«Ситуация требует вмешательства армии». Уроки второй чеченской войны
«Ситуация уже переросла рамки райотдела милиции и потребовала вмешательства армии. <…> Войска из Ставропольского и Краснодарского краёв и Северной Осетии перебрасываются в Буйнакск и Махачкалу, а оттуда военно-транспортными самолётами в Цумадинский и Ботлихский районы на границе с Чечнёй, где уже несколько суток идут бои с несколькими группами ваххабитов…».
С таких сообщений (в данном случае мы цитируем газету «Известия») страна четверть века назад узнала о первых «сполохах» того, что впоследствии назовут второй чеченской войной.
Официальной датой начала войны (которая наряду с первой чеченской долгое время считалась самым кровопролитным конфликтом на территории России со времён Великой Отечественной) признано 7 августа 1999 года.
В этот день в Ботлихский район Дагестана прорвались от 400 до полутысячи боевиков так называемой «Исламской миротворческой бригады» под началом Шамиля Басаева и подданного Саудовской Аравии Амира ибн аль-Хаттаба и начались крупномасштабные столкновения. При этом дагестанские милиционеры вступили в бои с местными ваххабитами еще в начале августа (процитированное выше сообщение «Известий» датировано 5 августа 1999-го).
То, что ситуация на Северном Кавказе, скорее всего, взорвётся новым большим конфликтом, стало очевидно гораздо раньше. Сразу после того, как высохли чернила подписей под Хасавюртовскими мирными соглашениями августа 1996 года.
Предпосылки войны
Тогда, в августе 1996-го, боевики «Чеченской республики Ичкерия»* переломили ход войны в свою пользу — в ходе летней «операции «Джихад» были захвачены Грозный, Аргун и Гудермес.
Командование Объединённой группировки войск Российской Федерации настаивало на продолжении боёв, в первую очередь на уничтожении группировки боевиков, блокированной в Грозном. Об этом говорили генералы Геннадий Трошев и Константин Пуликовский, чей сын-офицер погиб в 1995-м в бою под Шатоем. О необходимости подавить терроризм заявляли и лояльные чеченские силы — правительство Доку Завгаева.
Но федеральное руководство во главе с недавно переизбранным (под лозунгом «Голосуй или проиграешь!») Борисом Ельциным приняло решение заключить перемирие с сепаратистами.
Как позже объяснял один из подписантов Хасавюртовского мира генерал Александр Лебедь (на тот момент — секретарь Совбеза России), тогда стали очевидными «недостаточно хорошая» организация действий федеральных войск и плачевное состояние их обеспечения.
Свою роль сыграло и «социальное самочувствие». Общество, находящееся в шоковом состоянии после развала Советского Союза и последующих внутренних и внешних конфликтов, тяжело переносило военные действия.
Это усугубляла тактика террора, взятая на вооружение сепаратистами. Более двухсот человек, напомним, стали жертвами двух самых крупных терактов: захвата боевиками Басаева больницы и роддома в Будённовске (июнь 1995-го) и взятия заложников в больнице в Кизляре (январь 1996-го, организатор — Салман Радуев).
31 августа 1996 года в дагестанском Хасавюрте представитель президента России Александр Лебедь и Аслан Масхадов (на тот момент — «начальник штаба Вооружённых сил Ичкерии») подписали соглашение о выводе российских войск из Чечни и прекращении военных действий.
Хасавюртовский мир на деле мира не принёс.
Предоставленная самой себе самопровозглашённая «Ичкерия» в последующие три года представляла собой failed state — несостоявшееся государство. Помимо разгула криминалитета (что можно было наблюдать и в дудаевской «Ичкерии» 1991–1994 годов), пост-хасавюртовская Чечня быстро стала «хабом» для террористического интернационала.
Присутствие в военном руководстве «Чёрного Араба» Хаттаба (успевшего до этого повоевать в Афганистане и Таджикистане) говорит само за себя, а связи местных джихадистов с «Аль-Каидой»* признавались в том числе в материалах Совбеза ООН.
Светский национал-сепаратист Масхадов, избранный в 1997-м «президентом Ичкерии», не контролировал полевых командиров. И главное, он не смог обуздать поднимающийся ваххабитский экстремизм — который воплощали предыдущий «президент» Зелимхан Яндарбиев и Шамиль Басаев (этот террорист в январе–июле 1998-го даже занимал должность премьер-министра). В феврале 1999 года под давлением исламистов Масхадов вводит шариат и разрешает публичные казни.
