Спецслужбы постсоветской Литвы не оставляют надежд снова упрятать за решётку по сфабрикованному уголовному делу известного литовского публициста и в недавнем прошлом — общественного деятеля Альгирдаса Палецкиса. Его штрафовали за отрицание современных литовских националистических мифов и почти полтора года продержали в тюрьме на основании показаний педофила.

Альгирдас Палецкис

Ныне над литовским диссидентом снова нависла угроза отправиться в места лишения свободы. Для всех идеализирующих ситуацию с правами человека в ЕС и верящих в приверженность прибалтийских этнократий демократическим принципам — открытое письмо Альгирдаса Палецкиса, обращённое к друзьям в России и других странах.

Ранее на эту тему: Литовский политзаключённый Палецкис: «Я в тюрьме за общение с русскими»

Да, пишу эти строки как заинтересованное лицо — и этого не скрываю. Кто ж захочет вернуться в тюрьму еще на 9 лет? Такого наказания потребовала прокурор на недавнем заседании суда.

Однако в этом деле имеется и более значительный — общественный интерес. Интерес раздвинуть занавес секретности, который опустила прокуратура. Люди хотят знать, чего ж такого я «нашпионил»? Какие имеются факты? Прокуратура с самого начала процесса требовала проведения тайных судебных заседаний. Суд лишь частично удовлетворил это требование. С другой стороны, сама прокуратура официально признала, что в моем «деле» нет никаких государственных тайн. Никаких. Тогда откуда такая тяга к секретности?

Чтобы понять ее причины, вернемся в 19 декабря 2018 года. В тот день Литву потрясла новость: в стране орудовала сеть русских шпионов! Об этом сообщили главы сразу трех силовых структур — прокуратуры, госбезопасности и полиции. На совместной пресс-конференции.

Кстати, часто ли раньше бывали такие совместные выступления силовиков? Я что-то никак не припомню. Значит, их сообщение должно было звучать сенсационно…

И они рассказали о «массе найденных улик». Об угрозе, которая нависла над всеми добропорядочными гражданами. И обо мне — в эпицентре шпионской сети. Ещё только начав расследование, эти деятели каким-то мистическим образом уже знали, что я — «шпион». И публично это озвучили. Тем самым явно нарушив презумпцию невиновности. И надавив на будущий суд. Вскоре прокуратура дополнила обвинение тем, что я якобы собрал и передал России данные о литовских должностных лицах, расследовавших вильнюсские события 1991 года (взятие телебашни). По версии прокуратуры, я также собрал информацию о состоянии здоровья бывшего советского солдата, участника этих событий Юрия Меля, пребывающего в заключении в литовской тюрьме. Мало того, я ещё «планировал захватить и заложника» — известного литовского политика, ныне обозревателя Аудрюса Буткявичюса… (Правда, последнее обвинение быстренько улетучилось.)

Фото из личного архива Г. Грабаускаса
Альгирдас Палецкис на суде

На 528 суток, т. е. на полтора года, еще до какого-либо суда запертый в камере-одиночке, словно монах, общаясь лишь с книгами и пишущий свою (скоро ее опубликую), я всё ждал — когда же мне предъявят обещанные массовые улики? А именно: «нашпионенные» мной данные. Где ж они? В конце концов мне предъявили такое заключительное обвинение: «шпионил по заданию… неустановленного российского разведчика. … Планировал собрать упомянутые выше данные. И поручил их сбор… неустановленному лицу». Вы не поверите, но так и написано в обвинении! Думаю, уже пора дополнить Уголовный кодекс новой статьей — «Намерение шпионить по заданию неустановленного иностранного разведчика». Наказание — как за реальный шпионаж: от 3 до 15 лет лишения свободы. В среднем — те самые 9 лет. Затем я ждал конкретной информации о «сети российских шпионов». Долго ждал. До сих пор жду. Может, вы что-нибудь слышали? Полиция провела обыски у дюжины моих друзей. Подозревая в них членов «шпионской сети». Но доказательств так и не нашли. В противном случае уже давно бы представили обществу. Ну ведь наверняка же? Правда, помимо меня обнаружился всё-таки ещё один «сетевик». Он даже «признался», что шпионил. За такое своевременное «признание» прокурор на прошлом судебном заседании любезно попросила суд освободить его от уголовной ответственности. Однако вот какая закавыка: в своём «деле» я обнаружил документ о том, что незадолго до моего ареста полиция задержала этого человека за скачивание из интернета фотографий с детской порнографией. Как известно, по Уголовному кодексу Литовской республики за подобное деяние грозит тюрьма сроком до 4 лет. Не хотел человек в тюрьму, и я его понимаю. Поэтому и начал меня оговаривать. И активно сотрудничать со спецслужбами. На судебных заседаниях он и не скрывал, что стал сотрудником органов госбезопасности. Из его «показаний» и склеено обвинение против меня.

Теперь, полагаю, даже моим неприятелям ясно, почему прокуратура настаивала на закрытых судебных заседаниях. И почему она потребовала вернуть меня в тюрьму еще на девять лет. В этом случае, как говорится, все концы в воду. Только так прокуратура может как-то «оправдать» моё прошлое полуторагодичное тюремное заключение ещё до всякого суда. А. Палецкис ведь виновен — чего вы хотите? Какие ещё могут быть вопросы? Но один вопрос был и будет. Простенький такой. Уголовный кодекс иногда рассматривается как эталон письменного стиля. Поскольку он точен и лаконичен. Его 119-я статья таковой и является: шпионажем занимался тот, кто собирал данные для иностранной разведки. Здесь ключевое слово — «собирал». Но прокуратура так никому и не представила, что же я «насобирал» о должностных лицах, расследовавших вильнюсские события, либо о заключённом Ю. Меле. Очевидно, она полагает, что со мной нечего возиться — хватит и абстрактных обвинений. Но, может, хотя бы общественность имеет-то право знать, за что хотят на девять лет вернуть в тюрьму гражданина Литвы?

Также читайте: Альгирдас Палецкис — Георгий Димитров XXI века

История вопроса — здесь