«К юго-западу, в 2,5 км от дороги». В поисках рядового Сотникова

— Папа, скажи, прапрадедушка Серёжа — это прабабушкин папа? Он был на войне, на Великой Отечественной, и не вернулся?

К нынешнему Дню Победы в «выпускной» детсадовской группе разучивали стихи и песни. Шестилетнему сыну досталась такая:

«Мой дед уходил на войну, За Родину шел воевать, / И в лучшую сердца весну, никто не хотел умирать. / Сегодня торжественный день, алые розы в руке. О, это не слезы поверь, дождинки бегут по щеке…»

Дедушки у нас из послевоенного поколения. Нескольким прадедам повезло — пусть были ранены и контужены, но выжили, вернулись.

— …А прапрадедушка Сергей Филиппович был рядовым в стрелковом полку, погиб, когда враги наступали. Похоронен в одной деревне, далеко от Москвы.

Сергея Филипповича Сотникова призвали с Лихачёвского шоссе. Сейчас это Онежская улица, у платформы «Коптево».

Когда началась война, Сотникову было уже за сорок, и в число военнообязанных он не попадал (призывали мужчин 1905–18 годов). К тому же был отцом шестерых детей.

Но — как гласит семейная хроника — Сергей пошёл в военкомат и записался добровольцем. Бабушка вспоминала: отец уходил и шутил при этом: «Либо грудь в крестах, либо голова в кустах».

В сорок втором году… Да, в семье помнили, что это был именно сорок второй — после боёв под Москвой, где полегло почти всё ополчение, но ещё до Сталинграда. В сорок втором в квартиру на Лихачёвском пришла похоронка. Но где она сейчас — Бог весть. Затерялась при переездах из коммуналок в спальные районы?

Знаем, что красноармеец Сотников служил в третьем отдельном стрелковом батальоне 135-й осбр — отдельной стрелковой бригады. Бригада воевала на Брянском фронте, била немца на елецком направлении. Но далее — подразделение расформировали, и следы теряются.

Хорошо, что появились сайты с оцифрованными данными из военкоматских архивов — «Подвиг народа», «Дорога памяти»… Сюда же приходят данные от поисковых отрядов.

Сотниковы — фамилия известная (спасибо Василю Быкову за придуманного им офицера-однофамильца) и распространённая. Но довольно быстро находим скан той самой похоронки.

«Ваш сын, красноармеец Сотников Сергей Филиппович, уроженец города Москвы, Лихачёвское шоссе, дом…

В бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 14.6.42. Похоронен: Тульская область, Арсеневский район, село Корытино (или Коритино — здесь писарский почерк читался нечётко), к юго-западу, в 2,5 километра от дороги».

Ищем по карте. Села Корытино нет, но есть деревня Корытинка, Арсеньевского района. Посреди леса, от ближайшего села идёт просёлок. Или его тоже нет? Пока ещё не запрещённая «Википедия» утверждает, что деревня заброшенная, «0 жителей». Но у пруда близ деревни обозначены три братские могилы — номер 23, номер 7 и безымянная. В соцсетях даже есть фотографии этих захоронений. На одном — памятник «Скорбящая женщина», установлен в 1957 году.

— По документам получается, что Сергея Филипповича похоронили в 7-й братской могиле. Зимой и весной точно туда не доедем. Может быть, летом?

«Может быть» долго продолжаться не может. Жарким июньским утром собрались — и поехали, младшее и самое младшее поколение семьи.

Четыре часа езды, через древние городки с недавно восстановленными соборами на обязательных улицах Карла Маркса (кажется, что основоположник исколесил здесь всё от Богородицка до Белёва, дегустируя яблочную пастилу и медовый сбитень).

— Деревня Коптево… Надо же, как наше «родовое гнездо».

Дороги в Тульской области — по большей части хорошие, где-то неплохие. Но за деревней Хлопово асфальт кончается. Далее от поля под косогор к лесу идёт колея — где-то глубокая, где-то разбитая.

Наверное, здесь могла пройти фронтовая полуторка, а сейчас джип-внедорожник или, что вероятнее, армейская «буханка». Но наша машина — вряд ли. «Спешиваемся» и идём пять километров через лес. Самый младший участник похода иногда «едет на папе или на маме», но по большей части идёт сам. На полпути через ельник встречаем парня на мопеде, едет навстречу с корзинкой белых и подберёзовиков.

— До Корытинки далеко?

— Километра два. Там дальше дорога разделяется, идите по самой утоптанной. Потом через поле, и будет деревня.

Выходим из леса. Больше похоже не на поле, а на большую поляну, окружённую лесом. Деревня заброшенной не выглядит: старые, но крепкие домики, огороды, скошенные лужайки. Но вокруг заросшего камышом пруда — никаких следов братских могил. Карта обманула.

— Что-то ищете? Из Москвы? — интересуется идущий к деревне мужчина средних лет, с рюкзаком, явно городского вида. Да, в Корытинке местных уже не осталось, но из ближайших городов и больших сёл люди приезжают на лето в «фамильные гнёзда».

— А мемориалы тут есть, правда. Тут же недалеко был фронт, а здесь был ближайший госпиталь. Сюда и свозили тяжелораненых, — рассказывает новый знакомый. — Надо идти не к озеру, а чуть дальше за деревню, в лес, за деревенское кладбище.

Сворачиваем от Корытинки в сосновый бор. Вспоминаем описание из похоронки: «К юго-западу, в 2,5 километра от дороги». Дорога, точнее, колея действительно углубляется в лес. Проходим мимо деревенского погоста, но дальше — тупик и хвойная чаща. Не сразу по левую руку заметили тот самый памятник «Скорбящая женщина», в оградке с красной звездой, а за ним — щиты с именами бойцов.

Видно, что «Братская могила номер семь» — ухоженная. Скорее всего, на День победы сюда наведывались родственники, а может просто — неравнодушные деревенские дачники. Но после летних ливней вокруг выросла высокая трава.

Подходим и читаем в одном из столбцов, в каждом из которых по десятку фамилий (некоторые явно вписаны недавно, как результат поисков): Сотников С. Ф., рядовой, дата смерти 14 июня 1942. Через восемьдесят два года — нашлись. Здесь же, как на шествиях «Бессмертного полка», распечатанные фотокарточки бойцов.

— На будущий год надо бы вернуться, тоже с фотографией.