«Дело Гайзера»: откровения в суде
5 марта в Замоскворецком суде Москвы продолжается рассмотрение дела экс-главы Коми Вячеслава Гайзера и группы региональных чиновников (среди них — заместитель Гайзера Алексей Чернов, председатель Госсовета Коми Игорь Ковзель, член Совета Федерации Федерального собрания РФ Владимир Торлопов), которые, по данным следствия, образовали организованное преступное сообщество, занимавшееся присвоением активов доходных государственных предприятий и учреждений.
ИА REGNUM ведёт онлайн-трансляцию из зала суда.
C декабря 2005 года по сентябрь 2015 года участники ОПС с использованием их служебного положения присвоили 100% акций ОАО «Птицефабрика Зеленецкая», а также «выиграли» на сделке с ОАО «Фонд поддержки инвестиционных проектов Республики Коми» на сумму более 67 млн рублей.
В прошлый раз в суде продолжался допрос экс-зампреда правительства Коми, бывшего «казначея» предполагаемой ОПС Константина Ромаданова, который пошёл на сделку со следствием. В ходе допроса, например, выяснилось, что в ОПС практиковались как ежемесячные, так и единовременные выплаты из «неформального бюджета».
Ромаданов рассказал, что, например, Владимир Торлопов (член Совета Федерации Федерального собрания РФ, предшественник Гайзера на посту главы региона) получал 1,5 млн рублей в месяц. Из того же «неформального бюджета» выплаты шли Павлу Орде (бывшему «казнечеем» до Ромаданова), председателю Контрольно-счетной палаты Михаилу Евдокимову и председателю Избирательной комиссии Коми Елене Шабаршиной. На средства «неформального бюджета» покупались также различные подарки, но в основном деньги расходовались на избирательные кампании в регионе.
Ромаданов также рассказал о том, что многие предприятия, подконтрольные предполагаемой ОПС, оказались в плачевном положении из-за действий бывшего сенатора от Коми Евгения Самойлова, который владел многими градообразующими предприятиями региона и действовал в интересах главного организатора ОПС зампреда правления ГК «Ренова» Александра Зарубина.
Ключевые подсудимые указывают, что сделки по активам Самойлова начала-конца 2010-х, по сути, были частью программы антикризисного управления, о чём также фактически сказал и Ромаданов — так, по его словам, Алексей Чернов оказал значительную финансовую помощь оказавшимся в сложном положении предприятиям.
Читайте также: Суд над Гайзером и его командой: трансляция REGNUM
В зале судебных заседаний собираются адвокаты и журналисты.
Ожидается, что сегодня Ромаданова продолжат допрашивать в связи с противоречиями между показаниями во время следствия и во время судебного заседания. Отметим, что Ромаданов ранее упоминал о том, что в неформальный бюджет вносили средства в том числе и подрядчики «Газпрома», которые были под контролем «неформального сообщества». В показаниях Ромаданов произносил «ЗАО «РК», хотя в ходе допроса в суде указывал, что лишь слышал такое наименование. Кроме того, в ходе следствия Ромаданов постоянно говорил о «преступном сообществе», теперь — только о «неформальном».
В предварительных показаниях Ромаданов также рассказал о нюансах работы подозреваемых в преступлениях чиновников в сфере энергетики и теплоснабжения: в частности, о том, что «преступное сообщество» шантажировало входящие в КЭС-Холдинг предприятия, требуя за выгодные тарифы взносов в «неформальный бюджет».
Подсудимых уже доставили. Они в зале суда, за решёткой.
Вошли прокуроры. Они принесли четыре тома дела.
Читайте также: С экс-главы Коми Гайзера сняли одно из обвинений
Следует отметить, что Ромаданов в ходе следствия рассказывал о выплатах из «неформального бюджета» средств ряду силовиков Коми — в том числе прокурору Коми, начальнику республиканского УФСБ и министру МВД республики. Предположительно деньги шли за общее покровительство, большего Ромаданов не знает — он лишь указывал в отчётности сумму, причитающуюся им.
Ромаданов с адвокатами пока в зал не вошёл, но он присутствует — так что сегодня действительно будет разбор показаний.
