В центре Санкт-Петербурга располагается гостиница «Маршал», названная в честь финского маршала К. Г. Э. Маннергейма, в фойе которой стоит его бюст. В Государственном Эрмитаже в середине 2000-х годов прошла выставка, посвященная финскому маршалу: она открылась в годовщину дня снятия блокады Ленинграда, а закрылась в день Победы 9 мая. Заведующий кафедрой истории нового и новейшего времени исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, доктор исторических наук, профессор Владимир Барышников, много времени проработавший в архивах России, Германии, Финляндии и других стран, удивляется мифологизации личности Маннергейма. Корреспондент ИА REGNUM поговорил с ним на эту тему.

Отель «Маршал»

* * *

…Существует странная тенденция в общественной мысли превратить Маннергейма в героя России, хотя он им не был. Да, он был офицером российской армии. Да, он был царским генералом. Но таких генералов было много, и говорить о том, что у него были какие-то выдающиеся достижения в русский период его жизни, нельзя. Он участвовал в русско-японской войне, был одним из организаторов и руководителем исследовательской экспедиции в Китай, участвовал в Первой мировой войне, но он не был блестящим генералом, который одержал выдающиеся победы на полях сражений. Точно также нельзя сравнивать Маннергейма с крупными русскими учеными-путешественниками и исследователями Монголии или, например, Тибета.

Он, конечно, в какой-то степени является героем Финляндии, да и то не всей. Там к нему относятся тоже неоднозначно. Неслучайно уже в XXI веке памятник генералу в городе Тампере был вымазан краской и на нем написали по-фински слово «Мясник», то есть палач…

Но особенно меня удивляет, когда в годовщину дня рождения Маннергейма в его честь был произведен выстрел из пушки в Петропавловской крепости. Попытки установления в нашем городе мемориальных досок, скульптурных портретов, выставок, издание целых серий книг типа — «Маннергейм и лошади», «Маннергейм и женщины», «Маннергейм в Польше», «Маннергейм в Петербурге», появление о нем книги даже в серии «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ) — это для России все-таки перебор.

ИА REGNUM: Почему маршала трудно назвать героем России?

Любимый мотив тех, кто пытается изобразить Маннергейма неким «патриотом» России, это представить его в качестве «спасителя» Ленинграда в самые сложные для нашего города время — годы блокады. Мол, тогда он отдал приказ финским войскам остановиться у стен Ленинграда и не штурмовать город, поскольку-де когда-то сам ранее жил в нашем городе и его просто «обожал». Крайне романтический, весьма благородный, но совершенно вымышленный сюжет! Однако именно теперь его нам усиленно преподносят как историческую сенсацию и, как любая сенсация, она легко ложится на массовое сознание. Не первый год раздается из разных средств массовой информации России о том, что Маннергейм «спас» Ленинград в годы войны и поэтому ему нужно в нашем городе создавать разнообразные мемориалы и увековечить его в нашей памяти, как заслуженного «героя» России.

Это все удивительно, поскольку о крайне жестокой или точнее, может быть, самой жестокой войне в истории человечества, спустя только десятилетия, оказывается, могут возникать литературные образы романтиков из конкретных исторических персонажей, которые, видимо, не понимали и не видели ужасов мировой трагедии, но руководили при этом армиями или даже целыми государствами, воюя в одном строю вместе с нацистами. Очевидно, что все-таки нормальные, здравомыслящие люди должны понимать: война есть война, и здесь решения диктуются не эмоциями и сантиментами, а конкретной обстановкой. И если говорить, что Маннергейм спас Ленинград, тогда и Гитлер спас Ленинград! Вот они вдвоем и «спасали» город 900 дней с 1941 по 1944 год.

ИА REGNUM: В российской и зарубежной литературе можно встретить утверждение, что финские войска остановились на старой госгранице 1939 года и финское командование хотело лишь «просто» вернуть то, что потеряла Финляндия в годы «зимней войны» 1939−1940 гг.

Это тоже самый настоящий миф. Финские войска отнюдь не остановились, они продолжали наступать, и лучше всего это заметно, если вспомнить, что первые финские солдаты пересекли бывшую государственную границу в Карелии, а вовсе не на Карельском перешейке. Финская армия дошла до реки Свирь, а это совсем не Финляндия. Финны дошли до Онежского озера, что тоже далеко не Финляндия. Был захвачен Петрозаводск — столица Карелии. Больше того, карельские города были переименованы — не переведены на финский язык русские названия этих городов, а им были даны новые (!!!) финские наименования. Петрозаводск, например, получил свое новое имя — Яанислинне (Крепость на Онего). А о чем это говорит? Это говорит прежде всего о том, что финское руководство хотело эти территории сохранить у себя.

