и установившая дружественные связи с коренными жителями о. Хоккайдо.

Никаких сношений с населением Сахалина и Курильских островов Япония в то время не имела. Только в 1785 г. была организована первая японская экспедиция на о. Хоккайдо. До конца XVIII в. японцы, несмотря на географическую близость, почти ничего не знали ни о Сахалине, ни о Курилах.

В 1786 г. участник первой японской экспедиции Могами Токунай тайно посетил Южные Курилы, где встретил русских поселенцев, ко­торые проживали в этих местах совместно с айнами уже около 70 лет. В 1796 г. Курильские острова вместе с Камчаткой были однозначно указаны в Атласе Российской империи (в дипломатической практике тех лет Атлас играл роль документа международного значения) как принадлежащие ей территории.

На стыке XVIII–XIX вв. японцы, воспользовавшись отдален­ностью этих русских владений от континента, захватили острова Ку­нашир и Итуруп, принадлежавшие России, уничтожили явившиеся сим­волами этой принадлежности кресты и другие знаки пребывания там русских, взяли подать с местного населения. Они пытались захватить и о. Уруп, но не смогли это сделать из-за того, что там находился русский отряд во главе с В. К. Звездочетовым. Позже офицеры Хвостов и Давыдов вновь подняли на захваченных островах русские флаги. Жители Южных Курил — айны — в то время являлись российскими подданными. В 1805 г. русский посол Н. П. Резанов официально заявил японскому правительству, что земли к северу от Хоккайдо являются русскими территориями.

Несмотря на приоритет России в первооткрытии и первоосвоении Сахалина и Курильских островов, процесс договорного взаимопризнание линии территориального размежевания между российской и японской империями протекал непросто.

До середины XIX в. Япония не имела никаких юридических прав на земельные владения севернее о. Хонсю. Только в 1855 г. русское посольство во главе с Е. В. Путятиным, прибывшее в Японию для переговоров об установлении торговых отношений, в трудных условиях, связанных с привлечением главных сил российских армии и флота для ведения Крымской войны, постоянным курсированием враждебной англо-французской эскадры вдоль дальневосточного побережья России и нахождением Путятина и его коллег в Японии после кораблекрушения у японских берегов на правах почетных, но все же пленников, было вынуждено подписать в г. Симода Договор о торговле и границах с Японией, по которому, вопреки исторической справедливости, граница между Россией и Японией была установлена между островами Уруп и Итуруп, а Южный Сахалин объявлялся «неразделен­ной территорией». В принципе, такой вариант был предусмотрен инс­трукциями, утвержденными российским императором. Это был шаг доброй воли. Главным в то время для России было — заключить с Японией договор о торговле, установить добрососедские отношения.

7 мая 1875 г. Россия по настоянию Японии, поддержанному США, согласилась заключить так называемый Петербургский трактат, по которому Япония отказывалась от своих «прав» на совместное с Рос­сией использование Южного Сахалина взамен на передачу ей остальной части Курильских островов.

Следует отметить, что при всей сложности процесс разграничения между Японией и Россией протекал до сих пор в рамках установившейся международной практики и носил в целом мирный характер. Не Россия виновата в том, что территориальный вопрос стал спустя несколько лет решаться грубо, силовыми методами.

В 1905 г., после поражения русского царизма в вероломной со стороны Японии войне, Россия была вынуждена подписать Портсмутский мирный договор. Перечеркнув свои обязательства по Петербург­скому трактату 1875 г., Япония потребовала передачи ей Южного Сахалина по 50-ю параллель. Но и на этом враждебная политика Японии в отношении России не закончилось.

Несмотря на установление Портсмутским договором «мира на вечные времена», Япония в 1918–1925 гг. возглавила международную вооруженную интервенцию против Советской России. В 1922 г. японские войска были вынуждены с позором покинуть пределы российских Сибири и Приморья. Однако только 15 мая 1925 г. японские интервенты по настоятельному требованию советского правительства оставили территорию захваченного им Северного Сахалина.

Своими агрессивными действиями против СССР в 1918–1925 гг., а также накануне (события у оз. Хасан и р. Халхин-Гол) и в период Второй мировой войны (около тысячи провокаций на советских сухопутных, воздушных и морских границах, захват, угон и даже потоп­ление ряда торговых судов, военное сотрудничество с гитлеровской Германией, планирование и подготовка по крайней мере до конца 1943 г. войны против СССР) Япония полностью лишила себя всяких юридических и моральных оснований ссылаться на условия Симодского (1855 г.), Петербургского (1875 г.) и Портсмутского (1905 г.) договоров относительно своих «прав» на так называемые «северные территории».