Ромаданова привели. Сегодня он с другим (вторым) адвокатом сидит в зале суда.
После первого заседания с Ромадановым ему разрешили сидеть на стуле, а не стоять за трибуной — слишком тяжело, ещё и прикованным наручниками.
Вторая защитница тоже пришла. Теперь они будут сидеть вокруг трибуны и рядом с прокурорами, с которыми Ромаданов и его адвокат, кстати, периодически переговаривались, чем вызывали порой раздражение адвокатов подсудимых.
Заседание началось.
Впрочем, пока спрашивать Ромаданова ещё не начали— прокурор продолжил зачитывать текст допроса от 2016 года.
Прокурор пересказывает показания о передаче предприятий, бывших под контролем Самойлова, Чернову.
В частности, речь зашла о шахте «Интауголь», у которой были проблемы с выплатой зарплат — Ромаданов ранее рассказывал, что Чернов помог ей «финансовыми вливаниями».
Самойлов под обеспечение банковскими гарантиями получил от Ромаданова займы в размере около 400 млн рублей на нужды «Интауголь». Речь зашла и о других предприятиях, в том числе СЛВЗ, и в целом из показаний Ромаданова следует, что он не знал об общей картине финансовых потоков между подконтрольными предприятиями и между участниками сообщества, и лишь фиксировал доходы и расходы по ряду общих статей, не всегда зная об источниках пополнениях бюджета.
Напомним, что, со слов Ромаданова, он подчинялся непосредственно Чернову и Гайзеру. До того как произошла напряжённость в отношения с Ордой — подчинялся непосредственно ему.
Отметим, что при этом сам Орда в деле не фигурирует, хотя и соглашения со следствием он тоже не заключал…
Таким образом, контроль над финансами, как и говорилось уже ранее, был разбит между несколькими лицами: так, непосредственно финансовым расчётом с предприятиями, и в частности СЛВЗ, занимался Алексей Соколов.
Кстати, во время оглашения показаний звучало и имя экс-главы «Комиэнерго» (ныне депутата Госдумы) Ивана Медведева. Ромаданов говорил, что он периодически присутствовал на совещаниях с Гайзером и Черновым.
В целом прокурор зачитывает показания, которые повторяют сказанное Ромадановым в суде — например, о том, как была налажена работа с подрядчиками «Газпрома» в Коми и отчисления с этих сделок в «неформальный бюджет». Много говорится о СЛВЗ, часть активов которого контролировалась Самойловым и которые Самойлов пытался впоследствии переоформить на банк «Таврический» в нарушение неформальных соглашений с другими членами сообщества.
Ромаданов во время следствия также подробно рассказывал о махинациях с ОАО «Автодор Коми», которое было раздроблено на несколько мелких предприятий и затем продавалось по заниженной стоимости офшорам Зарубина — чтобы затем быть проданными по реальной.
Всё это происходило сначала когда главной республики был Торлопов, а заключительный этап с продажей в офшоры — при Гайзере.
Информация повторяется в показаниях иногда по несколько раз: зачитывают, как Ромаданов подтверждал ранее данные им показания.
Пошли протоколы очной ставки с вопросами адвоката Леонтьева.
Показания все те же самые: Ромаданов говорил, что во главе организации стоял Зарубин, вслед за ним в иерархии — Чернов, Гайзер, Торлопов.
Материалы с очными ставками Ромаданова с подсудимыми продолжаются: теперь Чернов с вопросами о его финансовых махинациях с «Авалоном» и ООО «Автоцентр» (владелец «Авалона»), о взаимоотношениях с главой Республики Коми и другие.
Ромаданов подтверждает, сколько подписей на каких страницах тома.
Адвокат Гиголян заявил о противоречиях в протоколах — сейчас пойдут вопросы.
«У защиты есть основания подозревать, что ряд вопросов задавались во внепроцессуальном порядке», — заявил Гиголян.
Некоторые протоколы были написаны от руки, некоторые — напечатаны. В некоторых протоколах указывается, что в ходе допроса не использовались технические средства.
«Обвиняемому Ромаданову его позиция, изложенная им… навязывалась. О чём свидетельствует информация о применении техсредств и характер повествования», — заявил Чернов.
