Кто кому на Руси-матушке главный продюсер?

Продолжая цикл интервью с людьми творческих профессий, сегодня мы поговорим с Ириной Разумовской — о её взгляде на жизнь, творчество, продюсирование и Россию.

Мы незнакомы, мое первое ощущение о творчестве, возможно, глубоко ошибочное.

Сразу признаюсь, что мне лично не очень симпатично «белое движение» (в широком смысле), разговоры о России, которую мы потеряли… И православной церкви. Но тут кто как умеет. В конце концов, редакция не несёт ответственности за мнения своих работников. И было бы странно не давать слово даже тем, кто считает, что Николай святой человек… Что я с радостью и делаю. Ибо, в конце концов, история России — занимательный трагифарс, где каждому найдется своё место. И «Вехам», и философским пароходам, и расстрельным рвам, и коммунизму с его истоками и смыслами, и виселицам неподалёку от крепости с собором, и попам с погонами и без, и всем-всем-всем… А уж про приключения «перестроечной» интеллигенции и про то, как был выстроен нынешний режим, не размышлял только ленивый. Впрочем, ближе к делу. Интервью проходит в письменной форме. Ответы публикуются без правок.

Дмитрий Тёткин: Ваш отец достаточно известный телевизионный человек, настолько, что даже стал персоной non grata в одной из крохотных европейских стран (не очень понятно, гордится ли этим или стыдится). Вы сделали про него даже трёхсерийный фильм. Вероятно, он не только повлиял на вас творчески и лично, но и даже до какой-то степени как-то помог с профессиональным становлением и карьерой. Вы считаете это нормальным и правильным, когда существуют актёрские, режиссёрские и прочие династии? Или, напротив, стесняетесь? Есть ли какие-то расхождения в творческом и мировоззренческом смысле у вас с отцом? Или это тот редкий случай, когда вы существуете главным образом в симфонии и гармонии? И никакого особого «бунта против отца» не требуется в принципе, вы счастливая продолжательница его мироощущения и профессии?

Ирина Разумовская: Я горжусь своим отцом, своей семьей и фамилией. Слышу скепсис в Вашем вопросе и думаю: а чего же тут стесняться? У нас часто и с пиететом говорят о династиях врачей, актеров; в русской культуре есть прекрасные примеры: братьев Третьяковых, семей Щукиных и Мамонтовых… Моим отцом — Феликсом Разумовским — я восхищаюсь: его преданностью профессии (более 30 лет он делает историческую авторскую ТВ-программу «Кто мы?»); верностью своему делу — скрупулёзный поиск ответа на вопрос, который в названии его передачи; подлинной любовью к стране — культуре и истории России, о которой он бы никогда не сказал «занимательный трагифарс». Потому что всё подлинное, знаете, требует от Человека усилий, глубины, опыта и даже боли порой. Так меня воспитали. Это мировоззрение. Оно свойственно всей моей большой семье. Думаю, только при такой «закваске» и с этой преемственностью можно было основать ktomy. media, которое мы затеяли с моим братом Михаилом. Он, кстати, как и наши родители, — окончил МАРХИ — Архитектурный институт. Помимо нашего медиа, где он и продюсер, и художественный руководитель, и дизайнер, Михаил Разумовский занимается реставрацией, наследием и памятниками архитектуры. То есть мы оба унаследовали два направления деятельности нашего отца: архитектуру и телевидение, где я работаю девятый год. А вместе — создали медиа о стране. Логично и гармонично, по-моему.

Дмитрий Тёткин: Кто для вас является любимым документалистом и, напротив, воплощением «бездарности» в мировой и отечественной документалистике? И почему (если вопрос «почему» уместен в разговорах о любви и ненависти). Это могут быть как конкретные имена, так и направления, форматы, стили. Что является вашим личным критерием «талантливости»?

