Если основная тяжесть наступления Колчака приходилась на его центр и правый фланг, то его противники начали контрнаступление на его левом фланге, где Фрунзе создал ударную Южную группу. Она должна была нанести удар во фланг и глубокий тыл противнику — в район Бугуруслана и Белебея, где находилась основная линия снабжения колчаковцев — железная дорога. 7 апреля войска Колчака взяли Воткинск, 10 апреля — Сарапул. Войска Восточного фронта отступали в беспорядке. Воспользовавшись тем, что противник наступал на широком фронте, Фрунзе планировал нанести удар в стык между наступавшими корпусами и нанести им поражение. 10 апреля он обратился к войскам с приказом о подготовке к переходу в наступление. Армии Колчака тем временем продолжали теснить советские войска на запад. Начальник штаба Верховного Правителя — ген.-м. Д. А. Лебедев — 12 апреля отдал приказ по армиям продолжать наступление с целью отсечения красных от мостов через реки Вятка и Волга. Передовые части должны были обеспечить захват мостов в Сызрани, Симбирске и Казани. Кроме того, было приказано овладеть районом Оренбург — Илецк — Актюбинск. Фрунзе, в отличие от своего противника, готовясь к наступлению, был озабочен устройством обороны своего тыла. 14 апреля он распорядился начать строительство укрепленных районов вокруг Саратова, Самары и Симбирска.

Французские солдаты в Одессе, 1919 г

28 апреля началось наступление Южной группы красных. Особое внимание при наступлении фронта уделялось тому, чтобы не увеличивать число врагов. Еще 1 мая Троцкий обратил на это внимание в своем приказе:

«На рубеже нового победоносного периода в работе восточных армий напоминаю о строжайшем исполнении ранее отданного приказа об отношении к перебежчикам и военно-пленным: Перебежчиков встречать дружелюбно, как освободившихся из-под колчаковской палки товарищей или как раскаявшихся противников. Это относится не только к солдатам, но и к офицерам. Кто перешел к нам, с тем делить хлеб-соль. Сдавшихся или захваченных в плен противников ни в коем случае не расстреливать… Самовольные расстрелы не только перебежчиков, но и пленных врагов будут беспощадно караться по законам военного времени».

В ходе Бугурусланской операции, продолжавшейся до 13 мая, войска Фрунзе отбросили противника на 120—150 километров, Колчак вынужден был перейти к обороне. Колчаковцам не удалось реализовать план отсечения 5-й армии от Самары, но Красная армия не смогла отрезать Бугурсланскую группу от Бугульмы и Белебея. Тем не менее победа была за Фрунзе.

«На наше горе, — записал 16 мая Будберг, — красные оказались умнее нас: когда у них обозначилась невозможность сдержать наш стихийный порыв, они отдали нам Урал, ушли за Волгу, подтянули подготовленные резервы, наметили очень нехитрый и белыми нитками шитый план операции, и тремя группами ударили по нашему растянутому фронту».
Самара. В штабе М. В. Фрунзе идет обсуждение плана Бугурусланской операции. Май 1919 года

В этот раз за Волгу красные не уходили, но контрудар был подготовлен весьма искусно.

Фрунзе оказался гораздо более похожим на Наполеона, чем Гайда и прочие претенденты на эту роль. Конечно, он не имел политических амбиций, но для Ханжина и Белова Фрунзе оказался весьма опасным врагом, способным к принятию смелых решений, нацеленных на сокрушение живой силы. Он отмечал:

»…я являюсь самым настойчивым противником отжимания и оттеснения противника и все время провожу идею глубокого охвата, даже иногда с некоторым риском».

Эта стратегия приводила его к успеху, развитию которого мешали восстания оренбургских и уральских казаков, на подавление которых была вынуждена выделять силы Южная группа. Тем не менее в ходе боев 15–19 мая Фрунзе удалось разбить 1-й Волжский корпус ген.-м. В. О. Каппеля и овладеть Белебеем. Угроза выхода Колчака к Казани была ликвидирована. Была обеспечена безопасность Волги — основной линии снабжения РСФСР.

Весной 1919 года наступило решающее время и для судьбы интервенции на юге России. Здесь в основном действовали французы и греки. К апрелю 1919 года в Крыму их было около 22 тыс. и в Одесской губернии около 50 тыс. чел. На море действовала мощная эскадра — 3 французских линкора, 3 броненосца и 5 миноносцев, 1 британский линкор, 1 крейсер и 3 миноносца, 1 греческий броненосец, 1 крейсер и 2 миноносца, 1 итальянский миноносец. Группировкой Антанты командовал бригадный генерал Филипп д’Ансельм, флотом — вице-адмирал Жан-Мари Амет. Одесским генерал-губернатором союзниками был признан ген. А. Н. Гришин-Алмазов. Его положение было очень тяжелым — под Одессой продолжались столкновения с петлюровцами. Обстановка располагала в пользу политических интриг.

Город был забит войсками.