Он полагает, что допросы происходили при существенном нарушении прав обвиняемого, что нашло отражение в том, как были оформлены протоколы.
«Приходил следователь с заранее готовой (формулировкой), и Константин Юрьевич просто подписывал данные допросы, совершенно не вникая в сущность допросов», — предположил адвокат.
«Формулировка, что действия носили криминальный характер, была предложена вам следователем?» — спрашивает Чернов Ромаданова.
Прокурор Непорожный протестует, вопрос отводят.
Гиголян спрашивает, к моменту входа в ОПС, что стало мотивом вступления туда, если Ромаданов уже был успешным предпринимателем к тому времени с доходом в сотни млн рублей в год?
«Я понимал, что (предлагаемый функционал) направлен на достижение оздоровления экономики республики», — объясняет Ромаданов. Он указывает, что корыстный мотив в его работе был не преобладающим.
Ромаданов говорил, что готов рассказать о махинациях с Самойловым возмещения НДС, но этот вопрос судья тоже сняла.
Ромаданов настаивает, что конкретные эпизоды расходования средств из неформального бюджета детально прокомментировать не сможет и лишь может повторить то, что уже говорил ранее.
Теперь Гиголян уточняет о функциях Чернова в предполагаемой ОПС.
При этом Ромаданов говорил, что не знает случаев, когда Чернов и Гайзер передавали взятки.
… и коррупционных связей с силовыми органами.
Ромаданов говорит, что такие выводы были сделаны на основе наличия соответствующих строк в отчётах по неформальному бюджету.
Гиголян продолжает спрашивать о конкретных эпизодах на основе материалов дела. Прокурор протестует.
В частности, Ромаданов указывал, что роль Чернова заключалась в руководстве членами ОПС, их взаимодействием со СМИ, взаимодействии с правоохранительными органами и законодательным органом, в том числе — через коррупционные связи.
Непорожный указывает, что в этом тексте нет ничего о продвижении лиц на какие-либо должности. Гиголян же указывает, что речь не только о продвижении, но и о взяточничестве как таковом.
Ромаданов отмечает, что конкретно уже всё говорил. Гиголян указывает, что ничего такого конкретно не было сказано — нужны конкретные факты.
Узнать ответ адвокату так и не удалось.
Непорожный говорит, что Гиголян оказывает воздействие на свидетеля.
«Полушёпотом оказывает воздействие».
Замечание, кажется, было проигнорировано. Гиголян продолжает перечислять вопросы.
Теперь вопрос об Орде — о том, как он предоставлял Зарубину преступные схемы и проекты.
«Вам о преступном характере данных действий стало известно на этапе предварительного следствия (проекты по сланцы и ряд других, СПК и ряд других)?» — спросил Гиголян.
Ромаданов отвечает, что да. Но при этом по СПК информация о преступном характере фигурировала и раньше.
Гиголян уточняет: «Вы узнали это в ходе бесед, не зафиксированных в протоколах?»
Непорожный протестует.
Ромаданов подтвердил, что беседы были, и «наверное, эти вопросы есть и в протоколе».
Как часто оперативники общались без следствия?
Довольно часто в начале.
Происходило это в СИЗО. Присутствовал адвокат. Но иногда и в отсутствие адвокатов.
Ромаданов называет несколько фамилий оперативников, которые задавали такие вопросы.
«Они оказывали давление на вас? Давали какие-то обещания?»
Непорожный постоянно пытается помешать.
Ромаданов отвечает не прямо: непонятна постановка вопроса, но в целом говорит, что ничего такого не было.
«Вопрос о возможности изменения меры пресечения при возможности следователю».
Во всех ходатайствах было отказано, указывает Ромаданов.
В одном из допросов есть фраза о том, что Ромаданов хочет дополнить свои показания по Чернову. Хотя в предыдущих допросах о Чернове нет ни слова, говоря об Орде.
Непорожный вновь протестует — будто бы Гиголян вводит в заблуждение.
«Почему вы ранее не говорили о том, что Чернов участвовал в реализации конкретной преступной схемы, связанной с хищением средств в ООО «Комисбытресурс»? Вас попросил об этом оперативник?»