В годы Второй мировой войны поэтому территориальные проб­лемы, возникшие по вине Японии в прошлом, обсуждались на ряде международных конференций союзников по антифашистской коалиции, в том числе на конференциях в Каире (1943 г.), Ялте (1945 г.) и Потсдаме (1945 г.), а также в послевоенный период в Сан-Франциско (1951 г.).

11 февраля 1945 г. СССР, США и Великобритания приняли Крымское (Ялтинское) соглашение о совместных военных действиях трех стран против Японии. Это соглашение предусматривало возвращение Советскому Союзу южной части острова Сахалин и всех прилегающих к нему островов, а также передачу ему Курильских остро­вов, ранее также принадлежавших России.

Вступая в августе 1945 г. в войну против Японии, Советский Союз не стремился к захвату чужих территорий, хотя, безусловно, возвращение бывших российских земель и было одной из целей его военной кампании на Дальнем Востоке.

Пример того, как после принятия Японией условий капитуляции и полного прекращения её войсками сопротивления Красной армии СССР отказался от готовившейся им высадки крупных морских и воздушных десантов на северный остров Японского архипелага Хоккайдо и оккупации его, а также, по крайней мере, половины территории острова Хонсю, красноречиво свидетельствует о том, что, вопреки злым утверждениям, Советский Союз отнюдь не стремился к «кровавому разделу» Японии. Не случайно даже не питавший симпатий к Советскому Союзу У. Черчилль в дни Ял­тинской конференции, касаясь территориального вопроса, высказался за то, чтобы «потери, понесенные Россией во время Русско-японской войны, были восполнены».

В послевоенное время территориальные изменения были закреп­лены в ряде международных документов. В частности, подписанном 8 сентября 1951 г. в Сан-Франциско мирном договоре в статье 2 указывалось: «Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 года». Под этим документом стоит подпись полномочного представителя Японии.

Таковы факты истории. Японские исследователи, стоящие на по­зиции исторической истины, признают приоритет россиян в открытии и освоении Курильских островов. Известный исследователь А. Такано в книге «Япония и Россия», изданной в Токио в 1971 г., пишет, что попытки японского правительства обосновать исторические права Японии на «северные территории не могут не вызвать улыбку». К та­кому же выводу приходят Ё. Куно, М. Эномото, С. Накамура, Н. Му­рога и другие японские исследователи.

В 1956 г. в истории отношений между двумя странами произошло знаменательное событие — была подписана Декларация о восстановлении советско-японских дипломатических отношений. По сути, Декларация сыграла и продолжает играть роль мирного договора, позволяет строить отношения между Москвой и Токио в полном объеме. Для СССР не существовало в то время (как нет и сейчас для России) проблемы территориального размежевания со своей дальневосточной соседкой. Граница между нашими странами была оформлена рядом вышеназванных международно-правовых документов. Обязательство, взятое советским руководством в 1956 г., передать Японии после подписания мирного договора два южнокурильских острова было не актом, направленным на реализацию требований международного права, а очередным шагом доброй воли, ошибочным, на наш взгляд, как и в 1855 г., но все же рассчитанным на встречное движение японской стороны. Эти расчеты не оправдались. Япония пошла по пути быстрого возрождения регулярных вооруженных сил, в 1960 г. подписала новый договор с США о военном союзе, предусматривавший сохранение на ее территории американских военных баз, что не могло в условиях холодной войны не признаваться Советским Союзом враждебным по отношению к нему актом, и вышеупомянутое обязательство было Москвой дезавуировано.

Именно Япония, руководствуясь лишь собственными политическими интересами, остановила процесс подготовки мирного договора, поставив условием его подписания передачу островов, права на которые ею были утрачены в результате политики экспансии в первой половине ХХ в.

Все вышесказанное полностью отметает голословные, дилетантские по сути обвинения со стороны господина А. Девятова в адрес российского руководства в неразумности и ущербности для России его политики категорического неприятия не имеющих никаких исторических и юридических оснований территориальных претензий Японии.