Михаил Муравьёв: человек, вернувший Белую Русь России

1 октября (по старому стилю) 1796 г. родился Михаил Муравьёв, которому было суждено заслужить резкое неприятие поляков при жизни и почти эсхатологическую ненависть «шчырых беларусов» после смерти. Фигура Муравьёва оказалась настолько зловещей для польских повстанцев, что про него ходили многочисленные и страшные легенды.

Сам же Муравьёв был достаточно неординарным человеком. Участник Отечественной войны 1812 г., получил ранение при Бородине, после чего всю жизнь был вынужден ходить с тростью. Водил знакомство с декабристами, но порвал с ними, отказавшись поддержать их идеи; министр государственных имуществ; в разное время был витебским вице-губернатором, могилевским, гродненским гражданским, а также курским гражданским и военным губернатором; вице-председатель Русского географического общества, член Петербургской академии наук.

Однако наиболее известным местом его службы оказался Северо-Западный край, в состав которого входила большая часть современной Белоруссии. Именно за эффективное подавление польского восстания 1863−1864 гг. Муравьёв получил к своей фамилии дополнение «Виленский». Противники же предпочитали называть его «Вешатель». Это время и стало тем периодом, который определил у современников и потомков симпатии и антипатии к фигуре М.Н. Муравьёва. Считается, что сам Муравьёв сформулировал программу деполонизации белорусских и литовских территорий еще в период своей службы в Витебске, Могилеве и Гродно, когда ему пришлось участвовать в подавлении польского восстания 1830−1831 гг.

Кроме того, в это же время он сделал достаточно много для того, чтобы в 1839 г. белорусские униаты возвратились в православие. Инициатор данного процесса — митрополит Иосиф (Семашко) — поддерживал отношения с Муравьёвым и позже. В частности, в период польского восстания 1863−1864 гг. генерал-губернатору и митрополиту снова пришлось действовать совместно. Одним из элементов политики М.Н. Муравьёва в середине 60-х гг. XIX в. стала поддержка православия на белорусских землях. Генерал-губернатор обращал особое внимание на восстановление старых и строительство новых православных храмов, заботился о положении православного духовенства, был инициатором бесплатного распространения среди православных белорусских крестьян, бывших униатов, наперсных крестиков. Также при Муравьёве началось широкое распространение православных икон и лубков религиозно-нравственного содержания. Для того, чтобы эти предметы стали доступны массе достаточно бедного белорусского крестьянства, они продавались по низким ценам.

Польское восстание 1863−1864 гг. для российской власти началась так же внезапно, как и предыдущий мятеж 1830−1831 гг. Российская политика на западных рубежах империи отличалась лояльностью к полякам, представлявшим господствующее сословие. Предыдущие польские выступления ничему не научили российскую администрацию. Виленский генерал-губернатор Назимов не обращал особого внимания на участившиеся случаи фрондирования польской шляхты, на открытую антигосударственную пропаганду и подготовку к восстанию. Выступление поляков началось собственно в Русской Польше и быстро перекинулось на Западный край.

Формирование повстанческих отрядов в крае, приход повстанцев из Царства Польского, региональная администрация, в массе состоящая из поляков и поэтому поддерживающая восстание, — всё это нарушило административное управление и создавало впечатление того, что регион будет потерян. Однако действия русских войск в основном были успешны. Мятежники не могли противостоять регулярной армии. Уже в первые недели восстания белорусские крестьяне с удовольствием помогали войскам уничтожать повстанческие отряды. Однако непонимание ситуации на уровне административного руководства краем давало полякам шанс на успех. Против крестьян начались повстанческие репрессии. Зачастую они были немотивированы, крестьян попросту запугивали. Естественно, это не добавило крестьянам любви к мятежникам. Российская административная власть реально контролировала всё меньшую территорию лишь потому, что не понимала, как действовать. Российские чиновники польского происхождения саботировали требования администрации, которая была не в состоянии переломить эту ситуацию. Внешне всюду была российская власть, в реальности же чиновники массово являлись сторонниками восстания. Несмотря на то, что крестьянская масса осталась верна императору, она не имела возможности активно противодействовать мятежникам. Армейские отряды практически всегда побеждали в стычках с повстанцами, но они были не слишком поворотливыми, поэтому повстанцы могли отступить и даже разбежаться, чтобы позже собраться вновь.

В таких условиях некомпетентный Назимов был заменен Муравьёвым. Муравьёв знал край еще с прошлого польского мятежа, когда он служил на чиновничьих должностях в Могилёве, Витебске и Гродно. Потому он сразу же начал активно менять ситуацию. Армейские отряды, действующие большими колоннами, ушли в прошлое. Они уменьшились, но стали более мобильны. Новая тактика оказалась эффективной. Муравьев приказал постоянно находиться в движении. Не питающие теплых чувств к повстанцам крестьяне стали видеть постоянное передвижение русских отрядов, что придало крестьянам ощущение восстановления власти. Сами крестьяне, понимая, что они находятся под защитой, стали более активно бороться с мятежниками. Первые попытки создавать сельские караулы появились еще при Назимове, Муравьёв же поставил это на поток. Крестьяне получали оружие, им в обязанность вменялось контролировать местных помещиков. Муравьев делал ставку на мобильность армейских отрядов и простой народ. И эта ставка сработала. Крестьяне не только отгоняли повстанцев от своих деревень, но иногда наряду с солдатами участвовали в боях против них.

Еще одним отличием Муравьёва от Назимова было то, что первый не слишком церемонился с польскими мятежниками. К тем, кто заслуживал смертной казни, она быстро начала применяться. Это моментально отрезвило фрондирующее польское общество, после чего шляхта стала всячески демонстрировать преданность российским властям. Восстание стало терять поддержку даже среди шляхты. Однако в лояльность высшего сословия Муравьёв не верил. Он говорил офицерам: «Виноваты не крестьяне, а помещики; из последних невиновных нет — все мятежники или помогали мятежу». И требовал от командиров русских армейских отрядов всячески поощрять крестьян, чтобы «таким образом восстановится пошатнувшаяся власть, и приниженное крестьянское население поднимет голову». Крестьянство голову подняло, что было одним из факторов подавления восстания. Действия Муравьёва оказались настолько эффективны, что под его контроль была передана находящаяся в Царстве Польском Августовская губерния. К осени повстанческая активность в Северо-Западном крае проявлялась лишь изредка, а в начале 1864 г. восстание полностью исчерпало себя.

Сформированный позже белорусский национализм начал искать собственных врагов, одним из которых был назначен Муравьёв. Человек, стремившийся к тому, чтобы пришли времена, когда белорусское «крестьянское население поднимет голову», оказался врагом белорусского народа. У белорусских националистов была своя логика, не слишком совместимая с исторической реальностью.

После подавления восстания Муравьёв еще некоторое время исполнял функции генерал-губернатора, однако возраст и здоровье брали свое. Некоторое время после Муравьёва краем управляли его сторонники, но эта ситуация не была вечной. Российская администрация постепенно отказалась от опоры на простой народ и снова стала ориентироваться на благородное сословие. Польские мятежи ничему не научили власть.

Сам же Муравьёв до последнего дня не мог уйти на покой. За несколько месяцев до смерти он был назначен председателем Верховной комиссии по делу о покушении Дмитрия Каракозова на Александра ⅠⅠ. Во время похоронной церемонии отдать последние почести консерватору Муравьёву пришел и либеральный император Александр ⅠⅠ вместе с семьей.