Непорожный считает, что Гиголян намеренно нарушает правила допроса, и требует снятия вопроса.
Вопросы снимаются.
Ковзель был введён Черновым, когда стал руководить керамическим заводом до того, как он появился на политической арене Коми, и подчинялся затем Чернову, читает Гиголян один из протоколов.
Однако годом ранее Ромаданов говорил, что о роли Ковзеля прояснить ничего не может, поскольку ничего не знает.
Противоречие.
«Что вдруг внезапно озарило Константина Юрьевича?»
Судья считает, что противоречия нет, и требует попробовать переформулировать вопрос.
Гиголян указывает, что ему постоянно мешает прокурор.
Прокурор указывает, что о роли Ковзеля в протоколе, на который ссылается Чернов, нет ни слова. Гиголян цитирует текст напрямую.
Похоже, Непорожному пришлось признать, что текст в документе всё же есть. Но продолжает возмущаться.
Гиголян игнорирует и спрашивает у Ромаданова всё равно.
«Мне кажется, противоречия нет. Я могу лишь сказать то, что понятно из общеизвестных фактов», — говорит Ромаданов.
Ради финансовой безопасности и сокрытия от налоговых органов, был ряд лиц, которые отвечали за операции между подконтрольными счетами, говорится в протоколах.
«Какие юридические лица имеются здесь в виду, подконтрольные вам и другим членам ОПС?»
Ромаданов указывает, что не может перечислить:
«Никакие меры для безопасности не предпринимались».
Гиголян повторяет тезис и вопрос.
«Скажите, ОАО «Автодор» относится к указанным лицам?»
Отвечает, что да. Последовали названия других предприятий.
ООО «Северфинанс», ОАО «Горнорудная компания» и другие — на всё отвечает Ромаданов «да». «Проинвест» — уже не помнит.
В основном отвечает положительно, иногда не уверен.
Уже более 15 наименований, и только одно точно не относится к числу указанных предприятий.
ООО «Подру» — ещё одно вроде не относится, но Гиголян решил уточнить, что знает об этом Ромаданов.
Отец Ромаданова был главой этой компании одно время, выяснилось в ходе опроса.
Гиголян уточняет структуру перевода средств между перечисленными компаниями — в конечном счёте все денежные потоки объединялись и оказывались на счетах ООО «Подру», ООО «Экостиль», ООО «Амига», отношение к которым имели члены семьи Ромаданова (помимо отца также сестра).
«Не могу это прокомментировать».
«Допускаете ли вы, что все эти деньги оказались на расчётных счетах компаний вашей семьи? Знаете ли вы об этом?»
Отвечать он ничего не стал. Теперь речь пошла про проект «Золотые дюймы».
Непорожный не выдержал и опротестовал вопросы.
Гиголян задаёт вопрос в иной формулировке: деньги, получаемые от перечисленных предприятий, могли быть профинансированы в строительство санатория «Золотые дюймы»?
Ромаданов молчит. Видимо, снимают вопрос.
Ромаданов отвечает, что всё-таки ничего ему неизвестно о том, могли бы деньги оказаться на счетах его родственников.
Поднялся адвокат Леонтьев.
Принимая решения, как член совета директоров Фонда инвестпроекта, Ромаданов действовал в интересах РК. Подтверждает ли Ромаданов это, спрашивает Леонтьев?
Непорожный протестует: по второму кругу одни и те же вопросы.
Судья говорит, что нет смысла повторять вопросы в подтверждение сказанного.
В протоколах сказано, что сделки носят преступный характер. Что это за сделки?
И снова отвод.
Леонтьев решил взять перерыв, чтобы переформулировать вопросы. Теперь спрашивает Евменина.
Непорожный указывает, что не может найти место, на которое ссылается адвокат — про переход контроля над активами Гайзера.
«Вы говорите, что Зарубин требовал от Гайзера убрать Кудинова от управления активами. Какими активами управлял Кудинов?»
Речь идёт о ряде объектов, которые входят в Фонд управления инвестпроектами.
В протоколе делит Фонд и активы, контролируемые Кудиновым, указывает адвокат. Но Ромаданов разъясняет, что это всё одно и то же.
Какие указания передавал Зарубин через Гайзера с 2011 по 2014 год?