ИА REGNUM: А вокруг Ленинграда?

31 августа 1941 года финские войска вышли к бывшей границе между Финляндией и СССР на Карельском перешейке и сразу же стали ее переходить. Но тут они натолкнулись на глубоко эшелонированную линию укреплений — на так называемый Карельский укрепрайон (КАУР). По мощности эти укрепления можно сравнить с Лужским оборонительным рубежом на южных подступах к Ленинграду, который сходу пытались взять немецкие войска, и не смогли. Чтобы прорвать КАУР, финскому командованию были нужны колоссальные силы, как людские, так и технические. Немцы обходили Лужский укрепрайон, наступая через Кингисепп, а финнам оставалось перемалывать свою армию, пытаясь взять советские укрепления. Потери были серьезные, их можно сравнить с потерями Финляндии периода «зимней войны», и Маннергейму надо было делать выводы. Тем временем немцы подошли к Пулково, Урицку, Лигово, то есть в предместья Ленинграда, и здесь встали — на Пулковских высотах завязались ожесточенные бои, прорваться к городу с юга немцы не могли. Финны точно также не могли прорваться с севера, и обе армии остановились.

ИА REGNUM: То есть не Маннергейм спас Ленинград…

… А защитники города, которые Маннергейма не пустили. Сопротивление советских войск на ближних подступах к Ленинграду значительно возросло по сравнению с тем, что было в самом начале войны.

ИА REGNUM: А потом финские войска три года стояли на подступах к Ленинграду, держали блокаду и «спасительно» способствовали гибели сотен тысяч мирных жителей.

Давайте по порядку. Немецкий план агрессии, план «Барбаросса», был сорван, хотя финская армия, кстати, на завершающей фазе наступления на Ленинград значительно больше сделала из того плана, чем германская группа армий «Север». По плану, финские и немецкие войска должны были встретиться на реке Свирь. Финны выполнили эту задачу, а вот немцы — нет. Если бы это все же случилось, никакой Дороги жизни просто бы не было. Но немецкие войска в ожесточенных боях были остановлены за Тихвином, а затем их отбросили за Волхов. Там фронт стабилизировался. Таким образом, Тихвинская оборонительно-наступательная операция стала одной из первых крупных побед советских войск 1941 года, побед, которые, собственно, окончательно и сорвали все первоначальные замыслы германского командования. В историческом плане эту победу можно поставить в один ряд с битвами 1941 года под Москвой и Ростовом-на-Дону, когда были остановлены ударные группировки немецкого командования «Центр» и «Юг».

Но и после этого в рейхе все равно продолжали планировать новые операции и стремились одержать общую победу в войне. Там готовились к новым наступлениям. Однако все основные силы вермахта тогда были брошены на юг — к Волге и на Кавказ, но про Ленинград тоже не забыли. Ставилась задача — начать здесь решительное наступление летом, а потом срок был уже перенесен на осень 1942 года, с финнами же велись переговоры, чтобы это наступление было совместным. Но не вышло, так как одновременно советские войска Ленинградского и Волховского фронтов тоже пытались прорвать блокаду, и здесь шли изнурительные бои, которые фактически закончились тем, что ударная группировка немецких войск была обескровлена и к осени 1942-го года не могла выполнить поставленных перед ней задач. Самостоятельно идти на штурм Ленинграда Финляндия не могла, и новый штурм не состоялся. Но тогда же с территории Финляндии была предпринята попытка перекрыть Дорогу жизни.

ИА REGNUM: Это осень 1942 года.