«Там были сенегальцы, французы, греки, грузины, поляки, зуавы, добровольцы и другие: белые и черные, всех мастей. — Вспоминал подпольщик Иван Алексеев. — Такое многообразие воинских частей отражалось и на построении гражданской власти. Каждая часть постаралась иметь какое-нибудь ответвление в гражданском аппарате управления. И, конечно, прежде всего каждая имела собственную контрразведку. В городе царил хаос многовластия; одних контрразведок было 18. Регулятором движения всех этих пружин, главным образом политиканства было французское командование».
Французский оккупационный корпус. 1919

Французская администрация относилась к добровольцам прохладно, больше всего нареканий вызывал начальник штаба д’Ансельма полковник Анри Фрейденберг, который, по словам начальника штаба Деникина, «смотрел на Россию как на колонию». Интервенты вели себя соответственно — после наступления сумерек жители предпочитали не выходить на улицы, где хозяйничали бандиты и патрули. Самым распространенным стало убийство задержанного «при попытке к бегству».

Для работы в войсках интервентов была организована Коллегия иностранной пропаганды Одесского подпольного комитета КП (б)У, в которой с февраля 1919 года работала Жанна-Мари Лябурб. В городе выходила газета «Коммунист» на русском, французском и греческом языках, а также газеты «Знамя борьбы» и «Факел». Активно велась устная агитация. Первые номера газеты на французском вышли с ошибкой — «La Communiste», то есть «Коммунистка», что после приезда Лябурб стало символичным. Кроме того, распространялись листовки. Представители Коллегии иностранной пропаганды пробирались даже на боевые корабли, стоявшие на рейде. Французское командование было вынуждено отдать приказ, запрещавший солдатам посещение кафе и общение с местными жителями. Ничего не помогало. Бои с красными частями и партизанами вызвали большое волнение среди французов — многие солдаты и матросы считали, что раз война с Германией закончена, то им нечего делать в России и уж точно не за что здесь умирать. 2 февраля 1919 г. в Одесской губернии у Тирасполя отказался идти в бой 56-й пехотный полк. Подполье ответило на это листовкой с призывом:

«Товарищи! Мы приветствуем ваш смелый поступок и выражаем глубокую благодарность от имени русских трудящихся. Мы хотим думать, что это является лишь началом братского единения французских и русских войск на фронте, созданном буржуазией помимо нашего желания».

В середине февраля 1919 года, по данным подпольщиков, положение в Одессе было таким:

«Французские войска агитацию воспринимают хорошо, и уже имеются реальные результаты. Они часто отказываются идти на фронт, и французское командование отправляет некоторые ненадежные части обратно. Надежда белогвардейцев теперь — только на греков, которые, правда, агитации поддаются труднее, но все-таки принятыми мерами и с ними связь налажена. Польские легионеры тоже разлагаются. На днях солдаты одного из отправляющихся на Бирзулу эшелонов просили у партии мандат, дабы они имели возможность связаться с Красной Армией и перейти на её сторону. Тесную связь с легионерами поддерживает польская группа коммунистов».

Действительно, с готовностью дрались только греческие части, но их было мало и они не имели артиллерии. Это сказалось в бою под Херсоном.

Греческие солдаты в Одессе, 1919 год.

Коллегия иностранной пропаганды была разгромлена контрразведкой Добровольческой армии, её руководители, в том числе и Лябурб, были арестованы и расстреляны в ночь с 1 на 2 марта 1919 года. Но работа Лябурб и её однопартийцев не прошла даром. Вскоре это стало очевидно всем. 4 марта под Херсоном с криками «Война надоела!» в атаку отказался идти 176-й пехотный полк. Начались случаи братания, вслед за чем части снимались с позиций и шли к морю. Всего на юге восстали 2 пехотных и 2 артиллерийских полка Франции. Это была огромная победа красных, состояние армии Украинского фронта исключало возможность успешной борьбы с мотивированным, готовым сражаться противником. Не хватало решительно всего — обмундирования, обуви, боеприпасов, оружия. В частях винтовка имелась на 2-4 бойца. К тому же наиболее боеспособные части снимались для переброски на Южный фронт, для борьбы с Деникиным.

На 1000 верст фронта имелось около 35,5 тыс. штыков и сабель, включая две бригады примерно по 4 тыс. каждая. Они были составлены из отрядов сомнительных союзников — Н. А. Григорьева и Н. И. Махно. В 1919 году он перешел на сторону красных. Его отряды получили название Первой Революционно-Повстанческой Украинской дивизии (позже даже армии). Григорьев был офицером военного времени, дослужившимся до штабс-капитана. Поначалу он подчинялся Петлюре, но потом перешел к красным. Центром сил Григорьева был Александрийский уезд Херсонской губернии. Постепенно он стал лидером повстанцев Херсонщины, преимущественно крестьян. При помощи Махно и Григорьева Украинский фронт действовал и действовал очень удачно против петлюровцев. Большое количество захваченных трофеев свидетельствовало о том, что упорного сопротивления не было. К концу марта он стал развивать наступление на двух направлениях — Правобережной Украине и в Новороссии. Французы уходили, бросая большое количество оружия, включая артиллерию и танки. Случалось, как в начале марта в бою под Тирасполем, что французские солдаты просто передавали советским войскам свою бронетехнику.