«Через Гайзера???» — уточняет Ромаданов.
«Насколько я понял, у меня были ссылки на то, что это было согласовано через Зарубина…»
Указать конкретные поручения уже не может…
В чём была цель создания ОПС?
Прокурор протестует, что уже задавали вопрос много раз.
Непосредственно от Зарубина одобрение на финансирование проектов Ромаданов не получал.
Получал ли через Чернова и Гайзера — точно не помнит.
Ромаданов указывает, что в протоколе прописано о финансовых операциях в ОПС крайне подробно, и не видит смысла пояснять что-то ещё.
Евменина указывает, что некоторые решения в протоколе зафиксированы как законные, а некоторые нет. Ромаданов указывает, что критерием было то, что некоторые распоряжения приносили выгоду республике, а некоторые нет.
Входил ли в ОПС бывший министр имущественных отношений Беляев?
«Не могу это оценивать».
Адвокат Хрузина теперь спросил про Либензона — верно ли, что во взаимодействий с ним в рамках ОПС никаких не было?
Ромаданов подтвердил.
Опять вспоминают про нарушение процедур при допросах.
Вопрос о способах получения денег в казну…
Ромаданова крайне плохо слышно — сидит далеко от микрофона.
У Чернова был некий баланс в бюджете ОПС?
Ромаданов задумался.
В протоколах говорилось, что Чернов заплатил 95 млн в казну и остался должен 30—35 млн.
«Какая доля в казне у Чернова была?» — продолжает спрашивать Гиголян.
Но Ромаданов говорит, что строчки о Чернове не было…
«Как такового баланса у Чернова не было?»
«В том смысле, что вы говорите, не было, но он должен был заплатить», — говорит Ромаданов.
«У него был отрицательный баланс — 35 млн».
«Ни у кого по балансу ничего не было принадлежащего в бюджете», — говорит Ромаданов, и Гиголян благодарит его за такой ответ.
Гиголян спрашивает про упоминаемый в протоколе случай очернения прокурора Коми, однако диалога не получилось.
Чернов спрашивает Ромаданова о том, что он видел, присутствуя на личных праздниках Чернова.
«То, что вы подарки делали на них, я точно помню. Конкретно вспомнить не могу».
В одном из опросов 2016 года Ромаданов заявил, Чернов вмешивался в межличностные отношения его с Гайзером.
При этом сейчас Ромаданов сказал, что вмешательства в личную жизнь не было. Ромаданов теперь отметил, что Чернов высказывал ему рекомендации, с кем следует минимизировать общение из высокопоставленных лиц в Республике.
Про главу Избиркома Шабуршину Чернов задаёт ряд вопросов по организации избирательных кампаний и связей с ней. Ни о каких эпизодах Ромаданов ничего сказать не может.
В связи с чем потребовалась выплата Шабаршиной материальной помощи?
«Мне неизвестно», — ответил Ромаданов.
Чернов спрашивает по конкретным фамилиям — сообщал ли Ромаданову он что-то о том, что те или иные связи есть и могут помочь в решении каких-либо проблем. Ромаданов отвечает отрицательно.
Чернов пытался узнать, почему СЛДК стал «пустышкой» совершенно неожиданно для Ромаданова, хотя проходила оценка финансовой деятельности. Ромаданов повторил, что до такого состояния предприятие было неожиданно для многих доведено после действий менеджмента Самойлова.
Чернов спрашивает множество по вопросов по конкретным сделкам, в которых его обвиняют — в основном Ромаданов отвечает, что не обладает значительной информацией об этих эпизодах.
В частности, речь идёт о продаже «Бизнеслайна».
Чернов пытается указать, что схема, реализованная Ромадановым, отличается от того, что хотел Чернов — но прокомментировать никак Ромаданов этого не может, так как уже забыл.
На вопросы по конкретным откатам Ромаданов воздерживается от комментариев.
В основном Ромаданов часто ссылается на прежние, уже озвученные им показания, явно неохотно отвечает на уточняющие вопросы.
В зале уже кто-то из адвокатов попросил устроить перерыв… но продолжаем слушать вопросы Чернова.