Да. Это была попытка 22 октября высадить десант в стратегически важном месте, на острове Сухо, расположенном в юго-восточной части Ладожского озера. Речь шла о том, чтобы захватить этот остров. Захват же его позволял заблокировать нормальное функционирование Дороги жизни, если не сказать больше, — прервать единственную более или менее надежную связь Ленинграда со всей страной: и все это могло случиться после успешного проведения этой операции. Это могло произойти на пороге очередной блокадной зимы. Саму десантную операцию готовили немцы, но с Карельского перешейка из района нынешнего Приозерска и из северного Приладожья, из Сортавала, то есть из районов, занятых финскими войсками. Операция провалилась благодаря мужеству и стойкости советских солдат, но готовилась-то она и началась на финской территории! Естественно, все происходило по согласованию с главнокомандующим войсками Финляндии маршалом Маннергеймом. Какая же это была гуманность в отношении жителей города, где он когда-то проживал?!

ИА REGNUM: Когда финны задумались о выходе из войны?

Война не статична, все меняется. После Сталинграда финны поняли, что Германия может и проиграть войну, и тогда участь Финляндии плачевна. Начались попытки выйти из войны, но Финляндия в этом совсем не оригинальна — то же самое делали и венгры, и румыны, и итальянцы. Думать о штурме Ленинграда в 1943 году было уже нереально, к тому же в это время блокада была прорвана.

Финляндия колеблется, но военная угроза городу с её стороны сохраняется. И ярким тому примером служит следующее: последний авианалет на Ленинград был совершен в апреле 1944 года с финской территории. В ночь с 3 на 4 апреля из района города Йоэнсуу через Ладожское озеро на Ленинград двинулись 35 финских бомбардировщиков, но эта массированная атака была прервана, так как советская система ПВО работала очень хорошо и самолеты просто не допустили к городу. На подступах они были остановлены, и сбросив свои бомбы, улетели. Кстати, Ленинград в течение трех лет находился в блокаде, но серьезных разрушений не произошло, так как по периметру города были установлены очень современные по тем временам радиолокационные станции авиационного наблюдения. Они улавливали самолеты, когда те только начинали взлетать. Именно поэтому Ленинград избежал ковровых бомбардировок, хотя немецкая авиация стерла с лица земли Белград, английский город Ковентри и много других городов Европы. Но под Ленинградом финны, как и немцы, не смогли прорваться к городу с воздуха. Между прочим, первые налеты на Ленинград в июне 1941 года тоже совершались с финской территории. Немецкая авиация не была в состоянии долететь до Ленинграда с границы, с аэродромов Восточной Пруссии, поэтому немецкие самолеты делали посадку на финской территории, и в ночь на 22 июня первые 32 немецких бомбардировщика «Ю-88» оказались в воздушном пространстве над Ленинградом. А 23 июня именно в небе над Карельским перешейком был уже сбит первый немецкий самолет, один из 18 бомбардировщиков, взлетевших поздно вечером с территории Финляндии и пытавшихся прорваться к городу с севера. Однако эти самолеты оказались прямо над артиллерийскими позициями 2-го корпуса ПВО. В результате сразу же один из самолетов этой группы был сбит огнем зенитной батареи, находившейся в районе станции Дибуны, остальные же бомбардировщики, беспорядочно сбросив свой груз, быстро взяли обратный курс к территории Финляндии. Тогда появились, возможно, первые в войне немецкие пленные — летчики, которые прилетали к нам с финской территории.

ИА REGNUM: Существует версия, согласно которой Англия и США оказывали по дипломатическим каналам сильное давление на финское руководство, требуя не штурмовать Ленинград.

Финляндия пыталась соблюдать хорошие отношения с бывшими своими партнерами, но в новых условиях, когда она фактически вошла в союз с нацистской Германией, дружеских отношений со странами западной демократии не складывалось. Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль стремился оказывать давление на финское руководство, и даже сохранились два личных письма — от Черчилля Маннергейму и ответ маршала. В послание Черчилля действительно была просьба приостановить наступление финских войск в России и не захватывать территории, которые лежат за пределами старой государственной границы между Финляндией и СССР, но Маннергейм отверг увещевания английского премьера, и Англия объявила войну Финляндии.

ИА REGNUM: Если в архивах сохранились подтверждения активности Финляндии в войне против СССР и, в частности, в блокаде Ленинграда, почему вообще встает вопрос о «спасителе Маннергейме»?