Еще раньше, как минимум с 1998 года, радикалы начали «экспорт революции» за пределы Чечни — не только в «идейных» целях, но и ради обеспечения наркотрафика, которому мешали российские пограничники.
Ваххабитский плацдарм
Отряды Басаева и Хаттаба провели более трех десятков испытательных вылазок по разным направлениям, в конце концов решив ударить по горным районам Дагестана. Здесь, как казалось главарям боевиков, им будет обеспечена поддержка местного населения.
Во время первой чеченской кампании дагестанский ваххабитский проповедник Багаутдин Кебедов наладил контакты с Хаттабом и «ичкерийскими» командирами.
В мае 1998-го в селе Карамахи (Буйнакский район Дагестана) сторонники Кебедова захватывают отделение милиции и получают в руки оружие. В июле в захваченное экстремистами село пребывают эмиссары Басаева и Хаттаба — и призывают установить исламское государство на всём Северном Кавказе.
К августу 1998-го образуется так называемая Кадарская зона — «отдельная исламская территория» с центрами в сёлах Карамахи и Чабанмахи. Российская администрация и силовики не контролируют эту зону, где на дорогах стоят блокпосты с зелёными знамёнами и табличками «Вы въезжаете на территорию, где действуют законы Шариата».
Тогда же Басаев угрожал — если российские власти посягнут на Кадарскую зону, то в дело вступит его «Исламская миротворческая бригада».
«Приблизительно тогда же чеченские боевики совместно с лидерами дагестанских ваххабитов провели в Грозном Конгресс народов Ичкерии и Дагестана*. Председатель шуры (конгресса) Шамиль Басаев заявил, что два братских народа должны объединиться в единое исламское государство и выступить против России», — вспоминал в беседе с РИА Новости Асхаб Абдуразаков, в конце 90-х глава администрации Цумадинского района Дагестана.
Федеральный центр на тот момент, в 1998 году, пытается «не обострять». В сентябре в Карамахи приезжает тогдашний глава МВД, впоследствии глава правительства Сергей Степашин, где заявляет в том числе следующее:
«Я бы предостерег всех от навешивания ярлыков «ваххабиты», «экстремисты». У нас свобода вероисповедания… Все мирно будем вам помогать, я вам даю честное слово».
Как бы то ни было, когда менее чем через год банды Басаева и Хаттаба вторглись в Дагестан, они пришли на подготовленную почву.
Организация решительного сопротивления агрессии стала одной из первых задач нового премьер-министра России (с 9 августа 1999 года) Владимира Путина.
Дагестан даёт отпор
7 августа 1999 года боевики Басаева и Хаттаба, к которым присоединился «Исламский полк особого назначения» Арби Бараева, захватили сёла Ансалта, Рахата, Тандо, Шодрода и Годобери в Ботлихском районе. Вторжение было названо «операцией «Имам Гази-Магомед» — по имени одного из соратников борца с российским присутствием на Кавказе в XIX веке имама Шамиля.
С 9 сентября созданная Багаутдином Кебедовым «Исламская шура (совет) Дагестана» провозглашает «Исламское государство Дагестан» во главе с Сиражудином Рамазановым — протеже Басаева и «чеченского Геббельса» Мовлади Удугова.
Впрочем, вторгшиеся исламисты не получили той поддержки, на которую рассчитывали.
Боевики сразу стали вести переговоры с представителями власти и местным населением, пытаясь переманить на свою сторону, вспоминал в беседе с ТАСС Магомед Умаргаджиев, в 1999 году глава Ботлихского района.
«Но разговор не клеился. Я доехал в Ботлих в 14:30, и к тому времени уже началось стихийное ополчение, — рассказывал Умаргаджиев. — Люди выходили с тем, что у них было, даже старики: с кирками, лопатами, с оружием. Мы начали все это организовывать, создали штаб. <…> Весь аппарат администрации получил рации и пистолеты у начальника райотдела милиции, и мы начали работу».
На помощь милиционерам и вновь созданному ополчению пришли «федералы». Ранее для прикрытия границы в Цумадинском районе была переброшена 102-я бригада внутренних войск. А затем в дело вступили и армейские части.