Чернов указывает, что предлагавшиеся Ордой проекты практические такие же, что и стандартные схемы государственно-частного партнёрства. Ромаданов не находит в этом ничего странного и говорит, что логично, что схемы со злым умыслом маскировались под ГЧП.
Чернов продолжает спрашивать Ромаданова, как его авторитет мог повлиять на назначение управленцев в разных предприятиях, например «Автодор Коми». Ромаданов указывает, что согласование точно происходило, но точных обстоятельств не помнит.
Зарубин, который был руководителем ОПС, поручил Ромаданову вести переговоры с «КЭС-Холдинг», следует из допросов, говорит Чернов.
«Собственное предприятие, возглавляемое Зарубиным, боится связей с Зарубиным?», — удивляется Чернов.
Прокурор Непорожный вмешался, требуя снять вопрос.
Ромаданов улыбается и пожимает плечами… «Это Зарубину вопрос надо задавать, почему они так договорились… Какое-то было определённое соглашение», — допускает Ромаданов.
Соответствующее соглашение есть в материалах делах, уверяет Ромаданов. Чернов пытается сформулировать вопрос тоньше.
В судебном заседании объявлен перерыв.
Адвокат Леонтьев спрашивает у Ромаданова, каков источник средств у Самойлова был для приобретения доли «Авалон». Ранее он спрашивал о постановлении по передаче долей «Автоцентр», но судья отклоняет вопрос за вопросом.
У адвоката даже нет возможности обосновать свой вопрос — судья достаточно раздражённо подчеркнула, что решение судьи это не изменит.
«Какие выгоды получил Самойлов после пероформления им долей ООО «Автоцентр» на Соколова?».
И тоже вопрос отклоняется — не имеет отношения к Ромаданову.
Судья рекомендует переформулировать вопросы: все они имеют отношение к Самойлову, а не к Ромаданову.
Вопросы о вине Ромаданова и о том, что квалифицируется им за мошенничество в данном деле, также были отклонены.
Ромаданов сказал, что о том, что Самойлов (как и Бондаренко) перестал быть фигурантом дела, ему стало известно в ходе следствия. В то же время ранее Ромаданов говорил, что это стало ему понятно во время конфликта с Гайзером во время совещания в его кабинете.
Непорожный протестует против вопросов: такое ощущение, что защитника не было на предыдущей части заседания.
Леонтьев прекратил опрос. Теперь поднялся сам Гайзер.
Отвечая на вопрос о цели финансирования «Интауголь», Ромаданов отметил, что причина проста — это было социально значимое предприятие.
Гайзер спрашивает Ромаданова о платежах Сердитова в неформальный бюджет — по показаниям Ромаданова, он получал деньги через Гайзера в конверте. При этом Ромаданов ответил, что определённое время они находились при нём, если понадобится, быстро по мере необходимости отдать их Чернову или Гайзеру — они могли пригодиться на подарки, которые делали руководителям ведомств в республике.
«На основании каких выводов вы сделали вывод, что это деньги от СЛВЗ, а не лично от Сердитова?».
«Их надо было внести в бюджет как поступления от СЛВЗ», — отвечает Ромаданов.
Ромаданов также подчеркнул, что узнал о родственной связи Владимира Тяпкина с Сердитовым (глава СЛВЗ) в прессе.
Марущак спрашивает о деньгах, выданных Ромадановым ему, — был ли это возвратный долг? Ромаданов говорит, что не помнит, и указывает, что как член ОПС он к нему за деньгами не обращался.
Марущак говорит, что Ромаданов ничего не знал о деятельности «Комиинформ», в то же время потом он указывал, что всё-таки их финансы имели отношение к ОПС. Ромаданов отвечает, что он узнал это на уровне слухов. Форму собственности республиканских СМИ он также не изучал.
Марущак говорит, что информационная функция, со слов Ромаданова, не требовалась, так как хватало и коррупционных связей с силовыми органами.
«В чём заключалась необходимость «медийной линии» в таком случае?», — спрашивает Марущак
Ромаданов отвечает, что он не может это никак прокомментировать и добавить что-то сверх ранее уже сказанного.