Потому что удобно создавать псевдоисторические мифы и сенсации… Они пользуются спросом. А в 1941-ом Маннергейм интеллигентно отверг предложение Черчилля. Он ему написал «лично, секретно и в частном порядке», что «не в состоянии прекратить осуществляющиеся сейчас военные операции прежде, чем наши войска не достигнут рубежей, которые, по моему мнению, обеспечат нам необходимую безопасность». Так финские войска продолжали зажимать кольцо блокады Ленинграда…

Что касается Соединенных Штатов Америки, то американцы пытались всю войну влиять на финское руководство, однако не очень успешно. В августе 1941 года Сталин предложил финнам остановиться на старой госгранице, вернуть свои территории и выйти из войны. США выступили посредниками, но ответ Финляндии был парадоксален.

Финские историки не любят вспоминать ноту, которая была направлена в американское представительство в Хельсинки в ноябре 1941 года, то есть чуть ли не через три (!) месяца после первого обращения посредников. И эта нота действительно убийственна для тех, кто пытается создавать идеализированный облик Финляндии и ее роли во Второй мировой войне. В ней, в частности, говорится: «Финляндия, основываясь на естественном желании обеспечить свою безопасность, стремится обезвредить и занять наступательные позиции противника и за пределами границы 1939 года. На основе тех же самых взглядов для Финляндии было бы необходимо в интересах действенной обороны приступить к принятию таких мер еще в 1939—1940 гг.…, если бы только силы Финляндии тогда бы были для этого достаточны». Получается, что еще в период «зимней войны» финны хотели захватить Карелию, выйти к Онежскому озеру и т. д…

А в 1943-м году начались уже реальные переговоры с советским руководством об условиях выхода Финляндии из войны и опять при посредничестве США. Но здесь в Хельсинки решили проявить определенную честность в отношениях с Германией. Параллельно с американцами они откровенно рассказали об идее переговоров с СССР Риббентропу. Такая двойная политика — показатель того, что Финляндия не думала выходить из войны, а просто прощупывала варианты дальнейшего развития событий. Более того, в 1944 году был подписан пакт Риббентропа — Рюти, в котором финский президент обещал продолжать войну и ни на какие переговоры с противником не идти. После этого дипломатические отношения США и Финляндии были разорваны, но дальше Соединенные Штаты не пошли, войну финнам не объявили. Видимо, уже тогда США рассматривали Финляндию как возможную зону своего влияния в Северной Европе и стремились не доводить отношения с финским руководством до последнего предела.

ИА REGNUM: Тем временем, стремясь расширить за границы 1939 года пределы «Великой Финляндии», финская армия продолжала держать блокаду Ленинграда, в котором тысячи людей умирали от голода.

Да, но в 1944 году в войсках ситуация изменилась. Финская армия была гигантской в масштабах этой слабо населенной страны. На фронте находился практически весь мужской ресурс экономики государства. Первоначально, в 1941 году, предполагалось, что начавшаяся война закончится очень быстро. В пропаганде звучал термин «летняя война»: мол, была «зимняя война», сейчас пройдет «летняя война», которая будет короткой, победоносной и быстро закончится блистательной победой. Поскольку быстро не получилось, в стране начались серьезные экономические проблемы. Надо было возвращать мужское население в тыл для работы, ведь крепкие здоровые мужчины оказались на фронте, а не на производстве. Финляндия не процветала: уже в 1941 году не все было идеально в экономике, в 1942 году как-то продержаться позволили германские поставки продовольствия, а к 1943 году страна оказывалась все ближе к голоду. Поэтому началась демобилизация, больше того, к работам стали привлекать советское население. Это не только те, кто проживал на захваченной территории советской Карелии. Финское правительство получило разрешение у Германии ввести в страну с оккупированных немецкими войсками районов Ленинградской области и Эстонии почти 70 тысяч советских граждан. Большинство из них, около 64 тысяч, были ингерманландцы — жители Ленинградской области, через эстонские лагеря они были переброшены в Финляндию.

ИА REGNUM: Как рабы?

Как рабочая сила. Западная часть Ленинградской области обезлюдела в результате этой переброски… Потом этих людей вернули из Финляндии, и они попали под молох сталинских репрессий как побывавшие в плену.

ИА REGNUM: Вернемся к Маннергейму, который в 1944 году, как считается, уже «спас» Финляндию от поражения в войне СССР.