С 9 по 25 августа происходили бои за высоту Ослиное Ухо западнее Ботлиха между исламистами (занявшими гору 9 августа) и бойцами 7-й гвардейской дивизии ВДВ. Десантники взяли высоту после двух попыток штурма, в одной из которых погиб майор Сергей Костин.
Ботлихско-Цумадинская кампания продолжалась до конца августа. Ещё 23-го Басаев объявил об отводе своих основных сил. 29-го федеральные войска начли «зачистку» боевиков в селении Карамахи.
Масхадов не оставляет выбора
Заметим, что Москва оставляла «Ичкерии» последний шанс исполнить Хасавюртовские соглашения.
12 августа правительство России предложило Масхадову совместную операцию против боевиков. Но тот лишь на словах осудил Басаева и Хаттаба. На следующий день «правительство Чеченской Республики Ичкерия» назвало предложение Москвы нанести удар по позициям исламистов в Чечне вмешательством во внутренние дела.
Масхадов не оставил другого выхода, кроме как полный демонтаж очага терроризма на Северном Кавказе, каковым стала «Республика Ичкерия».
И 25 августа ВВС России провели первые авианалеты на базы и лагеря боевиков.
Тем временем 5 сентября Басаев и Хаттаб начали повторное вторжение в Дагестан. Целью была объявлена помощь Кадарской зоне. 7 сентября боевики были остановлены в пяти километрах от Хасавюрта.
11 сентября бандформирования начали выход из Дагестана, а через четыре дня министр обороны России Игорь Сергеев доложил премьеру Путину о полной зачистке республики от террористов.
Дальнейший ход кампании
30 сентября подразделения ВС России вошли на территорию Чечни с северо-западного, северного, северо-восточного и восточного направлений (в последнем случае — под началом замкомандующего СКВО генерала Владимира Булгакова, участвовавшего и в первой кампании).
Всего за половину октября ВС РФ удалось занять две трети территории республики, форсировав Терек 18 октября 1999 года. За боевиками остались Грозный и горные районы региона.
В декабре 1999-го «федералы» взяли чеченскую столицу в осаду, в январе оперативная группа «Грозный» под непосредственным командованием генерала Булгакова провела штурм города, и 6 февраля 2000 года столица Чечни вернулась под контроль России.
20 апреля того же года первый замначальника Генштаба России Валерий Манилов заявил об окончании широкомасштабных действий на территории Чечни.
Эта горячая фаза второй чеченской кампании напоминала начальный этап первой войны, когда «федералам» так же быстро удалось продвинуться к Тереку, занять крупные населённые пункты, включая Грозный, и, казалось бы, взять под контроль почти всю территорию республики.
Но было и важное отличие, во многом определившее исход этой войны.
Выбор Кадырова
6 октября 1999 года Масхадов призвал религиозных деятелей Чечни объявить «газават» — священную войну против России. Но ставка на превращение войны в религиозную не сработала, да и вряд ли могла сработать.
На сторону России в самом начале войны перешел главный муфтий Чечни Ахмат-хаджи Кадыров, что было ожидаемо — учитывая его отношение к ваххабитам, задававшим тон в руководстве «Ичкерии».
Последовавшая после смерти Джохара Дудаева ваххабизация Чечни сильно не нравилась суфию Кадырову. В 1998 году организованный им Конгресс мусульман Северного Кавказа осудил ваххабизм, в июне 1999 года Ахмат-хаджи попытался свергнуть Масхадова, но потерпел неудачу.
С началом боевых действий Кадыров призвал прекратить сопротивление федеральным войскам. Он способствовал мирной передаче контроля «федералам» над несколькими районами, за что был объявлен Масхадовым врагом Чечни и смещен с поста главного муфтия.
Выбор, сделанный Ахмат-хаджи Кадыровым, был одним из самых ярких примеров того, что эксперты тех лет называли «чеченизацией конфликта», то есть превращением его из противостояния России и Чечни в борьбу различных сил внутри самой республики. Это достигалось за счет работы с целевыми группами внутри чеченского общества, с особым упором на элитарные слои (можно вспомнить, например, переход клана Ямадаевых на сторону федеральных сил). Россия опиралась на тех, кто осознал все «прелести» террористической «независимости» и гибельность для чеченского народа вооруженной борьбы с многократно превосходящими федеральными силами.
