Для Саладина было бы немыслимо вести себя так, как ведет себя ХАМАС

Масштабная атака ХАМАС на Израиль вновь приковала внимание всего мира к арабо-израильскому конфликту, который тянется с самого основания Государства Израиль в 1948 году. Противники Израиля считают само его существование незаконным, а все его земли — обманом и насилием отнятыми у арабов. Израильтяне, как легко догадаться, такой точки зрения не разделяют.

В наше время, когда интернет и камера есть в каждом телефоне, сообщения сопровождаются картинками с мест событий. Весь мир видит издевательства над пленными солдатами, а сообщения о гражданских заложниках превращаются из просто набора букв в газете в яркие картинки — вот совершенно седая старуха, вот насмерть перепуганная молодая мать с двумя совсем маленькими рыжими детьми.

Есть два разных вопроса: из-за чего ведется война и как она ведется. Методы ведения войны, то, что та или иная сторона считает допустимым, имеют значение.

Как и предметом дипломатических усилий может быть не только мирное урегулирование, которое не было достигнуто за все эти десятилетия и не просматривается, но и определенная коррекция образа действий той или другой стороны.

Я совершенно не склонен считать израильтян людьми безупречными. Но мне очень трудно представить себе, чтобы они схватили каких-то случайно подвернувшихся жителей сектора Газа, старух и матерей с детьми, и использовали их как заложников для того, чтобы добиться от того же ХАМАС каких-то уступок.

Во-первых, это было бы невозможно с точки зрения как израильского, так и мирового общественного мнения. Во-вторых, это было бы просто бессмысленно — заинтересованность ХАМАС в жизни и свободе людей, от лица которых он выступает, явно не настолько высока.

Для Израиля брать заложников или публично, на камеру, издеваться над пленными — значит потерять лицо, лишиться поддержки у той аудитории, к которой он апеллирует и в поддержке которой нуждается.

Для ХАМАС — нет.

Явный перепад в том, что конфликтующие стороны считают допустимым, вызывает две сходные реакции, которые можно было бы обозначить как «левый» и «правый» расизм.

«Левый» расизм представлен западными симпатизантами Палестины. Они бы искренне обиделись, если бы кто-то назвал их расистами. «Расист» — их фирменное ругательство, и они уверены, что расисты — это кто угодно, но не они.

Но покровительственный расизм — это тоже расизм. В этом случае члены «угнетенных групп» считаются в принципе менее способными контролировать свое поведение, и поэтому им простительно то, что не простят другим. С Израиля надо спрашивать строго, потому что они там взрослые цивилизованные люди, а вот с ХАМАС — нет.

«Правый» расизм тоже подчеркивает культурную пропасть между сторонами, но совершенно не склонен к снисходительности. Он видит конфликт как столкновение «средневекового фанатизма» и «современной цивилизации».

В реальности, конечно, дело не в «средневековье». И не в исламе. Юсуф ибн Айюб по прозвищу Салах ад-Дин («благочестие веры»), известный в Европе как Саладин, был именно что средневековым мусульманином, султаном Египта и Сирии, который вел успешную борьбу с крестоносцами. Своим успехом он был обязан не только храбрости в бою, но и великодушием к побежденным и терпимостью к немусульманам. Его рыцарские добродетели признавали не только его подданные, но и его противники-крестоносцы. Саладин до сих пор почитается в арабском мире как образец воина и правителя.

Для Саладина было бы немыслимо вести себя так, как ведет себя ХАМАС. Он счел бы это несовместимым ни с его честью воина, ни с его долгом верующего.

Есть и современные примеры. Врач-палестинец Иззельдин Абуэлаиш, араб и мусульманин, посвятил свою жизнь преодолению ненависти между евреями и арабами. Его последовательно миротворческая позиция не поколебалась, даже когда в 2009 году от израильского снаряда погибли три его дочери и племянница. Он описал свой опыт в книге «Я не буду ненавидеть. Путешествие врача из Газы по пути к миру и человеческому достоинству».

Поведение людей не определяется их этнической или культурной принадлежностью. Каждый свободен в своем выборе и ответственен за свои поступки. Люди могут выбирать путь мира или путь ненависти. Даже сражаясь, они могут выбирать, как именно они будут это делать. Иногда на этот выбор можно повлиять — и Россия находится в уникальном положении, поддерживая отношения с обеими сторонами конфликта.

Угасить огонь противостояния, пылающий долгие десятилетия, может быть (пока) нерешаемой задачей. Но вот повлиять на судьбу заложников и в дальнейшем на образ действий ХАМАС стоит попытаться.

Если невозможно убедить людей отказаться от военных действий, можно попробовать убедить их не бесчестить себя, захватывая в заложники старух и матерей с малыми детьми. Это, в конце концов, не особенность их культуры. Это особенность поведения конкретных людей, которое они могли бы изменить.