Это снова миф. На этот раз миф о том, что якобы финские войска остановили советских солдат в 1944 году. Абстрактно можно и так рассуждать, но надо учитывать контекст общей военной обстановки. В 1944 году советская армия прорвала на Карельском перешейке новую мощную линию укреплений финнов «ВКТ» — новую так называемую «линию Маннергейма» — за одну неделю. Между прочим, в период «зимней войны» три месяца прорывали, а тут — за неделю! А на десятый день советские войска взяли Выборг. Известный шведский военный историк Гунар Оселиус мне как-то сказал, что «это наступление можно сравнить с наступлением американской армии в Ираке в период проведения так называемой операции «Буря в пустыне». В обеих наступательных операциях, как говорят, можно было не учитывать сопротивление противника».

ИА REGNUM: Почему?

Потому что его реально не было. Солдаты просто начали разбегаться. За 14 дней отступления из финской армии дезертировали 24 тысячи солдат, что составляло 4,5 процента всех финских войск и было равнозначно по численности двум (!!) пехотным дивизиям. А после взятия Выборга финны попросили о помощи немцев, которые направили туда 122-ю пехотную дивизию, плюс 303-ю бригаду штурмовых орудий, плюс оснастили финнов пятью тысячами фаустпатронов, перебросили, наконец, авиацию. 70 самолетов 5-го немецкого воздушного флота буквально «зависли» над наступающими советскими войсками. В этой ситуации сопротивление финской армии возросло, и теперь уже Москве надо было выбирать: наступать и перемалывать свои войска, чтобы идти на Хельсинки или??? А нужен ли вообще Хельсинки? Сталин дал командующему Ленинградским фронтом Говорову установку: «Ваша задача не Хельсинки, а Берлин. Переводите войска на немецкое направление…» Ленинград для финнов и немцев в 1941 году — это стратегический объект, а Хельсинки для СССР в 1944 — периферийное направление войны, поэтому советские войска перешли к обороне и дальше двигаться не стали. К тому же финны в это время опять поставили вопрос о переговорах и об условиях выхода из войны… В конечном итоге эти переговоры вскоре и произошли.

ИА REGNUM: Получается, что как военачальник Маннергейм проигрывал советским генералам и тактические, и стратегические операции?

Во время войны Маннергейм уже был очень пожилым человеком — в 1942 году ему было 75 лет! Его менталитет и обучение военному искусству — из XIX века. Говорить о том, что он великий стратег и тактик современной войны нельзя. У него был штаб, в который входили генералы и офицеры, он к ним прислушивался, так что сводить войну на финском направлении к одному образу Маннергейма неверно. В принятии решений участвовали многие — начальник генштаба финской армии генерал Хейнрикс, начальник оперативного управления генштаба генерал Туомпо, командующий артиллерией генерал Ненонен, начальник разведки полковник Паасонен. Были и боевые генералы, такие как генерал Пааво Талвела, которого в его оперативных способностях можно где-то сравнить с Жуковым и т.д.

ИА REGNUM: Мемуары Маннергейма для многих становятся источником знаний о той войне…

Он писал мемуары в Швейцарии, после войны, когда его соратников уже осудили. Писать всю правду, которую он знал, было бы не совсем корректно, поэтому часть мемуаров, касающаяся Второй мировой войны, очень и очень обтекаема. Здесь мало личных оценок и взглядов. Больше того: именно эту часть мемуаров, скорее всего, писал не он, а находившееся в то время вместе с ним в санатории «Вальмонт» в Монтре бывшие его подчиненные Паасонен и Хейнрикс.

ИА REGNUM: К тому же часть мемуаров он уничтожил.

Нет, это тоже миф. Уничтожено другое — определенные документы его Ставки, материалы разведки и другие важные первоисточники, которые могли бы серьезно дискредитировать финское военное и политическое руководство в их связях с Третьем рейхом. Эти документы были перевезены в Швецию и там пропали… Операция по вывозу за границу ценнейших военных документов периода Второй мировой войны вошла в историю как операция «Стелла Поларис». Кроме того, после заключения перемирия с Советским Союзом в 1944 году государственные деятели Финляндии начали уничтожать документы, о чем сами потом и написали. Например, начальник цензуры Кусто Вилкуна прямо пишет в мемуарах, что были телефонные звонки с требованием уничтожить самые важные документы, но он это сделать отказался, а другие уничтожали.

ИА REGNUM: Когда Маннергейм писал мемуары, он думал о том, каким он останется в истории?