Марущак пытался выяснить, что известно Ромаданову о его работе над имиджем сенатора, но Ромаданов сказал, что не владеет этой информацией, и Марущаку «лучше знать».
Марущак отмечает, что Орде не предъявлялись никакие обвинения, хотя Ромаданов упоминает Орду как члена ОПС. Однако ничего конкретного Ромаданов не ответил.
Отчитывался ли Кудинов перед Торлоповым?
«Достоверно известно, что отчитывался перед Гайзером, по поводу Торлопова сейчас не скажу», — заявил Ромаданов.
Адвокат Кудинова спрашивает, кто разделил ОПС на территориальные блоки, откуда взялась эта терминология в своих показаниях на следствии? Ромаданов ответил, что сложно отвечать без документов на руках, а с классификацией познакомился в ходе знакомства с экспертными мнениями о деле.
Адвокат возмутилась тем, что Ромаданову подсказывает его защитник. Судья протест не приняла и указала, что он имеет право пользоваться её услугами.
Вопрос отклонён.
Адвокат указывает, что неясно, на каких основаниях Ромаданов выдвигал все формулировки касательно ОПС.
Адвокат говорит, что терминология использовалась очень узкая и специфическая. Тем не менее судья отклонила вопрос.
Адвокат продолжает уточнять детали по деятельности Ромаданова как члена Фонда инвестпроектов Коми. Ничего нового Ромаданов не ответил, лишь подтвердил, что никто на него давление не оказывал, и ни с кем своё голосование он не согласовывал
Откуда Ромаданов узнал, что Кудинову стало известно о преступности реализуемых схем? Ромаданов отвечает, что это лишь его предположение.
В некоторых протоколах взятка Гайзера в виде долей компании передавалась как должностному лицу, а в некоторых — как главе ОПС, говорит адвокат Евменина.
«И Гайзер, и Чернов денег лично не получали», — отметил Ромаданов.
Он подчеркнул, что деньги шли в казну преступного сообщества, но Гайзер и Чернов руководили распределением средств от этих долей.
«Все ли активы Зарубина, которые вы знаете, были также активами ОПС, которое он возглавлял?» — спрашивает Гиголян.
«Нет, не все»
Зарубин был человек разносторонний и имел разные активы, указал Ромаданов.
«Были ли вы владельцем прямо или косвенно «КЭС-Холдинга»?»
Ромаданов отвечает, что нет
Займы, полученные «КЭС-Холдингом» были законными или нет?
Непорожный протестует: это не комптеенция Ромаданова давать такие оценки
«Чернов обращался к менеджерам «КЭС-Холдинга» как должностное лицо или глава ОПС?».
Вопрос отклонён.
Гиголян: «Вы осуществляли действия по тарифной политике в пользу «КЭС-Холдинга»?».
Прокурор снова вмешался.
«КЭС-Холдинг» называется как один из источников пополнения казны, указывает Гиголян, обосновывая значимость вопроса для дела.
ОАО КЭСК [энергетическая компания Республики Коми] известно Ромаданову, выяснилось на заседании. Согласно протоколу, он собирался аккумулировать акции ОПС, чтобы овладеть ими.
«Я собирался покинуть правительство Коми. Произошёл арест и была договорённость [с Зарубиным], что я по мере возможности пакет акций у Зарубина этот изыму и буду им владеть», — заявил Ромаданов.
Чернов как посредник в общении с Зарубиным Ромаданову понадобился из-за того, что у него не всегда было взаимопонимание с Зарубиным, а последние несколько лет вообще не встречался с ним и не общался по телефону.
«Разве это не странно для главы организации?»
«Этих отношений просто как таковых не было. Контакта, разговор, переговоров де-факто просто не было», — заявил Ромаданов.
Зарубин предпринимал попытки «уволить» Ромаданова с должности «казначея» ОПС?
Нет.
Ромаданов познакомился с Зарубиным в 1995 году.
«Откуда осуществлялось управление расчётными счетами ОПС?» — спрашивает Гиголян.
Ромаданов не знает. Кто управлял ими — говорит, что много раз уже об этом рассказывал. Но Гиголян всё равно хочет понять: если что-то случается с Ромадановым, то кто вместо него осуществлял бы эту работу?