13 марта советские войска взяли Херсон. Пытавшиеся оказать сопротивление греческие войска были разбиты и вынуждены спешно отступать. Гарнизон составлял примерно 5 тыс. человек, и его преимущественно составляли греки и французы. Бои велись за каждый дом. Греки совершили многочисленные насилия над горожанами, и их не жалели. Григорьев даже хотел отправить пароход с телами убитых в Одессу. Этого не сделали, но впечатление штурм все равно произвел. Николаев войска Антанты покинули без боя. В городе оставался еще значительный немецкий гарнизон (около 20 тыс. чел.), но немцы хотели только вернуться домой и не хотели вмешиваться в бои. В результате был заключен договор — немцам давалось 15 часов на то, чтобы оставить оружие и покинуть город на пароходах и эвакуироваться морем.

Вступление войск атамана Никифора Григорьева в Одессу, 1919 год

Успехи отрядов Григорьева привели к росту популярности его имени. Потери в боях с лихвой компенсировались за счет добровольцев. Каждый день они приходили сотнями. Борьба с интервентами становилась массовой. В апреле 1919 года результатом успешного движения Красной армии на запад стало оставление войсками Антанты побережья Черного моря. Для белогвардейцев решение «разгрузить» Одессу было неприятным сюрпризом. 6 апреля отряды атамана Григорьева вошли в Одессу. На следующий день Наркомвоенмор УССР Подвойский сообщил об этом успехе в приказе:

«Да здравствует победоносная Красная Армия! Одесса взята. Пал последний оплот союзных разбойников на юге».

Оставался Севастополь. 15 апреля войска Красной армии стали выходить на подступы к нему. Вновь активное сопротивление оказали только греческие части. Адм. Амет приказал своим кораблям выйти на рейд и начать заградительный огонь по подступам к городу из 140- и 350-мм орудий. Адмирал был категорически против приказа эвакуировать Севастополь, который отдал дивизионный ген. Луи-Феликс Франше д’Эспере, только что сменивший дивизионного ген. Луи Бертело на посту главнокомандующего силами союзников на Балканах и юге России. Амет считал — его эскадра может удержать большевиков на подступах к городу. 16 апреля французские корабли еще стреляли, но уже тогда на их палубах заметно было напряженное настроение команд — удалось создать всего лишь несколько расчетов для 140-мм. орудий. Линкоры France и Jean Bart и броненосец Vergniaud вели обстрел до утра, но на эскадре уже было неспокойно. 17 апреля Красная армия вышла на окраины Севастополя. Союзное командование вынуждено было начать переговоры, 18 апреля было заключено перемирие.

Д’Ансельм и Амет все больше теряли контроль над своими подчиненными. 19 апреля, в субботу, накануне Пасхи, была дана команда приступить к погрузке угля — это были тяжелые и грязные работы. Приказ стал последней каплей в чаше терпения. Начались волнения на флагманском дредноуте Jean Bart, команду которого поддержали команды дредноутов France и La Justice, а также броненосцев Mirabeau, Voltaire и ряда других кораблей. Требования команд поначалу носили умеренный характер — улучшение питания, послабление дисциплинарного режима, обеспечение непрерывной почтовой связи с Францией и, главное, немедленное возвращение домой. Матросы начали петь «Интернационал», пение прерывалось криками «В Тулон!» Почту на эскадру задерживали не без оснований. Во Франции началось массовое движение против участия войск и флота в интервенции. Протесты поддержали социалисты и Всеобщая конфедерация труда. В начале января 1919 г. прошла волна массовых митингов и забастовок, и т. ч. на железной дороге Париж-Лион. Рабочие отказывались перевозить военные грузы для Черноморской экспедиции. В феврале 1919 г. только в Париже прошло около 300 митингов и демонстраций протеста.

Французские войска в Севастополе. 1919-1920

Амет пытался успокоить судовые команды, но без особого успеха. 20 апреля демонстрацию на Морской набережной Севастополя обстреляли греческие пехотинцы. Было ранено 15 человек, в том числе 6 французских матросов, еще 1 умер от ран в госпитале. После этого ход событий окончательно вышел из-под контроля командования. 20 апреля волнения переросли в восстание под лозунгами «В Тулон! Долой войну с русскими!» Убийств командиров не было, каких-либо актов насилия тоже, экипажи нарушали требования Уставов, но их требования не выходили за пределы возвращения домой. Ранним утром 29 апреля в Севастополь вошли войска Красной армии. Население приветствовало их, а корабли союзников вышли на рейд и двинулись на запад. Эскадра была спешно отправлена назад, в Тулон. У союзного командования оставались надежные кадры. Перед уходом французы провели минирование и взорвали береговые укрепления, артиллерию, самолеты, машины на тех судах, которые по тем или иным причинам нельзя было увести с собой. Только 2 мая Амету удалось полностью восстановить контроль над кораблями (по возвращении во Францию участники восстания были отданы под суд, но уже в июле 1922 и 1923 годов амнистированы под давлением протестов левых и выступлений рабочих).