Конечно. Но мемуары — это не история. Мемуары носят очень субъективный характер. Нередко автор стремится изобразить себя в как можно более приятном облике, уже зная, что произошло после тех или иных событий, которые он описывает. Если бы это были дневники или переписка, мы бы говорили о свидетельствах времени, но в воспоминаниях мемуарист может что-то досочинить, скрыть, приукрасить. Мемуары Маннергейма являются в данном случае ярким тому образцом, на что, кстати, обращали уже внимание исследователи. Об этом еще в конце 1950-х годов писал, например, американский профессор Чарльз Лундин. Мы же со своей стороны, можем сказать, что и у отечественных мемуаристов не всегда содержится «чистая правда». Ведь есть же в мемуарах маршала Жукова фраза о том, что он очень сожалел, что не встретился на фронте с полковником Леонидом Ильичем Брежневым, когда оказался в районе Новороссийска. Хотя понятно, что для члена Ставки Верховного Командования этот полковник никакой роли не играл. Но когда писались мемуары, Брежнев был руководителем СССР, поэтому надо было, как тогда считали, о нем писать.

ИА REGNUM: А сейчас в Финляндии открыты все документы об ее участии во Второй мировой войне?

В Финляндии существует такой порядок — все государственные документы по этому периоду должны быть открыты. Документы, которые представляют фонды известных военных или политических деятелей, хранящиеся в государственных архивах, можно также посмотреть, но только с разрешения ближайших родственников этого человека. В результате, чуть ли до наших дней исследователи не могли, например, посмотреть документы министра иностранных дел этой страны Эркко. Но, как мне кажется, открытия в финских архивах еще возможны. Так, в частности, в Хельсинки в 1945—1946 гг. проходил судебный процесс над финскими главными военными преступниками. Он не был международным, как Нюрнбергский, а являлся сугубо национальным, то есть следствие и судебные заседания вели сами финны. Документы этого судебного процесса представляются очень интересными. Это и материалы допросов обвиняемых, и показания свидетелей, и подборка дел, содержащих важнейшие государственные документы, дипломатическая переписка и т.д.

Поскольку, в отличие от многотомно изданной на различных языках серии документов Нюренбергского трибунала, в Финляндии материалы хельсинского процесса не опубликованы, то их еще предстоит, вероятно, более внимательно изучить в архивах. Я смотрел ряд фондов этого судебного процесса, они, несомненно, заслуживают пристального внимания. В архиве финского МИДа, например, есть целая подборка документов следствия, связанных с анализом внешней политики Финляндии в военный период. Единственное, что до сих пор я не смог обнаружить в этом фонде, — это документы о наиболее щепетильных моментах внешней политики Финляндии, относящихся к началу войны. Например, о деятельности финских СС. Документов мне не показали.

ИА REGNUM: Отказали?

Нет. Они просто отсутствуют, как мне сказали. Хотя в описи есть. Что же касается военных аспектов, то здесь нередко ответ архивиста стандартен: это «Стелла Поларис», мол, все тогда погибло. Любопытно, что меньше всего интересных документов, как не парадоксально, в фонде дел маршала Маннергейма. Но, наверное, научные открытия и здесь когда-нибудь могут произойти…

***

Барышников Владимир Николаевич. Заведующий кафедрой истории нового и новейшего времени Санкт-Петербургского Государственного Университета. Родился в 1959 г. в Ленинграде. В 1976 г. поступил на исторический факультет Ленинградского государственного университета. В 1989 г. В. Н. Барышников защитил кандидатскую диссертацию «Обострение социально-экономического положения и развитие внутриполитического кризиса в Финляндии в годы Второй мировой войны». С 1993 г. — работает на кафедре истории нового и новейшего времени исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета в должности доцента. В 1997 г. защитил диссертацию «От прохладного мира к зимней войне: Восточная политика Финляндии в 1930-е годы» и ему была присвоена ученая степень доктора исторических наук. В 1998 г. избран действительным членом Академии военно-исторических наук. С 1999 г. В. Н. Барышников — профессор кафедры истории нового и новейшего времени, а с 2003 г. — заведующий кафедрой. С 2000 г. В.Н. Барышников является членом Ученого совета исторического факультета, а с 2008 г. членом Ученого совета Санкт-Петербургского государственного университета. Является сопредседателем Центра по изучению скандинавских стран и Финляндии при Санкт-Петербургской Ассоциации международного сотрудничества и членом правления Санкт-Петербургского Совета мира и согласия.