Ирина Разумовская: Личных критериев — несколько. Кино — документальное в том числе — должно трогать, быть искренним, высокохудожественным, его герой «не отпускать», а автор быть зрелым и глубоким по своему мировоззрению. Вот два конкретных примера из недавно увиденного, которые на редкость сочетают в себе всё это: «Кино как молитва» Андрея Тарковского — младшего и «Русский заповедник» Валерия Тимощенко. Во всём остальном, что я смотрю, — пусть и с большим интересом, — чего-то да не хватает. Юрия Дудя уважаю — хотя бы за «Колыму», Парфенов всегда впечатляет, но никогда не западает в душу. Люблю «Атлантиду Русского Севера» за красоту и фильмы Романа Либерова — за поэтику.

Дмитрий Тёткин: Несколько слов про ваш новый проект, который поддержан фондом президентских грантов. Если утрировать его рецепт до предела, то это православная духовность + мемуары исторических личностей + нынешние селебрити и каналы распространения. И никакого экстремизма. Чего не хватает в этой трактовке? В чём для вас лично суть этого проекта?

Ирина Разумовская: В Вашей трактовке нет почти ничего от «рецепта» нашего проекта «Живые Мемории» — даже если утрировать его до предела. Во-первых, «селебрити». Знаете, большинство артистов, которых мы так тщательно отбирали, — чтобы, помимо органики и чтецкого дара, им была близка и интересна тема истории страны и воспоминаний, — они бы очень расстроились от такой характеристики. Кирилл Пирогов, Анатолий Белый, Евгений Князев, Мария Шашлова или Мария Смольникова — к ним неприменим такой термин, как «селебрити». «Православная духовность» — выражение, наверное, хорошее, но употреблено — совсем не к месту. Мы придумали этот документально-анимационный сериал, потому что, читая мемуары, — можно приобщиться к Человеку — со всей его сложностью и полнотой. Можно понять, как жили на этой земле люди, как они мыслили, как видели эту страну и что делали в ней. Отрывки из разных книг воспоминаний в нашем проекте, начитанные известными артистами и отрисованные художниками анимации, — могут стать ключом к самопознанию — для нас и для зрителей.

Дмитрий Тёткин: Допускаете ли вы чуть менее канонические трактовки России? В конце концов, что делать с атеистами? Коммунистами? Мусульманами? Иудеями? Буддистами? Не говоря уже о более мелких группах. С вашей точки зрения, есть ли в вашем проекте голоса, которые выбиваются из «стройного церковного хора»? Кто они?

Ирина Разумовская: Ваш вопрос — это, конечно, такой постмодернистский бульон и сплошной набор штампов. Попытаюсь отделить зёрна от плевел. Основной смысл Ваших «перечислений» явно связан с тем, что случилось с Россией в 20-м веке, — когда национальный вопрос нам стали навязывать, как проблему. Отсюда популярность выражения про «тюрьму народов». В исторической России все как-то умели жить вместе и мирно ни один век — этот опыт хорошо бы знать и учитывать. Вопрос этнический — у нас не был фундаментальным. В отличие от Запада. Процитирую слова Бердяева: «Русским чужда мистика расы и крови, но очень близка мистика земли». Так вот ktomy. media — это про людей, которые понимают и ценят, что жили и живут в одном пространстве, на одной земле. Теперь о «церковном хоре», который Вы так педалируете и профанируете. Вы выносите тему конфессий — на поверхность. Несомненно вопрос Веры — ключевой в нашей стране. Но вопросы духовные можно решать по-разному. Мы относим себя к проектам светским. Это не значит, что мы против Церкви. Просто мы рассказываем про страну средствами культурного и просветительского проекта. Помня при этом мысль Достоевского: «Если Бога нет, то всё позволено».

Дмитрий Тёткин: Как вы понимаете «эстетику телевидения»? Считаете ли вы ТВ искусством?

Ирина Разумовская: Телевидение — конечно, бывает разным. 70% телевизионного контента к эстетике и искусству не имеет никакого отношения. Но я вот — с тех пор, как окончила историко-филологический факультет РГГУ, — работаю собственным корреспондентом «Новостей Культуры» на телеканале «Культура». Этот канал — один из лучших в нашей стране. И я считала и считаю так даже с тех пор, как параллельно снимаю фильмы и делаю медиапроекты в рамках ktomy.media. Проникновенные документальные циклы, познавательные программы про искусство, трансляции лучших спектаклей, потрясающие концерты из лучших залов со всего мира, ежедневные репортажи про выставки и премьеры — это всё канал «Культура». Другое дело, что любое телевидение — это все равно, прежде всего, погоня за форматом, рейтингом, «сеткой» и определенным хронометражем. Поэтому многие уходят в интернет. ktomy. media — не исключение.