«То есть ОПС сложило все яйца в одну корзину? Вы — единственное лицо, кто мог управлять активами ОПС?»
«В той части, что была поручена мне, да», — заявил Ромаданов.
Теперь спрашивает адвокат Веселова — в каком объёме средствами владел Зарубин на момент знакомства с Ромадановым?
Неизвестно.
Известно ли, что за время сотрудничества деньги Зарубина были добыты преступным путём?..
Вопросы повторяются, Ромаданов отвечает предсказуемо.
Зарубин поддерживал детскую спортивную школу по баскетболу в Сыктывкаре, отметил Ромаданов, отвечая на вопрос про инвестпроекты Зарубина.
«По вашему мнению, чиновник в Коми в любом случае должен иметь отношение какое-то к ОПС?»
«Не без этого…».
Адвокат Веселова сделала замечание прокурорам, что они между собой выражают недовольство её вопросами.
Выплат Веселову из неформальной казны Ромаданов не осуществлял.
Адвокат спрашивает, известны ли Ромаданову ряд компаний, которые, однако, уже были обсуждены в ходе сегодняшнего заседания.
Адвокат Ромаданова хотела сделать замечание, что вопросы уже задавались по несколько раз. Адвокат Веселова возмутилась и напомнила, что сама защитница Ромаданова постоянно без санкции судьи подсказывает свидетелю.
Возникла путаница: компания «Оливиано» известна Ромаданову, исходя из протокола, а он сказал, что нет. Затем выяснилось, что адвокат неправильно произнесла название компании, — казус с этой фирмой произошёл на этом заседании уже во второй раз.
«У вас в следственном изоляторе были материалы уголовного дела?».
«Предоставили адвокаты».
Однако эти материалы должны предоставляться во время ознакомления с уголовным делом. Ромаданов начал предполагать, что, возможно, он перепутал и предоставили их не адвокаты.
Адвокат Веселова просит отвечать точно. Прокурор Непорожный поднимается и говорит, что уже ответ был дан: от защитников. На этом и сошлись.
И снова поднимается вопрос: а где была эта самая казна?
Многие деньги пошли на расчёт с рабочими той же «Интауголь», указывает Ромаданов, поэтому в конце концов средств осталось незначительно. Непорожный в свою очередь добавил: направления расходования уже давно были озвучены, потому разбирать ещё раз этот вопрос не стоит.
Гиголян спрашивает по поводу Федерации футбола РК.
«Какие компании осуществлялись спонсорскую помощь?».
Гиголян опротестовал вопрос.
Гиголян поясняет, что Федерация футбола Республики Коми спонсировалась ЗАО «КЭС Холдинг».
«Какая разница была между поступлениям от иных юрлиц и того юрлица, в частности «КЭС-Холдинг», которое было источником пополнения «казны»?»
Даже после пояснения Непорожный просит снять вопрос.
«Среди иных юрдиц» — имелась в виду «Монди СЛПК», уточняет Гиголян.
«КЭС-Холдинг» не являлся компанией, которая финансировала Федерацию футбола. Если быть корректным, то деньги он не давал», — заявил Ромаданов.
Адвокаты удивлены. Хотя Ромаданов говорил, что Вонзихер предлагал платить деньги через Федерацию футболу, чтобы скорректировать «схему».
Ромаданов подчеркнул, что Республика Коми оказывала покровительство всем компаниям на территории региона — это была обязанность властей, указал он.
Таким образом он ответил на вопрос Гиголяна о том, каким фирмам оказывалось покровительство со стороны региональных чиновников.
«Когда ОПС имела отрицательный баланс?».
«Да это было практически перманентное состояние».
В зале раздались смешки.
Никакого покровительства компаниям, которые переводили деньги Федерации футбола, не оказывалось, указал Ромаданов.
Оперативник УФСБ Муртазин никакого давления на него не оказывал и был «приятным человеком в общении», подчеркнул свидетель.
Адвокат Гиголян указал, что есть ещё множество вопросов, и защита хочет прослушать телефонные звонки.
Судья отметила, что адвокатам требуется слишком много времени, и предложила продолжать… Но сошлись на том, что нужно продолжить 7 марта в 11:00.
Заседание завершается.