Беседа Владимира Путина с представителями международных информационных агентств была как бы разогревом перед пятничным участием президента в заседании Петербургского экономического форума. Но по своей откровенности и насыщенности она точно не уступит основному мероприятию.

Иван Шилов ИА Регнум

Путин высказался на самые разные темы и говорил об отношениях со странами как Запада, так и Востока. Но главное внимание привлекли, конечно, его заявления по вопросам войны и мира. И тут есть на что обратить внимание.

Самой эмоциональной стала путинская реплика о русской угрозе Западу, то есть возможности нападения на одну из стран НАТО.

Этот тезис звучит на Западе с самого начала СВО — нужно всеми силами защищать Украину, потому что если она падет, то на этом Путин не остановится и пойдет дальше: на Прибалтику, Польшу, Молдову, а то и Германию.

Буквально на днях развернутую формулировку этой «проблемы» дал сам Джо Байден в интервью Time:

«Если мы когда-нибудь допустим, что Украина падет, то запомните мои слова: вы увидите, что следующей будет Польша, а за ней все эти страны вдоль фактической границы России, от Балкан и Белоруссии, они и там устроятся».

Этот тезис является одним из ключевых для Запада, причем как во внутренней, то есть направленной на собственное население, так и во внешней, то есть международной пропаганде. Путин уже не раз опровергал его, упирая в том числе и на разницу потенциалов НАТО и России, а в среду просто назвал это чушью и бредом собачьим:

«Напридумывали, что Россия хочет напасть на НАТО. Вы сбрендили совсем, что ли? Тупые, вообще, как этот стол?».

Но президент, конечно, понимает, что дело вовсе не в недостатке ума:

«Это было бы бредом, если бы не было задумкой для одурачивания собственного населения… Караул, Россия на нас нападет, и мы должны срочно вооружаться. Срочно направлять вооружение на Украину.

А на самом деле это делается, чтобы удержать свое собственное имперское положение и величие, вот для чего. Вот для чего эти угрозы и пугалки для бюргеров в Германии, и во Франции, и в других частях Европы».

Отвечая на вопрос об установленных около Лахта-центра (где и проходила встреча) флагах России, СССР и Российской империи, Путин несколько раз подчеркнул, что у нас нет имперских амбиций — и это было адресовано не только Западу, но и Востоку.

Потому что в ходе встречи президент привел и такой аргумент против восстановления СССР: зачем нам это, если в том же Узбекистане население растет на миллион человек в год и в восстановленном Союзе мусульмане скоро стали бы большинством?

То, что Россия не собирается восстанавливать СССР, понятно только нам в России.

Запад, даже если бы был уверен в этом, сейчас ни за что не признал бы: зачем отказываться от такой удобной страшилки? Но, что еще хуже, западная элита сейчас в принципе неспособна согласится с отсутствием у Путина имперских планов по причине того, что она уже объявила имперскими любые планы расширения границ России. Потому что Запад не признает единства русского и украинского народов.

Это непризнание особенно примечательно на фоне евроинтеграции и прочих процессов глобализации. То есть то, что позволено и даже навязывается европейским странам, категорически запрещается России. И это при том, что португалец и грек — это вовсе не русский и украинец, нас можно сравнить с баварцами и саксонцами, то есть частями одного немецкого народа.

Однако ставка на раскол русского мира и отторжение его западной части в свою пользу затмила для атлантистов все остальное. Иногда создаётся впечатление, что даже чувство самосохранения.

И Путину приходится настойчиво апеллировать к нему, то есть давить на тонкое место уверовавшей в свое вечное превосходство и изнеженной западной цивилизации.

Отсюда и два его самых важных заявления на встрече в Лахта-центре — про возможность применения ядерного оружия и симметричный ответ на западные поставки вооружений Украине.

Президент не сам начал ядерную тему — его о ней спросили. И он специально это подчеркнул, напомнив, что Россию часто пытаются обвинить в том, что она «машет ядерной дубинкой».

Путин заявил, что это не так, но сделал очень важное уточнение:

«Давайте не доводить не только до использования, а даже до угрозы использования ядерного оружия. Почему-то на Западе считают, что Россия никогда этого не использует. У нас же есть ядерная доктрина. Посмотрите, что там написано.

Если чьи-то действия будут угрожать суверенитету и территориальной целостности, мы считаем для себя возможным использовать все имеющиеся в нашем распоряжении средства.

Нельзя относиться к этому легко, поверхностно. Нужно относиться профессионально».

Непонятно, какие еще слова способны убедить Запад в том, что никакого внутреннего табу на применение ядерного оружия у Путина нет. Если плюсы от использования атомной бомбы будут расцениваться как сильно перевешивающие минусы, то такое решение будет принято.

Речь идет не об использовании стратегического ядерного оружия для удара по территории главного противника, то есть США, — фактически начале войны на уничтожение — а о применении тактического ядерного оружия по объектам и инфраструктуре, используемой против России.

Понятно, что никто не хочет доводить ситуацию до этого, но напоминать об этом нужно как раз для того, чтобы Запад не думал, что это он регулирует длину и шаги по лестнице эскалации. Нет, это не так — и Россия не собирается бесконечно долго наблюдать за попытками Запада «аккуратно» продавить красные линии.

Впрочем, говорить сейчас о том, что ядерная тема уже начинает входить в среднесрочную повестку дня, нет оснований.

А вот для перехода к эскалации вширь теперь все основания есть. И это подтверждает без всякого преувеличения сенсационный ответ Путина на вопрос о нашем ответе на разрешение бить по территории России западным оружием:

«Мы думаем на тему того, что если кто-то считает возможным поставлять такое оружие в зону боевых действий для нанесения ударов по нашей территории и создания проблем для нас, то почему у нас нет права поставлять наше оружие такого же класса в те регионы мира, где будут наноситься удары по чувствительным объектам тех стран, которые делают это в отношении России? То есть ответ может быть симметричным. Мы над этим подумаем».

Путин тут же признал, что «подобные действия будут окончательно разрушать международные отношения и будут подрывать международную безопасность», но подчеркнул, что «если мы видим, что эти страны втягиваются в войну против нас, а это и есть их прямое участие в войне против Российской Федерации, то мы оставляем за собой право действовать аналогичным образом».

За все месяцы конфликта президент ни разу не делал столь откровенных заявлений.

И хотя он не назвал возможную географию симметричных ответов, понятно, что она огромна, потому что военные силы (базы, флотилии и т.д.) англосаксов присутствуют по всему миру.

Йеменские хуситы, обстреливающие американский флот в Красном море в ответ на поддержку Штатами израильской агрессии в Газе, — это лишь самый заметный из возможных адресатов.

Запад объявил своими врагами множество государств и группировок по всему миру. И если Россия решит поддержать хотя бы часть их поставками современного ракетного оружия, американские базы и корабли окажутся в совершенно новой для себя ситуации постоянной опасности.

Это крайне негативно скажется не только на влиянии Штатов в глобальном масштабе, но и на внутриполитической ситуации в Америке, усилив влияние изоляционистов, то есть сторонников отказа от попыток сохранить глобальное доминирование.

Путинское предупреждение не означает, что уже завтра хуситы получат «Посейдоны».

Но чем дольше будет затягиваться битва за Украину, тем выше будет готовность России к расширению театра опосредованного военного конфликта с США.