12 июня 2000 года Ахмат Кадыров указом президента Владимира Путина был назначен главой Чеченской Республики.
Локальный бой с глобальным противником
В свою очередь «ичкерийское» руководство, потеряв надежду на поддержку населения, измученного разгулом бандитизма, взяло курс на интернационализацию конфликта — благо база для этого была заложена ещё в «мирные» 1996–1999 годы.
Поддержку боевикам (которых уже тогда местные называли «шайтанами») оружием, добровольцами и инструкторами оказывали радикалы от «Талибана»* до уже упомянутой «Аль-Каиды»*.
Достаточно сказать, что «Восточным фронтом Ичкерии» во время активной фазы боёв командовал соратник Хаттаба, саудит Абу аль-Валид. Замглавы военного совета «Ичкерии» и преемником Басаева на посту главаря «Исламской миротворческой бригады» был иорданец Абу-Хафс аль-Урдани. Крупным соединением в составе «Исламского полка» командовал йеменец Абу Джафар.
Вполне логичным итогом этой эволюции стало произошедшее в 2007-м переформатирование формально светской «Чеченской Республики Ичкерия» в ваххабитский «Имарат Кавказ»*. В 2014-м «Имарат» присягнул на верность «Исламскому государству»*, что также было ожидаемо.
Таким образом именно вторая чеченская война положила началу масштабной борьбе России с международным терроризмом, продолжающейся сейчас в Сирии (с 2015 года).
Дешайтанизация
Хотя фаза масштабных боевых действий с участием ВС России и завершилась к апрелю 2000 года, но конфликт низкой интенсивности продолжался до конца нулевых.
Противниками террористов наряду с ФСБ и МВД России стали и подчиненные правительству Кадырова силы.
Сепаратисты взяли на вооружение уже испытанную тактику диверсий и террора.
Самыми крупными действиями боевиков стали теракты в Театральном центре на Дубровке в Москве (23–26 октября 2002 года, погибли 130 человек), здании школы № 1 в осетинском Беслане (1–3 сентября 2004 года, погибли 333 человека).
Взрыв на стадионе «Динамо» в Грозном 9 мая 2004 года унёс жизни семерых человек, в том числе президента ЧР Ахмата Кадырова и председателя Госсовета Хусейна Исаева.
Ответные действия правительства России не заставили себя ждать. В 2002 году в ходе спецоперации ФСБ был устранен Хаттаб, возглавлявший иностранных боевиков, в дальнейшем были убиты его преемники Абу аль-Валид и Абу Хафс аль-Урдани.
В марте 2005 года уничтожили скрывавшегося в горах «президента» Аслана Масхадова, через год — его наследника Абдул-Халима Садулаева. В июле 2006 года был устранен Шамиль Басаев.
Режим КТО (контртеррористической операции) в Чечне был официально снят 16 апреля 2009 года — об этом объявил Дмитрий Медведев, на тот момент президент России.
К тому моменту было убито подавляющее большинство главарей боевиков и политических функционеров «Ичкерии», остальные либо сбежали за границу, либо ушли в глубокое подполье.
При этом локальные КТО неоднократно проводились и позже, в отдельных населённых пунктах и местностях Чечни, Ингушетии, Дагестана и Кабардино-Балкарии.
В сентябре 2013-го в Сунженском районе Ингушетии был ликвидирован последний «президент Ичкерии» и «амир Имарата Кавказ» Доку Умаров, бравший на себя ответственность за подрыв поезда «Невский экспресс» в 2009 году, взрывы в московском метро в 2010-м и взрыв в аэропорту Домодедово в 2011 году.
В наше время угроза религиозного экстремизма на Северном Кавказе полностью не снята (достаточно вспомнить нападения террористов 23 июня в Дербенте и Махачкале), но масштабное бандподполье было нейтрализовано в 2010-е годы.
Идейные наследники боевиков «Ичкерии» пытаются переиграть итоги второй чеченской войны на полях сражений СВО, воюя на украинской стороне в составе «батальона им. Джохара Дудаева» и подобных подразделений. Им противостоят силы ВС России, в составе которых сражается и батальон «Ахмат», названный в честь первого главы Чеченской Республики, Героя России Ахмата-хаджи Кадырова.
*Террористические организации, запрещённые в РФ.