Дмитрий Тёткин: Я очень люблю сыр, хотя пока не посмотрел ваш фильм про него. Что вы думаете про сыр сами? Бывает ли он православный? Атеистический? Или только хороший и плохой? Какой сорт сыра вы сами предпочитаете?

Ирина Разумовская: Сыр я очень люблю, но говорить, мне кажется, имеет смысл про то, что наш документально-анимационный фильм «Сыр. Путешествие из Швейцарии в Россию» — вовсе не про сыр. Через историю одного конкретного продукта — сыра «Мещерского» — мы показали историю страны: её расцвет на рубеже 19−20-х веков, катастрофические изменения в 1917 году и попытку возрождения сегодня. Вопрос — «бывает ли сыр православный» — смешон, конечно. Отвечу так: в нашем фильме показано, как 100 лет назад атеисты-большевики развалили то, что с огромным трудом и любовью созидали в России основатели русского сыроделия и сыровары — люди явно верующие.

Дмитрий Тёткин: У вас есть свой Ютуб-канал ktomy. media, где можно смотреть как видеопублицистику вашего отца, так и ваши кино-теле-работы. У вас есть и своя небольшая аудитория, но она несопоставима, скажем, с аудиторией «рэп баттлов». Тысячекратно ей уступая. Планируете ли вы «бороться за популярность» и как? Или как-то ещё монетизировать свой контент на Ютубе? Или это, скорее, хобби или частные заметки в аристократическом дневнике, которые не требуют больших чисел?

Ирина Разумовская: То, что сейчас видно на нашем YouTube-канале, — вершина айсберга. Мы придумали и разработали на несколько лет вперёд разный контент для разной аудитории, которую, да, мы планируем расширять. В том числе за счёт флагманского для нас на сегодня проекта — не имеющего аналога — документально-анимационного сериала «Живые Мемории», который выйдет этой осенью. Также летом мы едем снимать давно задуманный документальный цикл «Очаги», состоящий из короткометражек, где каждая — это история про то, что где-то ещё теплится русская культура и любовь к ней. Это портреты людей, которые в разных уголках нашей страны сохраняют, созидают и возрождают с нуля. Наши проекты снимают и делают профессионалы высокого уровня, а значит, — это не про хобби и дилетантизм. О монетизации мы думаем. Бороться за популярность — не хотим. Но над тем, чтобы как можно больше людей тронуть и вдохновить нашими проектами про страну, — работаем ежедневно.

Дмитрий Тёткин: Что такое Россия, с вашей точки зрения? (про умом не понять — не предлагать)

Ирина Разумовская: Есть у Пушкина такие строчки: «Два чувства дивно близки нам // В них обретает сердце пищу // Любовь к родному пепелищу // Любовь к отеческим гробам». Россия для меня — моё Отечество. Для Вас, наверное, — это всё звучит пафосно, плакатно и непонятно. Тем более что сегодня так много картонного кричащего лубочного патриотизма, к сожалению. В Вашей преамбуле к интервью Вы утверждаете, что я из тех, кто ведёт «разговоры о России, которую мы потеряли». Я ничего не теряла. Всё — ровно наоборот. С каждым своим проектом, с помощью которого мы ищем ответ на вопрос «кто мы», — я обретаю. И я, кстати, считаю себя частью этой страны. Я причастна к ней. Болею за неё. Горюю о её бедах и страстях, восхищаюсь — великой культурой и широтой. Я не строю иллюзий. Кокошник не ношу. Розовых очков у меня тоже нет: я вижу и разруху, и бескультурье, и бедность. Но я думаю о том, как я могу помочь преодолеть всё это? Побудить и победить — красотой и опытом — тех, кто жил здесь до нас. Я возделываю на том поле, где могу. Поле это — историческая память.